28 января «СБ» опубликовала интервью заместителя министра жилищно–коммунального хозяйства Анатолия Шагуна под заголовком «О скорбном и неизбежном». Поводом стало подписание Президентом Закона «О внесении изменений и дополнений в Закон «О погребении и похоронном деле». Компетентный собеседник комментировал особенности новой редакции и, в частности, гарантии на бесплатные погребальные услуги. Их смысл и социальную направленность едва ли нужно объяснять. В тяжкий час утраты близкого человека, которого никому из нас не дано избежать, государство подставляет свое плечо. Каждый умерший независимо от своей материальной состоятельности при жизни или обеспеченности родственников будет похоронен достойно. Тот, кто возьмет на себя организацию похорон (близкий, знакомый, коллега, вовсе чужой человек...), или сможет сделать все необходимое бесплатно, или за свой счет, получив затем компенсацию, которая полностью его расходы покроет.
Через несколько дней после публикации в редакцию обратились супруги Шедко, которым пришлось исполнить скорбные процедуры. По их словам, в реальности они выглядят, мягко говоря, несколько иначе, чем вытекало из интервью. По крайней мере, на кладбище в деревне Качино, расположенной на территории Ждановичского сельского Совета Минского района.
98–летняя Лидия Гаврина, незаконно репрессированная в 1935 году, скончалась 2 февраля в Минске. 73–летняя дочь Людмила Новикова, которая ее досматривала перед смертью, позвонила в «скорую» — чтобы удостоверить факт кончины. Вскоре позвонили и ей. Беспокоил... похоронный агент, предложивший свои услуги. Он прибыл быстро, между «скорой» и милицией. Действовал профессионально. Истребовал врачебное заключение, обещал все уладить и даже получение пособия брал на себя.
Этот деликатный момент в интервью тоже был затронут: «Конкуренция за клиента должна иметь границы... Это плохо, когда человек, допустим, умер в больнице, а родственники узнают об этом от... похоронного агента, который уже готов услужить. В сфере погребения этика не менее важна, чем эстетика...»
Умирают, увы, не только 90–летние (к уходу которых родные бывают готовы), но и люди молодые — из–за болезни, аварии, преступления... Близкие потрясены, они еще не осознали утрату, умерший для них — еще жив. Им еще горевать–переживать, слезы лить, а похоронный агент тут как тут. Уместна ли чрезмерная ретивость сервиса?..
Но оставим этику. Дочери умершей, возможно, было не до того: ее поразила бухгалтерия. Ей предстояло заплатить 2,5 миллиона рублей за копку могилы и еще 3,6 млн. сверху. Похороны оказывались вовсе не бесплатными.
Из интервью:
— А если работник специализированного предприятия потребует доплаты, скажем, за погрузку гроба, перевозку покойного или рытье могилы, это будет незаконно?
— Именно так. Государство регулирует эту деликатную сферу таким образом, чтобы каждый умерший нашел место для упокоения и чтобы процедура погребения даже для людей со скромным достатком не была материально обременительной.
...В сумме выходило, что Л.Новикова должна была заплатить вдвое больше размера пособия! Таких денег у живущей на пенсию 73–летней женщины не было: она попросила о помощи супругов Шедко.
Так случилось, что Геннадий Шедко незадолго до того похоронил нескольких близких людей: он точно знал расценки даже на более «престижных» кладбищах. В силу специфики своей работы имеет дело с нормами права. Он нашел в интернете, изучил и распечатал все нормативные документы, касающиеся погребения. Их, с учетом действующего закона о похоронном деле и правил содержания мест погребения, утвержденных совместным постановлением Минздрава и Минжилкомхоза, оказалось около полусотни. Нашлись и документы районных властей из разных регионов на ту же тему...
Из решения Горецкого районного Совета депутатов: «Содержание мест погребения... в городе Горки и Горецком районе осуществляется за счет средств районного бюджета». Осиповичский райисполком: «Содержание мест погребения... осуществляет ДУКПП «Райсервис» за счет средств районного бюджета, в Осиповичском районе — поссельисполкомами за счет средств бюджетов поселковых и сельских советов». Кричевский районный Совет: «Содержание мест погребения в городе Кричеве осуществляется УКПП «Коммунальник» за счет средств районного бюджета...»
Кладбища повсеместно содержатся за счет бюджета. Это предписано законом. Об этом заместитель министра Анатолий Шагун тоже говорил. Что в каждом районе создается специализированная организация (как правило, подчиненная жилкомхозу), что «...ее затраты возмещаются из определенных законом источников».
Есть такая и на территории Ждановичского сельисполкома — КУП «Ждановичи–сервис». Его директор Н.Луцко и объяснил Геннадию Шедко, что сбор в размере 3,6 млн. рублей за каждое захоронение предусмотрен решением местной администрации и направляется на «содержание и благоустройство кладбищ». Возражения Г.Шедко («нормами закона этот сбор не предусмотрен») приняты не были. «А если мы откажемся платить?» — «Не впустим на кладбище».
Делать было нечего: покойница ждать не может. Г.Шедко решил заплатить, чтобы похоронить родственницу жены, а уже потом искать правду. Впрочем, видя настойчивость и правовую осведомленность клиента, ему сделали «скидку». Точнее, дочери умершей, Людмиле Новиковой, которая формально была организатором похорон. С нее взяли не 3,6 млн. рублей, а только 900 тысяч. Сделка была оформлена в виде договора на оказание услуг под номером 44. «Исполнитель» КУП «Ждановичи–сервис» в лице директора Н.Луцко обязался оказать услуги по содержанию и благоустройству кладбища в деревне Качино. «Заказчик» Л.Новикова обязалась услуги оплатить. Одновременно был подписан «Акт оказания услуг» под тем же 44–м номером, оба датированы 2 февраля.
Дискуссии о правах и обязанностях сторон длились несколько часов, до позднего вечера, поэтому в тот же день, 2 февраля, оплатить «услугу» не удалось. Договорились, что «клиенты» привезут квитанцию утром, в день похорон. При том же условии: «иначе на кладбище не впустим».
Неужели так и было? Да, я проверил. Жалкую лачугу перед кладбищем в деревне Качино (с трубой от буржуйки, но под замком) украшает объявление о разовом взносе на содержание и благоустройство. Захоронение тех, кто был зарегистрирован на территории сельсовета — 5 базовых величин, остальных — 20. Утверждено решением Ждановичского сельсовета номер такой–то. Если исходить из номера договора, который подписала Людмила Новикова, то его условия уже приняли более 40 человек, уплатив несколько десятков миллионов рублей. Интересно, на что они потрачены, если акты принятых работ подписаны и работы, следовательно, выполнены? Не на эту ли лачугу с трубой? На ней указан адрес КУП «Ждановичи–сервис»: деревня Тарасово.
Это не деревня в традиционном понимании. Тарасово — это респектабельный коттеджный городок, который расположился на многих гектарах вдоль МКАД, между магистралями Минск — Молодечно и Минск — Гродно. Здесь живут люди небедные. Этим обстоятельством, по мнению Геннадия Шедко, и воспользовалась местная власть. С богатых, дескать, не убудет. Если и так, то взнос или сбор за погребение, как его ни назови, должен быть законным. Так ли это?
Председатель Ждановичского сельисполкома Алла Дубко ясно дала понять, что знает о конфликте: «Мы пошли навстречу и позволили захоронение не за 20 базовых величин, а за 5». Выходит, облагодетельствовали. И все же: законно или нет? «Если бы в бюджете были деньги, мы бы этого не делали. Чтобы на кладбище был порядок, нужны финансы...»
Ссылаюсь на интервью, в котором заместитель министра ясно говорит, что расходы на содержание кладбищ заложены в бюджете... В ответ — категоричное возражение: «Нет! Денег на содержание кладбищ в бюджете на 2015 год нет!» Мы, дескать, просили министерство разложить все расходы по полочкам, но этого не было сделано. Дескать, жители двухмиллионного Минска, который развивается вширь, хотят хоронить близких поближе, но участки под кладбища не отводят («повсюду пахотные земли»), через пару лет негде будет хоронить даже «своих», жителей Минского района. Еще аргумент: закон вступит в силу только через полгода.
Между прочим, статья 21 действующего закона гласит: «...Размер безвозмездно предоставляемого земельного участка для погребения устанавливается таким образом, чтобы гарантировать погребение на этом земельном участке умершего впоследствии супруга (супруги) или близкого родственника». Разве эта норма не гарантировала 98–летней Л.Гавриной бесплатного права упокоиться рядом с сыном на выделенных и надлежаще оформленных метрах?
Геннадий Шедко настроен дойти до истины. По его мнению, решение Ждановичского сельисполкома о сборах на благоустройство кладбищ противоречит нескольким нормативно–правовым актам: закону о похоронном деле, постановлению Правительства, правилам содержания мест погребения... И даже закону о защите прав потребителей, которым в данном случае навязываются услуги. Он обращает внимание, что даже плата за резервирование земельного участка (выделяемого свыше безвозмездно предоставленного для захоронения) на кладбище деревни Качино больше, чем на гораздо более известных и «престижных».
Как я понял из слов Аллы Дубко, исполком не будет отвечать на претензии Геннадия Шедко: он не является стороной спора. Жалобу должна подать дочь умершей, 73–летняя Людмила Новикова. Она едва ли станет это делать в силу преклонного возраста и нежелания конфликтовать с властью. Похоронила мать — и слава богу.
Но вопрос остается, и он принципиален. По понятным причинам газета не часто обращается к столь деликатной теме, как похороны и расходы на них. Но если уж обратилась, то информация, которую мы сообщили читателям, должна быть абсолютно достоверна. Заместитель министра говорил о гарантированном бесплатном погребении. Ждановичский сельисполком не согласен. Возможно, примеру последует какой–то другой орган власти и пожелает истребовать не 20, а 30, 40 базовых величин. Почему бы нет? Кто прав? Ждем компетентного, исчерпывающего разъяснения.
ponomarev@sb.by
Советская Белоруссия № 36 (24666). Среда, 25 февраля 2015
