Война глазами чекистов-партизан спецотряда НКГБ БССР

Кто сказал, что разведка и любовь несовместимы? Кто сказал, что даже у самых лучших не бывает проколов? Роковые женщины, засады на железке и автодорогах, диверсия во вражеском гарнизоне с хитрой английской миной… Беcпристрастно читать эти живые репортажи «Детонатора» невозможно. Мы продолжаем публикацию уникального архива спецгруппы «Боевой». Бойцы, каждый день смотревшие в глаза смерти, были еще и людьми принципиальными, честными. Все случалось на войне — люди есть люди! Но партизаны не «смазывали» факты, честно и прямо говорили о недостатках вслух.

Что и говорить, жаль командира отделения Волынко: после выхода очередного номера «Детонатора» о его амурных делах узнал весь отряд. Впрочем, и бойцу С. с его деликатной болезнью — хоть под поезд с миной бросайся. Разговорчики в строю пошли быстро…

«Несмотря на положительные стороны работы отделения Волынко, все же есть и теневые моменты. Так, например, командир отделения Волынко сам, из-за некоторых соображений, безусловно, не военно-тактических, расположился жить в деревне М. на хуторе гражданки Ш., а бойцов расположил в другой половине этого хутора. Несколько ранее ему казалось, что боец Павленко является его конкурентом, поэтому, объяснив бойцам, что обстановка усложнилась, он переехал на другой хутор, в 500 метрах от хутора гражданки Ш. Все это, очевидно, делается потому, что на командира отделения Волынко действует весеннее настроение. Не следует все же забывать бойцов и отделяться от них, а также нужно подумать о своем здоровье, ибо этот хутор посещают многие. Проезжий».

«<…> Группа Саяпина является худшей группой отряда. Дело не в том, что там бойцы плохие, нет. Но факты последних дней в этой группе говорят о многом. От пьянки до венерического заболевания, от венерического заболевания до невыполнения приказа, незаконно изъятые сапоги. Вот цепь последних событий. <…> ШОК».

«<…> Случай заболевания венерической болезнью бойца С. есть позорное явление, подрывающее боеспособность отряда. Командиру группы Саяпину и коммунисту, командиру отделения Костык И. следует учесть, что этот факт есть показатель отсутствия дисциплины, притупления сознания и долга, своей ответственности за боеспособность отряда. Врач Шадурский».

Кому много позволено, с того и спрос строже. Элита спецгруппы — разведка — снова под огнем критики «Детонатора». Прижигание болезни раскаленным пером — этот давний принцип «врачевания» в отряде и здесь выдержан неукоснительно.

«<…> С давних пор разведчики привыкли бравировать своей беспечностью, порой переходящей просто в халатное отношение к мерам по охране себя и своих подчиненных. В 4—5 км от гарнизона группы часто ложатся спать раздетыми и не выставляя постов, в населенные пункты обычно заезжают без предварительной разведки и т.д. Случай с группой Плотникова в Матюшонках, когда бойцы во главе с командиром бежали из деревни босиком и в одном белье, напоминает еще раз о преступной небрежности и ложится пятном на всю разведку отряда. <…> Наверное, уход за оружием в разведке блестящий, подумаете вы. Нет, автоматы и винтовки отказывают из-за плохого к ним обращения, а проверка оружия 15 марта показала, что из всей разведки только у двух человек оружие находилось в удовлетворительном состоянии. <…> Агенты подчас врут нашим разведчикам, что свидетельствует о плохой с ними воспитательной работе. Дело доходит до таких курьезов, какой случился в группе Курова, агент которого сообщил ему о мнимом убийстве генерала СД, что поставило на ноги всю разведку. <…> Овод».

«Наши минеры-диверсанты» — так называется первомайский спецвыпуск «Детонатора». После его прочтения экзамен по тактике и ведению рельсовой войны можно сдать на отлично. Благо практических примеров разведчики «Боевого» оставили десятки.   

«<…> Выходим в 1 час дня, в 3 часа достигаем района железной дороги. Приходим к заранее выбранному месту в прошедшую ночь. Минировать будут Береснев, Загрудинов, Зайцев, тыловое охранение — Зверев. Прикрывают нас во время обстрела пулемет — Пилецкий, Скороденок. День близится к концу. Слышим шум идущего эшелона. Еще совсем светло, но никто не возразил, что рано. Приготовились. Загрудинов разматывает шнур, Береснев несет заряд, а я тяну второй конец шнура. <…> Тол лежит около рельса, капсюль вставлен. Отход. Поезд неукротимо мчится. Очевидно, еще засветло хотел проскочить этот перегон фашистский гад. Мы у шнура, остальные немного дальше. Еще мгновение — взрыв. Большое пламя озарило железную дорогу. Лязг буферов, вагонов. Еще один фашистский эшелон попал на кладбище железнодорожного лома. Командир отд. Зайцев Е.».

«Отделение командира Курова заминировало действующий большак. На мину наскочила повозка, в которой ехали 2 немца. В результате взрыва убиты 2 немца и 2 лошади. Отделение Рыбакова заминировало железную дорогу. Взрыв произошел, но результаты пока не известны. Отделение, где командир Недобой, заминировало железнодорожное полотно 29 апреля. 1 мая 1944 года в 11 часов дня эшелон взорван. Таким образом, отделение Недобоя к 1 мая на своем счету имеет 2 эшелона. Не выполнили предмайского задания отделение Щетнева и отделение Савейко».

Не все диверсии проходили гладко. Целый месяц пришлось наводить мосты в немецкий гарнизон агенту «Боевого» — Любе. В  итоге английская мина замедленного действия легла под кровать шефа железной дороги. Но тут в спецоперацию вмешался случай.

«Несмотря на то что этот взрыв не привел к предполагаемому результату, все же он заслуживает описания. Речь идет об организации взрыва шефа железной дороги в одном из гарнизонов. Здесь пришлось поработать очень много. Нужно было добиться того положения, чтобы наши люди могли проникнуть в квартиру шефа, т.е. нужно было войти в доверие к нему. Для этого понадобился месяц. Всю эту работу взяла на себя Люба. Она шесть раз ходила с миной в гарнизон, но не могла подобрать удобного момента, чтобы оставить мину, где следует. Наконец счастливый момент наступил. Английская мина с взрывателем на 24 часа была положена под койку шефа в 13 часов. Взрыв должен был произойти в 2 ночи, но оказалось, что капсюль сработал с опозданием на 12 часов — и взрыв произошел через 36 часов. Шефа в квартире не оказалось, таким образом, только это и спасло его от верной смерти. В результате взрыва погибли все документы и разрушило квартиру. <…> Командир разведки Илья П.».

Подрыв автоколонны на большаке под Молодечно спланирован и расписан как по нотам. Мина заложена. Через минуту три сияющих на солнце офицерских «Мерседеса» превратятся в решето. Ни одному из немцев не суждено выжить, но они об этом еще не знают…

«4 часа вечера. Прошли 3 груженые автомашины на Молодечно. Мы не были еще готовы, т.к. не был заминирован большак, и к тому же эти машины не удовлетворяли нас: нам нужны были легковые. Машины прошли, не подозревая коварства. Одно мгновение… Рак И. и Лапитан на большаке. 3 минуты, и мина лежит. Минеры быстро отскакивают на место… Ждем. Ждать пришлось около 30 минут. Наконец сигнал: идут легковые машины со стороны М. И действительно, с правой стороны быстро по большаку приближались три легковые автомашины. Красивые, кофейного цвета… только шум колес. Не успела первая машина сравняться с минерами, как раздался оглушительный взрыв и одновременно уничтожающий огонь пулеметов, автоматов, винтовок. Когда машины стали, ударная группа, забросав их гранатами, бросилась на большак. Костык И., Калганов и Приходченко быстро взялись отыскивать и забирать документы у убитых немцев. Семяшкин успел взять автомат у мертвого фрица. На большаке Бодун А. и Рак И. помогают в изъятии документов.

В это время Щедров крикнул: «Фриц стреляет из последней машины». Туда уже ведет огонь пулеметчик Муратов. Командир Саяпин бросил 2 гранаты и, наконец, чешскую гранату, и только боец Катушенок очередью из автомата прикончил фрица, который из карабина, находясь в кювете, пытался отстреливаться. <…> Теперь задача: быстро и невредимо отойти за водный рубеж. Отошли хорошо. <…> Командир отделения Лапитан В.».