— Здравствуй, девочка!
В этом месте мне следовало читать стих или петь песню. Я любила и то и другое. Дед Мороз усаживался на табуретку, и его начинало развозить, румянец и добрый взгляд. Все, как на картинке. А я читала:
— Я нашел в канаве
Серого щенка,
Я ему на блюдце
Налил молока.
Он меня боялся,
Жалобно глядел,
Прятался в калоши,
Ничего не ел.
— Ай, молодчина! Серого щенка,
Я ему на блюдце
Налил молока.
Он меня боялся,
Жалобно глядел,
Прятался в калоши,
Ничего не ел.
Это было мое любимое стихотворение Зинаиды Александровой “Дозор”, но Дед Мороз не знал, что история милого пса сейчас развернется перед ним масштабным полотном. Думал так... парочка столбиков. Я бойко продолжала:
— На другое утро
Влез ко мне в кровать,
Стал под простынею
Ноги щекотать!..
— А кто автор? — шепотом спрашивал Мороз у родителей, пока я без перерыва выдавала все новые и новые подробности.Влез ко мне в кровать,
Стал под простынею
Ноги щекотать!..
— А мы уж и не помним... — делали они вид, что помнили раньше.
Тем не менее я каждый год рассказывала это стихотворение. В нем было про героизм беспризорного пса, очень трогательная тема. Тем более что я сама планировала стать пограничником. Но больше мне нравилось, что Дед Мороз сидит и ждет. И багровеет. 31 четверостишие, 124 строки.
— А теперь песня!
— Да вижу, вижу! Молодец, девочка, хорошо подготовилась, я уж и подарок тебе припас, вот.
— Осенью, в дождливый серый день
Проскакал по городу олень...
Проскакал по городу олень...
Как всякому нормальному ребенку, мне было не важно, спешит ли мой зритель, утомлен ли. Я верила, что Дед Мороз целый год ждал встречи со мной, и хотела отработать весь репертуар. Недавно на корпоративе встретила такого артиста, ему говорили: давай последнюю, а он еще три. Мне его чувства очень понятны.
Потом я разбирала конфеты на вкусные и так себе с тем, чтобы съесть сначала невкусные, а самые лучшие приберечь на потом. Но после случая, когда в гости пришла мамина подруга с дочкой, а невкусных конфет уже не было и пришлось отдать ей грильяж, я тактику сменила. Сидела на окне, расправляла фантики от “Мишек на севере” и смотрела, как среди подъездов лавирует Дед Мороз. Пошатываясь. И Снегурочка за ним.
А мама уже обсуждала с соседкой по телефону визит волшебника:
— Три рубля и сорок копеек — пятнадцать минут! Я на почте оплатила. Не оставишь же ребенка без праздника.
Я брала из эфира все, как есть. Дед Мороз за три рубля и сорок копеек, запах водки, стихи советских поэтов и елочные игрушки всех времен, которые после праздника мы заворачивали в советские газеты, чтобы через год развернуть, а заодно и прочесть, о чем писали в декабре 1980 года...
sulimovna@rambler.ru
