— Помнится, в конце 90–х, когда только уезжал за океан, ты говорил о сложном процессе адаптации к американскому укладу жизни. Сейчас адаптироваться приходится уже к Беларуси?
— Спасает то, что минимум раз в год стараюсь приезжать. Я ведь по–прежнему считаю Беларусь своим домом. Правда, если бы мне пришлось задержаться здесь дольше, чем на неделю–две, то ощущения и впечатления могли бы быть иными: в конце концов, к американскому ритму жизни и каким–то ее особенностям за 16 лет успел привыкнуть. С другой стороны, я и там много общаюсь с «бывшими нашими».
— С кем, например?
— Со Светой Богинской мы лучшие друзья. Видимся минимум раза два в месяц. Со многими общаюсь по телефону. Так что, надеюсь, полностью мой менталитет не изменился и не изменится. Кстати, первые три года я себя чувствовал там настолько лишним, что едва ли каждую неделю обменивал свой билет на самолет и хотел уехать обратно.
— Сейчас, надо полагать, не жалеешь, что удержался?
— Сейчас я там почти свой. Влился и в быт, и в систему отношений. Нашел какие–то связи. Например, у меня сейчас живет и тренируется сын гимнаста Александра Шостака. Так получилось, что я для него сейчас legal guardian — по–русски это, кажется, «опекун» называется. Три года назад оформили документы. Он, кстати, будет выступать на минском этапе Кубка мира по прыжкам на батуте: у парня неплохие данные.
— Судя по тому, что тренирующаяся под твоим руководством Саванна Винсент стала шестой на Олимпиаде в Лондоне, в американскую систему подготовки спортсменов ты тоже сумел влиться?
— Это, кстати, было не так и сложно. Принципы практически те же. Конечно, ребенок на ребенка не приходится. Встречаются очень избалованные дети. Наверное, в Америке их даже больше, чем в Беларуси или России. И на них там не крикнешь и в приказном порядке тренироваться не заставишь. Даже с тренировки выгнать нельзя — будет скандал. Так что все держится исключительно на способности заинтересовать и заставить любить наш вид спорта. Остальных приходится просто игнорировать: хочет человек за свои деньги на матах сидеть — пусть сидит.
— Прыжки на батуте так популярны в США?
— В том зале, где я работаю, занимаются около 700 человек. И это не самый большой зал в городе. Особенность нынешних американцев в том, что они отдают своих детей во все мыслимые виды спорта. Некоторые за неделю успевают посетить тренировки в четырех и даже пяти секциях! Но вот насколько это говорит о популярности... Я бы сказал, что батут в США — просто массовый вид спорта.
— Так уж и массовый?
— В Америке, и особенно на юге, где я живу, практически в каждом доме на заднем дворе стоит батут. Прыгают все и часто. Но при этом такие занятия рассматриваются исключительно как развлечение. А вот если говорить о профессиональных тренировках, карьере, то нужно понимать, что в США любой ребенок в первую очередь выберет американский футбол. Если не подошел там — на очереди баскетбол или что–то вроде того. А все остальное — это или «база», или развлечение. Хотя при этом в США существует 700 клубов, а отделение батута в местной гимнастической федерации насчитывает около 14 тысяч занимающихся. В Беларуси, для сравнения — всего 5 клубов. Но здесь такая массовость и невозможна. Она ведь не только желаниями, но и возможностями определяется. В США у большинства — частные дома. А где поставить батут в белорусских квартирах? Да и климат опять–таки...
— А как насчет зрителей?
— Вот тут американцам хвастаться нечем. Там вся шоу–индустрия «заточена» под другие виды спорта. А без рекламы, ажиотажа и телевидения люди никогда не пойдут на трибуны ни в Беларуси, ни в США. На крупных соревнованиях может, конечно, и 4 — 5 тысяч зрителей собраться, но такие турниры обычно проходят в 15 — 20–тысячных комплексах, и картина все равно получается довольно странной.
— У тебя не возникает ощущения, что при нынешней тенденции батут со временем может из самостоятельной части олимпийской программы превратиться в элемент подготовки для смежных видов спорта?— А он и сейчас является важным базовым элементом подготовки гимнастов, акробатов, фристайлистов, прыгунов в воду и очень большого количества совершенно неожиданных в этом ряду видов спорта. И не только спорта. В США все летчики, например, в обязательном порядке занимаются прыжками на батуте, знаменитый Михаэль Шумахер каждый день 2 — 3 часа прыгал. Да и в Беларуси до сих пор, кажется, вспоминают, как Эдуард Малофеев заставлял прыгать свое легендарное «Динамо». И при всем при этом батут не теряет своих спортивных позиций. И не думаю, что потеряет.
— В таком случае у тебя, возможно, есть рецепт того, как сделать его более популярным в Беларуси?
— Единственный вариант — включение батута в школьную программу. Почему нет? Есть ведь там упражнения на перекладине, хождение по бревну, подъем по канату или занятия на гимнастическом коне. Батут в этом списке явно не был бы лишним, а польза от него очевидна даже для тех, кто не планирует связывать жизнь со спортом.
— Кстати, о жизни и спорте: тебе в свое время предлагали сменить специализацию. Звали и в гимнастику, и во фристайл. Не жалеешь, что отказался, — сегодня наверняка был бы куда популярнее?
— А что такое популярность? Да, гимнастика и тем более батут — далеко не самый раскрученный и коммерчески успешный вид спорта. Кто сегодня назовет даже олимпийского чемпиона Лондона? И это, кстати, не только гимнастики касается. Хоть пяток призеров последней Олимпиады навскидку вспомнят? В США — точно нет. Разве что те, кто профессионально связан со спортом.
— И при этом считается, что в США тот, кто становится чемпионом, автоматически попадает «в систему», которая неминуемо сделает его героем нации. Это не так?
— Очень многое здесь зависит от вида спорта, но еще больше — от человека. В США знают, например, Майкла Фелпса. Потому что он везде и всюду, у него уйма медалей, про него говорят. Но в то же время я читал недавно интервью олимпийского чемпиона 1992 года по прыжкам в воду Майкла Лензи, в котором тот рассказывал, что не заработал ни копейки за ту победу и сегодня находится на грани нищеты. А все потому, что глупо считать, что титулы и медали могут стать какой–то гарантией безбедного существования. Чтобы они помогали, их нужно развивать, увеличивать и продвигать. Но нередко ведь бывает как: человек стал олимпийским чемпионом, сел и сидит. Ждет, когда на него золотой дождь прольется. Таких примеров хватает. Но куда лучшим примером может служить Настя Люкина, которая, несмотря на то что закончила карьеру еще в 2008 году, в США по–прежнему считается очень популярной спортсменкой. А все потому, что она постоянно выступает на телевидении, раздает интервью, снимается в рекламах, участвует в каких–то проектах, организовала соревнования... И меня, кстати, в мире батута знают и помнят не потому, что я там когда–то что–то выиграл, а потому, что я прилагаю большие усилия для того, чтобы оставаться на виду. Продолжаю активно работать в зале, провожу соревнования, организую треннинг–кэмпы и в Америке, и в Беларуси, занимаюсь судейством, вхожу в техком Международной федерации гимнастики. С момента окончания карьеры я не пропустил ни одного чемпионата или этапа Кубка мира!
— Наверняка это позволяет оценить и уровень нынешнего поколения белорусских батутистов?
— И он, кстати, меня очень радует. Впервые в истории у нас два чемпиона Европы в индивидуальных прыжках! Это говорит как минимум о том, что в отличие от гимнастики батутную школу в Беларуси удалось не только сохранить, но и развивать. И я очень надеюсь, что кому–нибудь из этих ребят все же удастся сделать то, что в свое время не получилось у меня. Олимпийская медаль у белорусов просто должна «случиться», и не исключено, что уже в 2016 году. Только и к ней нужно быть готовыми.
komashko@sb.by
Советская Белоруссия №184 (24565). Пятница, 26 сентября 2014.
