Когда я в последний раз ночевала в деревне? Силюсь вспомнить — и не получается. Наверное, еще в пионерском детстве — с бабушкой в Корме (там она пережила оккупацию, и мы навещали ее друзей) или с другой бабушкой в Россаве под Киевом (она оттуда родом). Украинская деревня запомнилась варениками с вишней — такие огромные (как лапти) и сочные я больше не ела нигде и никогда. В общем, в деревню хотелось, чтобы, знаете, на сеновал, смотреть на небо в звездах, слушать кудахтанье кур и просыпаться с петухами на рассвете...Так я оказалась в деревне китайской — в провинции Гуйчжоу, одной из самых бедных в Поднебесной. Красиво неимоверно: везде невысокие карстовые горушки, между ними струятся прозрачной чистотой речки... А воздух! Последний раз я дышала в Китае столь чистым воздухом больше года назад — во время поездки во Внутреннюю Монголию: в городах такого воздуха не бывает в принципе.
По склонам гор почти до самых вершин тянутся поля. Слышали о рисовых террасах? Даже наверняка видели — на фотографиях или по телевизору. Очень красиво: узкие полоски карабкаются по горам, извиваясь и повторяя их контуры. На самом деле красота эта — не от хорошей жизни, скорее, от отчаяния: земли нет. Здорово бы, конечно, сажать рис в долине — чтобы поле побольше, а по нему на тракторе... Но долин почти нет, а потому люди столетиями спиливают горы и устраивают те самые террасы. Из «технических» средств — только буйволы. Все остальное, как и столетия назад, — вручную. Сажают рис, стоя по щиколотку в воде, втыкая каждый стебелек в землю, срезают серпом, обмолачивают руками, ссыпая зернышки в огромные деревянные кузова, потом наполняют зернами мешки и, уложив по два на коромысло, несут в дом. Изнурительный труд.
Крестьянок в горах Гуйчжоу отличает потрясающая стройность (попробуйте–ка пару раз в день взобраться–спуститься на свою терраску!) и походка, которой любая модель позавидует (знаменитая «от бедра» рождается сама по себе, если носить на коромысле два мешка по 40 кг каждый).
В деревне Наньхуа, где я провела два дня, живут представители национальности мяо — со своими традициями и обычаями. Деревянные дома в несколько этажей (не от богатства, а опять же из необходимости карабкаться по склону) стоят на крепком кирпичном фундаменте. На первом этаже держат — кур, свиней, буйволов — выше живут хозяева. Сейчас деревня пытается развивать туризм (занимаясь только сельским хозяйством, из бедности не выбраться), поэтому многие сдают комнаты приезжим.
В одной из таких комнат я и заночевала. Романтика: ни окна, ни двери на ночь не закрываются — чужие здесь не ходят, бояться нечего и некого. Ложатся спать с закатом, просыпаются с рассветом — и петухами, конечно. Куда ж в деревне без петухов?
Мои хозяева считаются в Наньхуа людьми зажиточными, я это легко определила по фигуре хозяина дома: у него есть животик. У человека, который кормится только полем, живота быть не может. Так и оказалось: Пань Шэн несколько лет работал водителем, побывал в разных провинциях, «расширил кругозор», как сам говорит. Заработал денег — достаточно, чтобы в 1992 году оплатить штраф за рождение третьего ребенка в тысячу юаней (125 долларов), это и сегодня большие деньги для этих мест. В соответствии с политикой ограничения рождаемости мяо могут иметь двоих детей. Но у Пань Шэна были девочки! Говорит, что «в деревне к тем, у кого нет сыновей, относятся не очень уважительно». Так что решились «попробовать еще» — к счастью, родился сын: авторитет хозяина дома в глазах односельчан вырос. А за это, как известно, никаких денег не жалко. Сейчас сын в городе — учится в школе, в деревне есть только начальная.
Вечером хозяева, как водится, накрыли стол и выставили рисовое вино домашнего изготовления: сорт «для почетных гостей» настаивают на сливах — вино (по–нашему, водка — 38 градусов) приобретает розоватый цвет и мягкий вкус. Пели песни — народ мяо славится музыкальными традициями. Люди в любой деревне одинаковы — что в белорусской, что в китайской: у нас ведь гостей тоже встречают чаркой, шкваркой и песнями.
...Я заснула на закате, замечательно дружелюбная хозяйская собака Цзяцзя лизнула руку, по–своему пожелав спокойной ночи. Комната была пропитана запахом жгучего красного перца чили, которым славится местная кухня. Мне казалось, что я вернулась в детство и сейчас подойдет бабушка, чтобы поправить сбившееся одеяло. Утром, проснувшись с петухами, спустилась к реке, чтобы умыться и счастливой встретить новый день. Цзяцзя «трусила» рядом, до горизонта тянулись, сменяя друг друга, горы с рисовыми террасами — жизнь казалась чудесной.
sbchina@mail.ru
Фото Михаила ПЕНЬЕВСКОГО.
