В полку «дорогих россиян», выражаясь словами первого президента России Б.Н.Ельцина, прибыло. В.В.Путин подписал указ о предоставлении российского гражданства французскому актеру Жерару Депардье. Шаг, безусловно, громкий и символичный, породивший немалую информационную шумиху.
Сам актер на правах российского гражданина уже сделал на днях ряд громких заявлений: выступил в поддержку политики Кремля, раскритиковал прозападную оппозицию и осудил скандальную акцию Pussy Riot в храме Христа Спасителя.
Впрочем, на российско–европейских отношениях это вряд ли как–то серьезно отразится. Если бы Россия хотела всерьез обострить отношения с ЕС, ей бы стоило принять в гражданство не Депардье, а 20 тысяч косовских сербов, которые просили об этом еще при президенте Д.А.Медведеве. Но тогда российские власти ограничились отправкой гуманитарной помощи.
Тем не менее история с Жераром Депардье вскрывает некоторые достаточно серьезные тенденции в европейской политике. Знаменитый актер оказался в центре политического скандала несколько месяцев назад в связи с попыткой «налогового бегства» в Бельгию. Поступок Депардье был охарактеризован как «жалкий» Жаном–Марком Эйро, главой социалистического правительства, поведшего решительное налоговое наступление на состоятельных французов. После этого актер демонстративно отказался от французского гражданства.
Эта довольно некрасивая история лишний раз обозначила тот многоплановый кризис, как экономический, так и ценностный, в который погружается Европейский союз. Правительство в своем стремлении залатать финансовые дыры предпринимает поистине драконовские меры в отношении имущих слоев. Вполне логичный шаг для социалистов. В условиях классического, «закрытого» национального государства эти меры, возможно, и сработали бы: толстосумы, покряхтев, смирились бы со своей участью, так как деваться им было бы особо некуда. Однако в условиях европейской интеграции и открытых границ такие меры бессмысленны: богачи и их капиталы тут же «перетекут» туда, где налоги ниже. Что и продемонстрировали состоятельные французы.
То, что французское правительство не учло этот простой факт, говорит о неадаптированности европейских элит к новой реальности, которую породила европейская интеграция: реальности, в которой сам формат национального государства размывается и утрачивает свое значение. Это при том, что о конце национальных государств и переходе от «Европы наций» к «Европе регионов» говорят уже не первый день. Тревожные звоночки для традиционных национальных суверенитетов звучат уже давно и все настойчивее. Процесс регионализации, т.е. фактического дробления старых национальных государств на более мелкие региональные образования, постепенно набирает обороты. В Каталонии политические очки стремительно набирают местные сепаратисты. На 2014 год запланирован референдум об отделении Шотландии от Великобритании. На грани распада уже не первый год балансирует Бельгия. Процессы региональной фрагментации идут и в Италии, на политической авансцене которой видное место занимает сепаратистская «Лига Севера». Очевидно, что экономический кризис будет только усугублять процессы региональной фрагментации Европы, так как региональный сепаратизм во многом является реакцией на неспособность центральных правительств решить социально–экономические проблемы. Примечательно то, что регионалисты при этом апеллируют к идее европейской интеграции: мол, отделение Каталонии или Шотландии ничего принципиально не изменит, так как новообразованные государства наравне со своими бывшими «метрополиями» остаются в общеевропейском пространстве.
Своя логика в этом процессе есть. ЕС в формате «Европы наций» остается рыхлым конгломератом со сложной и запутанной системой принятия решений, многочисленными конфликтами между правительствами, преследующими эгоистические национальные интересы. «Европа регионов», состоящая из мелких и заведомо несамостоятельных образований, гораздо удобнее для централизованного и упорядоченного управления. Регионализация через дробление старых европейских наций — это путь к преобразованию рыхлого ЕС в полноценную федерацию, «Соединенные штаты Европы» с сильным центральным правительством и автономными, но несамостоятельными субъектами–регионами.
Но до этого еще далеко, и, чтобы европейская федерация стала реальностью, нужно осуществить настоящую революцию в головах европейцев. Точнее, нужно создать самих европейцев, ведь большинство жителей стран ЕС продолжают придерживаться традиционной национальной идентичности, а идентичность общеевропейская остается во многом понятием абстрактным. Собственно, налоговая политика того же французского правительства основана на традиционной национальной логике и расчете, что французские богатеи с национального корабля никуда не сбегут.
Однако те продемонстрировали, что это уже не так и национальный корабль уже далеко не так герметичен, как раньше. И наиболее выразителен в этом плане оказался Жерар Депардье. Который не просто молча вывел свои капиталы за пределы Франции, но и провозгласил свой отказ от французской идентичности, объявив себя гражданином Европы и мира. И это действительно серьезный знак. Ведь Франция — это, по сути, родина самого формата национального государства. Французская идентичность до сих пор оставалась наиболее прочной и целостной. Поэтому та легкость, с которой Депардье провозгласил себя гражданином Европы и мира, особенно впечатляет.
