Сама инициатива по созданию «Восточного партнерства» родилась в недрах шведской и польской дипломатии в прошлом году. Фактически это была первая серьезная публичная претензия «новой Европы» на уровень первой «скрипки» в «европейском концерте». В преддверии своего председательства во второй половине 2008 г. за польско-шведскую инициативу первой схватилась Франция. Такие европейские гранды, как Германия и Великобритания, первоначально отнеслись к новой затее с прохладцей. Вот что говорил о проекте в мае прошлого года влиятельный германский политолог Александр Рар: «Идею о новой восточной политике во многом продвигает Польша, которая пытается конкурировать с Германией стратегически. Я не думаю, что Германия поддержит ее. Скорее всего, инициатива провалится». Но затем последовали августовские события, которые вызвали в Европе новые фобии в отношении России. Конечно, особенно постарались в этом деле страны Балтии и Варшава. Как бы то ни было, в результате обстоятельного «изучения вопроса» 3 декабря 2008 г. в Брюсселе появился документ, определяющий основные положения и перспективы реализации «Восточного партнерства».
Речь идет о формировании своеобразных подготовительных курсов (или предбанника, кому как нравится) Европы, куда помимо стран Евросоюза должны войти государства – члены ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова), а также Армения. Координация этого проекта возложена на Европейскую комиссию. Три государства Южного Кавказа, а также Украина с Молдовой (которые рассматриваются ЕС вместе с Грузией, Азербайджаном и Арменией в контексте Большого Причерноморья) должны стать территорией «особой заботы» со стороны Европы. Отдельная тема – Беларусь. Минск всегда подчеркивает неприемлемость торга при выстраивании диалога с Европой».
«Восточное партнерство» уже сравнивали с соглашениями ЕС с Литвой и Польшей перед очередным расширением «единой Европы» в 2004 г. Однако здесь есть свои серьезные нюансы и принципиальные отличия. «Черноморские» страны не приглашаются к вступлению в ЕС, хотя их лидеры, естественно, пытаются интерпретировать «партнерство», как «открытые настежь ворота» в Европу. Между тем госпожа комиссар Бенита Ферреро-Вальднер открыто заявила 24 февраля 2009 г., что «Восточное партнерство» «не предусматривает приема государств постсоветского пространства в Евросоюз». Как говорил известный герой популярного сериала «Место встречи изменить нельзя», «вот это уже теплее».
ЕС в целом как институт пытается сохранить лицо. Отказать напрямую странам бывшего СССР нельзя (политическая корректность не позволяет, равно как и приверженность к пропаганде). Сегодняшняя идеология ЕС напоминает советский «прогрессизм», согласно которому все движение общества может идти только по восходящей, от «простого к сложному, от низшего к высшему, от старого к новому». А потому расширению Европы нет альтернативы. Само это расширение не подвергается сомнению, спорить можно лишь о темпах и сроках. А потому многие «новые члены ЕС» (чье членство сегодня оценивается старожилами очень неоднозначно) особенно активно формируют у «партнеров» завышенные ожидания. И дело здесь не в грантах и финансировании из-за рубежа. Разговоры о быстрой европеизации – это следствие того способа мышления, когда идея возводится в абсолют, отрывается от реальностей, не обсуждается содержательно. В итоге – мифы, завышенные ожидания и практические ошибки. Пока же в других странах-«партнерах» активно обсуждают смену вех, отказ от постсоветской интеграции в пользу европейской, в идеалистической эйфории теряя элементарное чувство осторожности.
Спору нет, СНГ пока не слишком эффективная структура. Но этот «институт цивилизованного развода» дает «восточным партнерам» признание дипломов, возможность безвизового передвижения. Человек, окончивший Харьковский педагогический институт или Кишиневский университет где-нибудь в 1983 г., имеет все шансы на трудоустройство на просторах нынешней России (я сам знаю примеры, когда с дипломами о высшем образовании из Молдавской ССР люди получали руководящие посты в региональных администрациях на Юге РФ). И это реально дает СНГ. Риторический вопрос: кому в Риме, Милане, Париже или Франкфурте нужны дипломы мединститута из Баку, техникума или педучилища из Еревана-Кишинева-Одессы-Житомира-Минска?
Весной 2009 г. пройдет саммит «Восточного партнерства». Затем саммиты станут проводиться на регулярной основе, а сам проект перейдет под управление и координацию брюссельской бюрократии. Как и в случае с саммитами НАТО, будут отчеты о новом «прогрессе», который вряд ли решит нагорно-карабахский конфликт, сделает Грузию более терпимой к мотивам Абхазии и Южной Осетии, а Приднестровье – частью «европейской Молдовы». Естественно, отношения «партнеров» с Россией также вряд ли улучшатся благодаря реализации данного проекта, который многие не в ЕС, а среди ожидающих «путевок» считают «по умолчанию» нацеленным на снижение влияния России в Евразии и в Европе. Но сложно ожидать иных результатов, когда вера и идеология ставятся выше знаний и реальностей.
Чтобы дружба была впрок
Какая интеграция отвечает реальным интересам государств на постсоветском пространстве?24 февраля 2009 г. Европейская комиссия выступила за увеличение финансовой помощи шести бывшим республикам Советского Союза в рамках программы «Восточное партнерство». Комиссар ЕС по внешним связям и политике соседства Бенита Ферреро-Вальднер объяснила подобную щедрость заинтересованностью Европы в том, чтобы «в этих странах была стабильная политическая и экономическая ситуация». Для этой цели до 2013 г. будет выделено 350 млн евро. Сумма небольшая (если делить ее между странами и распределять по годам), но в условиях кризиса никакая помощь лишней не будет. Но главное в этой финансовой помощи не получение Арменией, Грузией или Украиной определенных сумм. «Восточное партнерство» – это заявка на идеологический проект, который можно определить как бегство «от политической географии», делящей мир на Евразию и Европу. Непраздный вопрос: соответствует ли этот пафос жестким реалиям современной мировой политики?
