«Придите посмотрите! — настойчиво приглашал меня Борис Иванович. — Увидите, что от моего первоначального замысла осталось». И я увидела спектакль «Покинутая женщина (Мачеха)».
Мало что в нем осталось от того замысла, который Борис Луценко обозначил в сентябрьском интервью «СБ». Еще меньше — от Оноре де Бальзака. Но зато в этом спектакле я увидела прежнего «макбетовского» Бориса Луценко.
На определенном этапе своего творчества Борис Иванович, и всегда–то любивший поэкспериментировать, ушел от самого себя, на мой взгляд, уж очень далеко. Он «выяснял отношения с дьяволом» и «распутничал», а я, пока на моих глазах и при моем непосредственном участии (исключительно в качестве завлита театра) это все происходило, тихо тосковала по былым философским притчам и «шекспировским страстям».
И вот история о мачехе и падчерице, которые любят одного и того же человека. О генерале наполеоновской армии, который больше, чем жену и дочь, любит императора Наполеона. О поэте–управляющем, который любит свободу. О докторе, который любит независимость. О коммерсанте, который любит деньги... Ах, да, еще о мастере, который ненавидит свою жену, но все–таки не настолько, чтобы ее отравить.
Довольно многослойный коктейль, щедро сдобренный прямыми цитатами из «Ниночки», «Легенды о бедном дьяволе», «Распутника» и других спектаклей Луценко. И вовсе не потому, что сценография вновь Вениамина Маршака, кинорежиссер вновь Владимир Орлов, балетмейстер — Вячеслав Иноземцев и костюмы вновь Нины Гурло. А на сцене опять, пардон, экран. Сдается мне, это осознанный режиссерский ход — соединить «все самое лучшее из спектаклей последних лет». В результате случилось невозможное — возвращение режиссера Бориса Луценко к себе!
В битком набитом зрительном зале — не только дамы бальзаковского возраста — много молодежи. Приговор единодушен: «Прекрасный спектакль!». Выходит, Борис Луценко на этот раз угодил всем. Прежде всего потому, что история, рассказанная режиссером и актерами, живая.
В роли Гертруды замечательная и совершенно незаслуженно в последнее время «забытая» актриса Елена Внукова. Временами создается ощущение, что спектакль — ее бенефис. Она бесконечно разная: то восторженная и трепетная, то потерянная и отчаявшаяся, то решительная и жестокая. Но всегда — любящая. «Я хотела, чтобы все были счастливы». Гертруда действительно этого хотела — и только в этом ее вина.
Впечатлил генерал Граншан Александра Брухацкого. Актер тоже в последние годы несколько «застоялся». Это, безусловно, его роль. И образ, прошедший огромный путь от самоуверенного фанатика до жалкого безумца, создан просто отлично.
Уверенно сыграла Полину юная звездочка Юлия Кадушкевич. Ее мастерство достигло высокой отметки, вполне достойной «шекспировских страстей».
В работе Руслана Чернецкого — поэта–управляющего Фердинанда, на мой взгляд, высокопрофессиональной, много цитат самого себя. Но это, безусловно, плюс, а не минус: еще три года назад этому талантливому актеру просто нечего было цитировать, кроме эпизодов.
Андрей Душечкин своим появлением будто пробуждает «сонное царство» первого акта и начинает «раскручивать» второй.
Даже коммерсант Годар — довольно комический персонаж, которого замечательно сыграл Иван Трус (местами, правда, хотелось бы поменьше черт «похитителя яблок» от Аркадия Каца), неуклюжий, недалекий, недотепистый богатенький увалень, каждое появление которого на сцене зал встречал хохотом, — по воле режиссера переживает настоящую страсть. И делает это так, что мурашки по коже.
Кстати, экран в спектакле пришелся к месту. «Играет» наравне с актерами.
Что же осталось от прежнего замысла? Самое главное — «бремя страстей». И очень правдивый рассказ о людях, которые мужественно его несут.
А что касается цитат. По окончании спектакля для меня стало очевидным: классик имеет право цитировать себя. Это гораздо лучше, чем когда его цитируют другие. По крайней мере, с точки зрения авторского права.
Елена БЕРВОЛЬД.
