Чуть узенькую пятку я заметил...

Помнишь ли ты, читатель, время, когда мы прятали под партами роман французского классика XIX века Ги де Мопассана "Жизнь" и передавали друг другу на переменах "крамольный" томик, отметив особенно потрясающие подростковое воображение сцены? На фоне декларированного отсутствия секса в стране победившего социализма Мопассан выглядел "растлителем". Моя одноклассница шепотом цитировала невероятно откровенный эпизод: героиня, воспитанная в монастыре, во время первой брачной ночи впервые почувствовала, как вдоль ее ноги скользнула холодная волосатая мужская нога. Вот ужас-то!

Впрочем, мне всегда нравилось нечто более романтическое. От одной фразы Владимира Короткевича из великолепной повести "Дзiкае паляванне караля Стаха" "I яна даравала мне нават боль..." воображались картины куда более красочные и волнующие. В конце концов, задача писателя несколько отличается от миссии гинеколога, и пушкинский Дон Гуан влюбляется в Дону Анну, увидев всего только "узенькую пятку", мелькнувшую из-под длинных черных юбок. Слуга Дон Гуана Лепорелло, комментируя сие событие, фактически формулирует сверхзадачу литературы: мол, а зачем демонстрировать что-то больше? "У вас воображенье в минуту дорисует остальное; оно у нас проворней живописца. Вам все равно, с чего бы ни начать, с бровей ли, с ног ли..."

Увы, сегодняшним писателям (и читателям) созерцания "пятки" мало. Воображение разленилось. Взгляд устал.

В начале 1990-х газета "Наша нива" провела опрос на тему секса в Беларуси. Известные литераторы и политические деятели высказывались с разной степенью откровенности и эпатажа, но смысл сказанного был вполне определенный: секс есть, и даже можно обозначить некий его белорусский вариант.

Пожалуй, окончательно лишил отечественную литературу "девственности" Адам Глобус своим "Домовикомероном". Персонажи народной и псевдонародной мифологии, как на приеме у психоаналитика, позволяли детям перестройки изжить многочисленные комплексы в не слишком эстетических коротких фантазиях.

Потом чего только не писали, догоняя "цивилизованный мир". От действительно художественных книг вроде сборника рассказов Генриха Далидовича "Жар кахання", до откровенных поделок на эротические темы. На этом фоне недавний роман (точнее, "романчик") одного нашего талантливого писателя, где сюжет закручен вокруг "этого", как галстук вокруг шеи начинающего коммивояжера, воспринимается весьма спокойно, хотя лет десять назад обладал бы эффектом разорвавшейся бомбы.

Цивилизуемся, господа... Впрочем, есть еще куда "развиваться". В Англии только что состоялось вручение очередной премии за худшее описание сцены... ну, скажем так, интимных отношений. И кто же номинировался? Вы думаете, некие малоизвестные, одиозные "райтеры"? А Паоло Коэльо не хотите ли? Популярнейший автор оказался в числе фаворитов благодаря своей героине, поскольку во время интимных отношений "она была Землей, горами, тиграми, реками, которые впадали в озера, озерами, которые становились морями". В тройку лидеров вошли также Джон Апдайк и Поль Теру, обладатели вполне громких имен.

Но корифеев обошла "темная лошадка", выходец с родины искусства любви - тантризма индус Анируддха Бахал, автор шпионского романа из жизни современной Индии "Бункер 13". Видимо, жюри не могло устоять перед изысканными находками вроде: "Она выбирает ускорение "Бугатти", хотя ты хотел бы ее неторопливо, как "Фольксваген". Выжать максимальный пробег из одного галлона топлива. Однако она пожирает дорогу, все цилиндры в огне".

Да, Ги де Мопассану такое и не снилось...

Победитель немного обиделся за определение "плохое описание сексуальной сцены" (ведь друзья-то хвалили!), но приехал за наградой, которую и получил из рук известного рок-певца Стинга.

Разумеется, нелепо требовать, чтобы все современные авторы принимали за образец поведения для своих героев отношения учителя Лобановича и юной Ядвиси из трилогии Якуба Коласа "На ростанях" - максимум подержаться за руку да постоять у околицы. Но все же, все же...

Читать мне приходится много, и не только то, что по душе. Время от времени, читая, спотыкаюсь об очередной эвфемизм, изобретенный автором для обозначения неудобоназываемых явлений и предметов. Удивляюсь, как это никому в голову не пришло составить словарь таких "перлов"? Ведь, к примеру, даже невинное словосочетание "мой младший брат" у Курта Воннегута приобретает странное значение. Ведь фактически подобные вещи - "пробный камень" эстетического вкуса писателя, его жизненных и творческих принципов. Есть находки такого плана и в нашей литературе. У Леонида Дранько-Майсюка, например, строки о черной розе

: Нiчыя, ты яшчэ нiчыя.

I у мяне ты часова.

Ружа чорная, ружа твая

Стане ружай пунсовай.

А у того же Адама Глобуса недавно вычитала строку о том, что он выставил из купе поезда проводницу и "заня›ся з жонкай фiзiялагiчным працэсам".

И я вполне могу представить, что у каждой из приведенных цитат окажутся свои апологеты и противники. А кто-то обе цитаты назовет провалом вкуса. Ведь даже так называемый болевой порог у каждого человека свой. Ну а что касается моральных ценностей... Тут разбежка фантастическая.

Французский писатель Мишель Уэльбек в нашумевшем романе "Элементарные частицы" пропагандирует полюбившуюся ему идею: мир несчастен только из-за того, что есть разделение на мужчин и женщин. А полная гармония возможна, только если мы все превратимся в неких андрогинов из средневековой мистики, бесполых вечных существ, чистых помыслами и умных-умных.

Подозреваю, что в том мире исчезнет и литература. Во всяком случае, в привычном для нас понимании.

Но до этого бесполого мира нам далеко. Книжная продукция пестрит обнаженными телесами на обложках. Дона Анна из всего торжественного испанского наряда оставила на себе только мантилью и кружевные чулки, и Дон Гуану уже ни к чему сочинять серенады и размахивать шпагой.