Перепроизводство — по-прежнему главная болезнь нефтяного рынка. По данным Международного энергетического агентства, избыток нефти на мировом рынке в 2014 году составлял 0,9 млн барр./сутки, в 2015 — 2 млн барр./сутки. Прогноз на нынешний год — 1,5—1,8 млн барр./сутки.
С одной стороны, ресурс для роста производства есть — после снятия санкций в январе на рынок вышел Иран: в марте добыча составила 3,2 млн баррелей в сутки, в планах нарастить до 4 млн.
Однако пока одни государства наращивают позиции на рынке, другие их теряют. Одна за другой закрываются в США буровые установки — на прошлой неделе свою деятельность свернули семь. Но это же не просто повесить замок на ворота и написать: “Все ушли на базу”. Эти компании брали кредиты. И в общей сумме эти кредиты тянут на миллиарды долларов. Деньги возвращены не будут. Одна волна вызовет другую. Так и до цунами недалеко.
Нынешние углеводородные цены негативно отразились почти на всех крупных экспортерах. Сказываются последствия так называемой голландской болезни, когда страны подсаживаются на сырьевую иглу и не уделяют должного внимания развитию других секторов экономики. Серьезно пострадали страны Латинской Америки. В Венесуэле, например, прошлогодняя инфляция составила более 180 процентов. Саудовская Аравия, Россия вплотную занимаются сейчас реструктуризацией экономики. Саудитам приходится сложнее: у них катастрофически не хватает ресурсов, в том числе финансовых. Поэтому, в первую очередь, здесь задумались о создании стабфонда, деньги на который планируется взять в том числе от продажи до пяти процентов акций государственной нефтяной компании Saudi Aramco. Конечно, экономическая перестройка пойдет этим странам только на пользу. Однако она, так или иначе, требует времени и куда спокойнее проводить ее, зная, что в кубышку капает нефтяная выручка.
Первые дохийские переговоры, прошедшие в середине февраля при участии России, Саудовской Аравии, Катара и Венесуэлы, были для рынка сигналом: страны “созрели”, чтобы сесть за стол переговоров. В нынешнее воскресенье состоится следующая встреча и на этот раз, планируется, что в ней примут участие 18 стран. Прогресс налицо. Правда, в успех переговоров пока верится с трудом: судя по заявлениям министра нефти Ирана Биджана Зангане, его страна замораживать добычу не планирует.
Как итоги дохийских переговоров скажутся на нефтяных котировках, делать выводы преждевременно. Financial Times приводит мнение Дэниела Ергина, лауреата Пулитцеровской премии за книгу об истории нефтедобывающей отрасли, о том, что регулирующей силы в вопросах объемов и ценовой политики в нефтяной отрасли сегодня фактически нет: прежний главный корректировщик — ОПЕК — больше не способна повлиять на ценообразование нефти. По мнению Д. Ергина, баррель будет торговаться на нижних пределах и только когда страны-экспортеры не найдут больше места для хранения добываемой нефти, рынок начнет балансировать. Произойдет это до начала следующего года.
Прогнозные показатели по ценам на черное золото иллюстрируют единую тенденцию: умеренное удорожание. Например, эксперты компании Wood Mackenzie считают, что к концу следующего года цены вырастут до 60 долларов, оптимистичный прогноз Всемирного банка предполагает 50 долларов в этом году, 53 доллара — в следующем и 55 долларов — в 2018 году. В МВФ прогноз сдержаннее: средняя цена нефти в этом году — около 35 долларов, в следующем — почти 41 доллар.
Аналитики осторожны в оценках: резкого роста стоимости барреля ждать не стоит. Но и очередному возврату к 30 долларам за баррель, похоже, уже никто не будет рад.
МНЕНИЕ
Александр Муха, аналитик исследовательской группы Businessforecast.by:
— Динамика цен на нефть влияет на белорусскую экономику как прямо, так и косвенно. Здесь можно выделить три направления: продажа нефти, которая добывается у нас, нефтепереработка и экспорт в Россию, где платежеспособность серьезно зависит от стоимости углеводородов. Снижение цен на нефть в прошлом году имело для нас негативные последствия в виде снижения экспорта в целом, а значит, уменьшения притока валютной выручки.
Нынешний рост стоимости барреля до 43—44 долларов дает для Беларуси позитивный эффект. Мы наблюдаем увеличение валютной выручки и соответственно уменьшение давления на белорусский рубль, за счет чего наша валюта укрепляется по отношению к доллару и евро. При этом российский рубль растет быстрее, поэтому наш ослабевает по отношению к нему. Это создает хорошие условия для наших экспортеров, которые получают конкурентное преимущество по цене. Это позволяет и нарастить физические поставки, и увеличить рентабельность нашего экспорта. Очевидно, что нынешние цены на нефть для нас куда комфортнее тех, что мы наблюдали в январе.
