Зачем уголовные дела по неопасным преступлениям доводить до приговора? – ставит вопрос председатель Верховного Суда Беларуси Валентин СУКАЛО, отвечая на вопросы нашего корреспондента
— Валентин Олегович, пошла новая волна дебатов и обсуждений по проблемам оптимизации уголовного наказания. Насколько она, оптимизация, необходима? В каком направлении, на ваш взгляд, следует двигаться?
— Я рассматриваю эту проблему в контексте оптимизации всей уголовной политики. К сожалению, многие считают, что уголовная политика связана только с мерами наказания. Я уверен, что это понятие значительно шире и так же, как экономическая, социальная политика, не может быть застывшим, оно меняется при воздействии различных факторов. В этом контексте, мне кажется, есть смысл пересмотреть многие аспекты нашей уголовной политики. По-моему, мы отстаем в этом плане, не выполняем задачи, которые стоят перед нашим государством. Мы слишком консервативны. Я считаю, что нам нужно в условиях действия рыночной и либеральной экономики идти по пути декриминализации многих экономических составов — там, где нет прямых хищений, где нет коррупции. Есть такие составы, которые при действии рыночных механизмов находятся на грани между уголовным преступлением и должностным проступком. И вообще, нам нужно пересмотреть критерии соотносимости преступлений и проступков, уголовных деяний и административных правонарушений.
И в целом надо обеспечить сокращение уголовных дел, направляемых в суды. Когда анализируешь статистику белорусскую и наших соседей, то обращаешь внимание на то, что у нас слишком много дел по неопасным преступлениям направляется в суды без достаточных на то оснований, хотя есть полная возможность досудебного прекращения этих дел. В таких случаях вместо уголовного следует прибегать к административному наказанию, предусматривать меры общественного воздействия, в конце концов, постановлять приговоры без назначения наказания, прекращать дела за примирением сторон. Зачем дела по неопасным преступлениям доводить до приговора?
— Почему же подобное происходит?
— У нас имеется большое количество органов, которые сами ведут дознание, занимаются предварительным расследованием. Каждый из них пытается довести результаты своей деятельности до логического конца, обязательно передать дело в суд. И эффективность их деятельности часто определяется количеством дел, направленных в суд. Я думаю, что это неправильно. Вижу большие резервы в том, чтобы сократить общее количество дел, направляемых в суды. Тем более что нынешняя структура преступности позволяет нам это делать. У нас из всех зарегистрированных только 10 процентов тяжких и особо тяжких преступлений, а 90 процентов дел — о неопасных преступлениях. Есть альтернативные санкции, возможности досудебного прекращения дел.
Как мне представляется, непозволительно большое количество органов, должностных лиц у нас имеют право налагать административное наказание. В результате к такой ответственности мы привлекаем слишком большое количество граждан. Считаю, что следует сокращать количество органов и должностных лиц, которые имеют право налагать административное взыскание, а также уменьшить и количество составов в Административном кодексе. Я вижу здесь очень серьезные резервы и возможности.
В общем-то, надо думать тем, кто возбуждает уголовные дела, когда заканчивает их расследование. Когда бы все мы по-настоящему думали об этом, то не было бы у нас такого количества осужденных, независимо от вынесенного им наказания.
Конечно, уголовное наказание тоже какая-то часть уголовной политики. Но именно часть. Да, уголовное наказание – это всегда будоражит всех. Этим завершается правосудие. Находится много желающих помочь правосудию, что-то подсказать, посоветовать. В этом контексте мы видим, что действительно необходима оптимизация уголовной политики, мер уголовного наказания.
По сути, пять лет Верховный Суд активно занимается проблемами оптимизации. Многое за это время сделано и в законодательном плане, и в практическом, но в то же время хотел бы подчеркнуть, что не нужно при решении этих проблем шарахаться из стороны в сторону. Следует внимательно анализировать состояние криминогенной ситуации в стране, рецидивной преступности, структуру совершаемых преступлений, структуру наших обвиняемых и последовательно ориентировать всех, от кого это зависит, на осторожное и взвешенное применение альтернативных мер, включая штрафные санкции. В этом плане есть и постановление пленума Верховного Суда. Мы видим эту проблематику, необходимость и возможность оптимизации мер уголовной ответственности.
Но здесь нужна осторожность и в плане обеспечения независимости правосудия. Назначение наказания — это ведь исключительная компетенция суда и судьи. В совещательную комнату никто не имеет права зайти, порекомендовать. Есть ведь уголовная ответственность за вмешательство в отправление правосудия. И если кто-то будет нам что-то навязывать, то это, по меньшей мере, неэтично и некорректно. Против этого мы будем категорически возражать.
Сейчас мы подошли к такому рубежу, что возможности оптимизации судебной практики уже исчерпали себя. Многие судьи, в том числе Минской области, с которыми я на днях общался, считают снижение наказания в виде лишения свободы в пределах 20 процентов от всех наказаний (два региона у нас в стране уже достигли такого показателя) возможным пределом в условиях действия нынешнего законодательства. Следующий шаг – изменение законодательства. Поэтому мы сейчас разрабатываем совместно с Генеральной прокуратурой целый комплекс предложений. Мы видим эти возможности и будем работать над тем, чтобы задействовать их. Еще раз повторю: наша позиция — осторожность, последовательность, тактичность и сдержанность. Если в результате будет наблюдаться осложнение криминогенной ситуации, то ответственность должны нести и те, кто предлагает такие решения. На деле же получается, что ответственность несут только суды, потому что они подписывают решение. Все другие, включая прокуроров и адвокатов, реальной ответственности за принятое судебное решение не несут.
— Как вы считаете, обеспечивается ли в судебных процессах, уголовных и гражданских, настоящая состязательность?
— Принцип состязательности является, по существу, конституционным принципом и находит свою реализацию в кодексах и законах. Но если применительно к гражданскому судопроизводству не существует особых проблем (там стороны как могут, так и состязаются), то в плане уголовного правосудия они очень серьезные. Во-первых, это связано с непоследовательностью нашего законодательства. Оно не делает суд полностью свободным, например от собирания доказательств. Наше законодательство не всегда является последовательным. У стороны обвинения есть все-таки какое-то преимущество перед стороной защиты. Когда эти противоречия в законодательстве не устранены, добиться полного равенства, полноценной состязательности в уголовном процессе очень сложно. К тому же в поведении наших судей, государственных обвинителей и защитников, к сожалению, дают о себе знать стереотипы. Практические наши работники часто отдают предпочтение государственному обвинителю даже в мелочах. Таким образом, у людей создается ощущение присутствия обвинительного уклона. Мы это видим. И наша задача – устранение такого уклона, это один из путей повышения качества нашего правосудия. И восприятия его. Скажем прямо: люди видят все и понимают, что до обеспечения настоящей состязательности судам еще далеко.
— Не секрет, что раньше, в советские времена, суды в основном дублировали наказание, предлагаемое государственным обвинением. Сейчас же порой суды дают даже большее наказание, чем просят гособвинители. Как вы к этому относитесь? Не наблюдается ли при этом искривления уголовной политики? Не превращается ли сам суд в своеобразного гособвинителя?
— По закону суд не связан с мнением государственного обвинителя или защиты. Он выносит приговор самостоятельно. Да, он прислушивается к доводам, оценивает их, но никто не обязывает суд руководствоваться тем, что говорят стороны. Поэтому с точки зрения закона у суда нет никаких сдерживающих моментов для того, чтобы принять то решение, которое он считает правильным.
Что касается практики, то где-то в 60 процентах случаев суд соглашается с подходами, квалификацией государственного обвинения в части объемов, вида наказания. Мне кажется, что это нормальный процент. Случаи, когда суд выносит большее наказание, чем просит гособвинение, носят единичный характер, не являются для нас серьезной проблемой. Иногда у государственных обвинителей бывают и ошибки, и злоупотребления. Суду нельзя закрывать глаза на это. Поэтому там, где позиция гособвинения правильная, не расходится с требованиями закона, мы не рекомендуем судам назначать наказание большее, чем оно запрашивает.
— Какие другие проблемы, связанные с отправлением правосудия, назрели и требуют своего разрешения?
— В последнее время многие органы и должностные лица, в том числе и средства массовой информации, пытаются разрешать конкретные дела, конкретные жалобы. Хотя эти жалобы чисто судебные и в Законе «Об обращениях граждан» предусмотрен специальный порядок их рассмотрения. Специальный порядок — процессуальный, когда эти жалобы должны подаваться субъектами, строго определенными законом, они должны оплачиваться госпошлиной, к ним прилагаются соответствующие документы. Вместо того, чтобы разъяснять людям, что эти жалобы должны направляться в вышестоящий суд, некоторые органы, должностные лица берут эти жалобы на контроль, направляют в суды в нарушение Закона «Об обращениях граждан». Это порождает у многих представление, что их проблемы можно разрешить во внесудебном порядке. Как будто кто-то может отменить судебное решение. Сказываются недостаточная правовая образованность граждан, правовой нигилизм. Все это порождает хождение многих людей по кругу, когда они пытаются как-то повлиять на принятое судом решение через внесудебный порядок, внесудебные процедуры, внесудебные органы. Мы это ощущаем. По существу, это новая форма давления на правосудие, что не способствует его спокойному, качественному отправлению.
Думаю, что наша общая задача – разъяснять людям, что судебные решения могут корректироваться, изменяться, отменяться только в судебном порядке, а не во внесудебном. И мы, сколько надо, будем проверять такие жалобы, направляемые нам в соответствии с законом.
Конечно, нам бы хотелось стабильности нашего законодательства. В основе отправления правосудия — та нормативная база, на основании которой мы работаем. Это наш рабочий инструмент, и если он постоянно меняется, то эффективно применять его на практике непросто. Отсюда многие ошибки и издержки правосудия. Поэтому самая большая мечта судей – работать в условиях стабильного закона и стабильной судебной практики. Пока же в Уголовный кодекс ежегодно вносятся десятки изменений, и это усложняет процесс правосудия, сказывается на его качестве.
Фото: Валерий ХАРЧЕНКО
