Среди немногих оппонентов генсека оказался Керимов…
Азербайджан намерен стать космической державой. Документ, подписанный президентом Ильхамом Алиевым, предусматривает создание национальной космической индустрии. Ее первенцем станут телекоммуникационные спутники, которые выйдут на орбиту в 2010-м и 2011 годах. Одна из задач – диверсификация экономики, по традиции ориентированной на нефть. Об этом — в очерке корреспондента ИТАР-ТАСС, опубликованном в журнале «Эхо планеты».
Своих космонавтов Азербайджан пока не имеет, однако Баку подарил стране, которая в ту пору называлась Советским Союзом, одного из руководителей проекта пилотируемого освоения космоса.
Его, как и Королева, мир долго не знал в лицо, хотя в программе телевизионных новостей и кадрах кинохроники многократно демонстрировалось, как космонавты перед стартом рапортуют о своей готовности к полету председателю Государственной комиссии. А он в ответ желал им успешного полета, выполнения программы и благополучного возвращения на родную землю. И это было все, что позволялось о нем знать.
На космодроме в Байконуре близ ракеты, готовой к старту, на бетон наносились квадратики, куда становились космонавты в белых скафандрах, чтобы на телекартинке они выглядели в наиболее эффектном ракурсе. Самого же председателя, принимавшего рапорт, снимать разрешалось только со спины: его лицо было государственной тайной. Пару раз случалось, что кто-то из друзей незаметно щелкал его на память. Но такое фото можно было хранить разве что в сейфе.
Только в 1987 году, уже во время горбачевской перестройки, имя председателя Госкомиссии было рассекречено. Человеком-невидимкой с Байконура оказался генерал-лейтенант Керим Алиевич Керимов. Он был кавалером всех высших советских правительственных наград — Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской, Сталинской и Государственной премий, обладателем двух орденов Ленина, двух Трудового Красного Знамени, ордена Красной Звезды и целого ряда медалей. А Россия наградила его орденом «За заслуги перед Отечеством IV степени».
Будущий генерал от космонавтики родился в Баку 14 ноября 1917 года в семье инженера-технолога, выпускника Петербургского политехнического института. Его сын тоже выбрал профессией технику — поступил на энергетический факультет Азербайджанского индустриального института. Окончил он его уже в годы Великой Отечественной войны и сразу же был принят на последний курс Артиллерийской академии имени Ф.Э.Дзержинского, эвакуированной из Москвы в Самарканд. Здесь он получил специальность инженера-механика, специализировавшегося на реактивном вооружении.
Дипломная работа Керимова была остро актуальной — «Цех по изготовлению минометов», что определило его профессиональную судьбу. Молодого военного инженера направили заниматься твердотопливными ракетами, на базе которых были созданы легендарные «катюши» — гвардейские реактивные минометы, наводившие ужас на врагов.
Сразу после войны, в 1946 году, Керимов с группой других специалистов-ракетчиков был командирован в немецкий город Нордхаузен, где в цехах, высеченных в горах, изготавливались грозные ФАУ. Раньше других здесь побывали американцы и вывезли за океан все самое ценное, включая Вернера фон Брауна. Руководитель ракетных исследований Третьего рейха стал родоначальником американской астронавтики.
Чтобы дать представление о мощи ФАУ-2, Керим Алиевич приводил такой факт: турбина этой ракеты, нагнетавшая топливо в камеру сгорания, развивала ту же мощность, что турбина ДнепроГЭСа! Надо ли удивляться, что американцы основательно подчистили катакомбы в горах Тюрингии.
И все же советские ракетчики кое-что отыскали, причем не только «останки» самой ФАУ, которые удалось восстановить, но и одного из соратников фон Брауна — талантливого конструктора Гретруба. Он и помог недавним врагам создать свой вариант ФАУ. И это было только начало. У советской ракетной программы имелись крепкие отечественные корни, восходившие к Циолковскому, которого Сергей Павлович Королев считал своим учителем. К тому же Сталин распорядился, чтобы все составные части ракет были исключительно советского производства, и требование это неукоснительно соблюдалось.
Служба самого Керимова, отличавшегося поразительной работоспособностью, энергией и умением находить оптимальные решения в сжатые сроки, в течение многих лет была связана с центральным аппаратом Министерства обороны, где он прошел путь от старшего инженера до руководителя ведущих управлений.
Керим Алиевич увлеченно занимался сверхсекретными межконтинентальными ракетами, когда ему предложили переключиться на исследование космоса. Поначалу он даже слегка обиделся — это походило на демобилизацию. Однако не секрет, что военные ракеты и космические исследования в нашей истории генетически связаны. Так что генералу Керимову не пришлось «разоружаться», когда он в 1965 году был откомандирован в Министерство общего машиностроения, наверное, самое закрытое учреждение того времени, и возглавил в нем Главное космическое управление.
Оставаясь в той же должности, Керимов в 1966 году стал председателем Государственной комиссии по пилотируемым полетам и проработал на этом посту четверть века. Чтобы представить себе место, которое принадлежало ему в разветвленной системе руководства советской космической программой, отмечу, что Госкомиссия осуществляла приемку всех пилотируемых кораблей и заместителями Керимова в разное время были такие видные деятели этой сферы, как В.П.Мишин, В.П.Глушко, Ю.П.Семенов.
Будучи человеком военным, Керимов хорошо знал неписаное правило: «Приказы начальства не обсуждаются». Но у него был свой взгляд на многие проблемы, и в критически важных ситуациях он умел их отстаивать. Одна из них пришлась уже на первый год его работы в качестве главы Госкомиссии. Конфликт был связан с кораблем серии «Восход», которая пришла на смену «Востоку». Новый аппарат дважды побывал в космосе с экипажем, но безопасность космонавтов на старте и в первые минуты полета вызывала сомнения. А между тем на очереди были еще три полета, которые Керимов и его единомышленники старались задержать. К сожалению, Королева, авторитет которого был непререкаем, в то время уже не было в живых.
На заседании Совета обороны в июле 1967 года Брежнев выразил неудовольствие срывом программы «Восхода», что, по его мнению, наносило урон авторитету СССР как великой космической державе. Среди немногих оппонентов генсека оказался Керимов, заявивший, что нельзя ставить под угрозу жизни космонавтов. И корабли «Восход» больше не летали.
Твердость, проявленная генералом, объяснялась тем, что, провожая и встречая космонавтов, Керимов хорошо знал, от каких мелочей зависит порой безопасность этих отважных людей. «Просто от ерунды!» — в сердцах вырвалось у него. И он рассказал, что Владимир Комаров, совершивший в 1967 году на корабле «Союз-1» второй полет в космос, погиб при возвращении на Землю из-за того, что внутренняя поверхность контейнера, в котором хранился парашют, была обработана на заводе с нарушением технологии. Она должна была быть идеально гладкой, скользкой, а оказалась шероховатой, из-за чего парашют, обеспечивающий кораблю главный спуск, не вышел из контейнера, а у запасного запутались стропы.
Эта история, так же как трагическая гибель экипажа «Союза-11», до последних дней жизни Керимова оставалась в его сердце саднящей раной. Отчасти и потому, что во втором случае Кериму Алиевичу, помимо его воли, пришлось выступить орудием судьбы.
Неприятности преследовали экспедицию с самого начала. Первоначально предполагалось, что первый полет на орбитальную станцию «Салют-1» совершит экипаж Алексея Леонова. Однако за два дня до старта медицинская комиссия обнаружила какие-то незначительные нарушения в организме Валерия Кубасова и отстранила его от полета, хотя тот уверял, что чувствует себя абсолютно здоровым.
Керимов как председатель Госкомиссии решил, что действовать надо строго по инструкции, и снял с полета весь экипаж Леонова, заменив его дублирующим. По-видимому, это было верное решение, потому что тройка — сложившийся коллектив, обученный действовать синхронно. В результате в июне 1971 года к «Салюту», который надо было расконсервировать и подготовить к работе на орбите, отправился экипаж в составе Георгия Добровольского, Виктора Пацаева и Владислава Волкова.
На «Салюте» им пришлось изрядно потрудиться, поскольку космонавты обнаружили, что воздух на станции сильно задымлен. Надо было срочно ремонтировать вентиляционную систему. Устранив обнаруженную неисправность и приведя дом на орбите в рабочее состояние, на что ушло несколько дней, экипаж Добровольского пересел в свой «Союз» и взял курс на Землю. Почти все время спуска космонавты поддерживали с ЦУПом устойчивую связь, которая, как и полагалось, прервалась только после разделения отсеков.
Вертолет с поисковой группой на борту обнаружил спускающийся под парашютом аппарат, но экипаж на связь не выходил. Двигатели мягкой посадки сработали исправно, и полет завершился в заданном районе.
Однако, когда поисковики вскрыли люк корабля, все три космонавта были обнаружены в своих креслах «без признаков жизни». Эта необычная формулировка вошла в текст официального сообщения о гибели экипажа «Союза-11». Тела космонавтов были еще теплыми, и врачи долго бились, пытаясь их реанимировать. Но безуспешно…
— Это тоже был технический сбой, ужасный по своей нелепости, — сказал Керим Алиевич, как бы заново переживая давнюю драму. — Клапан, который при спуске должен был открыться уже в плотных слоях атмосферы, проделал это преждевременно в безвоздушном пространстве. И в дыру диаметром пять сантиметров за несколько мгновений ушел весь воздух. В принципе, отверстие можно было просто заткнуть рукой. И положение тел космонавтов свидетельствовало, что они пытались это сделать. Но не успели отстегнуться от кресел.
Керим Керимов, проживший большую жизнь, принимал участие в работе практически над всеми проектами пилотируемой космонавтики. Но особенно дорога ему была орбитальная станция «Мир», после появления которой в США заговорили, что русские на десять лет опередили американцев и теперь владеют космосом. Керимов был убежден, что на затоплении «Мира» настоял Вашингтон, не желавший, чтобы у затеваемого американцами проекта МКС были конкуренты. А между тем наша станция, по его мнению, была еще вполне жизнеспособной — достаточно было поменять в ней несколько блоков и узлов.
Как бы там ни было, хотя операция по затоплению «Мира» была проведена российскими специалистами с филигранной точностью и блеском, она оставила в сердцах печаль. Когда гирлянда светящихся осколков — все, что осталось от станции после прохождения плотных слоев атмосферы, — 23 марта 2001 года скрылась в волнах Тихого океана рядом с островами Фиджи, люди в ЦУПе молча встали со своих мест, чтобы почтить память ветерана. Вместе с коллегами и друзьями стоял и Керим Алиевич Керимов. Свою любимицу он пережил на два года и шесть дней.
