Странное слово «авоська». Смешное какое‑то и одновременно домашнее, старомодное, из школьного детства. Казалось, что там оно навсегда и останется. И будет авоська существовать в воспоминаниях да на черно‑белых фотографиях. Висит на велосипедном руле плетеная сеточка с ручками, а в ней нехитрые продукты: яблоки, хлеб, сахар, бутылка с лимонадом… Могла быть и картошка с морковкой, огурцы с помидорами, лук с чесноком. Места в кармане эта самая авоська занимает совсем мало, сожмешь ее — в детском кулаке может поместиться, а как развернешь, так туда много чего можно положить. Кто ее придумал и когда — не знаю, но был тот человек сообразителен и талантлив…
Давно, лет тридцать назад, что‑то перебирая в родительской квартире, отыскала жена новенькую авоську, сплетенную из синих шелковых ниток. Привезла из Полоцка в Минск, положила в буфет, да и забыла на долгое время.
А теперь о другом. Разговариваю на днях по телефону с приятелем. Я в Минске, а он в Нью‑Йорке. Новостями разными обмениваемся — о детях, женах, здоровье, ценах, книгах, погоде… Там, считай на другом конце планеты, жара — плюс тридцать два по Цельсию, влажность сто процентов. Самый обычный разговор старых знакомых. Вдруг он говорит, что на пару секунд прервется — пришло какое‑то sms‑сообщение. Оказалось, что это предупреждение. Ожидается проливной дождь и, возможно, подтопление улиц, находящихся вблизи океана.
Разговор с бывшим минчанином, а теперь гражданином США резко изменился. Мы заговорили про изменчивую погоду. Он стал вспоминать настоящую белорусскую зиму: хрустящий снег, высокие сугробы, синие тени и яркое солнце. Теплое лето, вкусную клубнику, не передаваемый словами запах огурцов, вкус белорусской бульбы… Разговор приобрел ярко выраженные ностальгические интонации, а мой приятель, прогуливающийся по берегу Атлантического океана, учащенно задышал…
Он признался, что мечтает показать детям Беларусь, Минск, где прошли лучшие, молодые годы… На мое приглашение прилететь помолчал, а потом сказал, что главная проблема человечества не политика, а экология. Что даже за время его жизни все на нашей планете сильно, и не в лучшую сторону, изменилось. И климат стал слишком переменчивый, и наводнения стали случаться слишком часто, и еда изменилась. Вроде бы всего много, да какое‑то оно невкусное, не такое, как было раньше… Интересно, что увидят наши дети лет через пятьдесят?
И тут я у него интересуюсь, а помнит ли он, как ходил в бедный продуктовый магазин на улице Волгоградской в своем родном Минске за хлебом?
Оказалось, что помнит он и хлеб, и молоко в стеклянных бутылках с яркой пробкой из фольги, и сливочное масло, завернутое в шелестящую пергаментную бумагу, и даже маленькие, двухсотграммовые бутылочки с кефиром в школьном буфете. Стоила такая бутылочка всего семь копеек…
Он старше меня. Я маленьких бутылочек не помню, в чем и признался. Это его развеселило. Атлантический океан в его телефоне шумел прибойными волнами, чайки истошно кричали, пес заливисто лаял.
Я у него спросил, а в чем он продукты из магазина домой носил? И услышал, что в «такой плетеной сеточке», к сожалению, теперь таких нет.
И как бы в продолжение экологической темы я стал рассказывать приятелю про авоську жены, про то, что дочка и ее приятели теперь ходят с этими забавными сеточками в магазин и по городу. Что у нас это становится модным трендом.
Он слушал‑слушал, а потом попросил передать ему в Америку с оказией белорусскую авоську, в которой и он станет носить продукты, а от пластиковых пакетов откажется.
stepan@sb.by
