В книге популярного телеведущего Глеба Скороходова «Алла Пугачева как она есть» не только воспоминания о встречах с Примадонной и личных беседах с ней, но и подробная история «Рождественских встреч», о которых рассказывают их непосредственные участники.
Алла Пугачева: «Ну вот, Аллочка, теперь ты уже взрослая…»
«Я и при жизни матери была очень независимым человеком. Ее не стало, и я сказала себе: «Ну вот, Аллочка, теперь ты уже взрослая. Взрослая девочка». И все. Терять детей ужасно. Терять родителей – трудно, хотя это естественно – закон природы. Иногда захожу за границей в магазин, ловлю себя на мысли – куплю что-то для мамы, а потом прихожу в гостиницу, смотрю на покупку в ужасе: с ума сошла, ее же уже нет! Я очень непохожа на мать. Она была такая тетя-девочка, очень впечатлительная, такая кокетливая: перчаточки, сумочка, вся очень женственная. Мама у меня внутри сидит. А внешне – все больше папаша. Он помогает бороться. У меня, знаете, кнопки такие есть: один, два, три, четыре – и так до двадцати восьми или тридцати. <…> Нажимаю на двадцать пятую – иду в агрессию. Быстро. Номер тринадцать – мистика, я становлюсь мистичной. Номер один – другая какая-то вещь, пятая кнопка – нежность. Есть кнопка мудрости, кнопка сумасбродности. Как в лифте – нажимаешь и попадаешь на этаж, который нужен. Только мужчинам своим трудно объяснить, что я нажала на пятый этаж. Наступает момент, когда понимаешь, что стала единицей вселенной. Тут никто не спасет. Состояние публичного одиночества – нормальное явление. Меня смотрят на концерте, предположим, тысячи или миллионы. От этого легче не станет. Я остаюсь внутри одиноким человеком…»
Лариса Долина: «У меня начинали трястись поджилки»
«Режиссер Алла – блистательный. Расскажу, как она заставила меня преодолевать себя. В декорациях
одной из «Встреч» – кажется, это были вторые, 1990 года, – соорудили высоченные лестницы. Алла предложила мне во время пения воспользоваться ими. Придумала она великолепно:
– Представляешь, как это эффектно: в лучах прожекторов ты поднимаешься на самый верх, свет с лестниц мы тут же снимаем, и ты оказываешься как бы на небесах, паришь в облаках!
Я ничего не сказала, согласилась: нужно так нужно. А сама я безумно боюсь лестниц. К тому же у меня были туфли с очень высокими каблуками, идти в них по ступенькам неудобно – крутой подъем, и само это эффектное сооружение довольно шаткое. Перед каждым выходом у меня начинали трястись поджилки. Но я с улыбкой выходила к зрителям, поднималась по ступенькам и оказывалась там, где нужно, – вверху, выше некуда. Ни я за свой подвиг, ни кто-либо другой за выступление ничего не получали. Речь о деньгах тогда не шла. Никто их и не просил. Всем нравилось выходить на сцену в этих «Встречах»…»
Александр Иванов: «Ее караулили 150 девчонок»
«Помню, мы с Колей Расторгуевым приехали однажды к ней домой и увидели очень странную картину: возле ее двери лежит на матрасе бомж, рядом какие-то бутылки, пузырьки, а сам оборванец с топором в руках. Мы позвонили, Алла открывает и говорит в ужасе:
– Представляете, какой это дурдом! Лежит здесь человек, не уходит и хочет меня забрать на какую-то планету.
Она, конечно, могла бы вызвать органы правопорядка, чтобы его убрали, но почему-то не сделала этого. Ну, мы с Колей – ребята спортивные, бомжа с его матрацем и топором выбросили быстро. А Алла говорит:
– Бесполезно, все равно он вернется и снова будет меня ждать. У него в голове только одно – увезти меня с собой.
Нам показалось, что тогда у нее был еще тот домик – сущий ад. Внизу ее караулили 150 девчонок. Они ругались, орали нам:
– Вот еще одни приехали! Передайте ей: как только спустится, мы ей косы-то надерем!
Зашли в квартиру, а там Сергей Васильевич Челобанов со своей группой. Мы присутствовали при его творческой огранке. Алла счищала с него шелуху, ставила ему новые песни, заказав классные аранжировки. И тут же рассказала нам, какой создает ему образ, вплоть до прически с челкой. Верилось в это с трудом. Челобанов был в то время таким периферийным парнем с невероятными амбициями, в нелепом пиджаке с претензией на шик, с длинными перепутанными волосами. Такой чувак-чувак весь, приехавший покорять Москву. А после ее огранки получился герой.
Алла – талисман для тех артистов, с которыми она работала. Счастливый талисман. Это для меня однозначно. А дальше все уже зависит от человека, как он распорядится своей судьбой. Багаж, который она давала и как режиссер, и как продюсер, был мощным толчком для артиста».
Владимир Пресняков: «Я до сих пор называю ее мамой»
«На «Рождественских встречах», известно, она ввела сухой закон, притом мощный. Но так как за кулисами шла своя жизнь – кто-то расставался, кто-то ссорился, кто-то влюблялся, – соблюдали его плохо. Но все боялись быть застуканными, включая меня.
И однажды Витя Салтыков вышел на сцену в таком состоянии, что не мог стоять на месте. И он бегал все три песни, что пел. Он знал: если остановится – не удержится, упадет. Бегал-бегал, а когда ему оставалось продержаться секунд пятнадцать, он понял: надо бежать, потому что если ему начнут хлопать, кланяться он не сможет. И он с бешеной скоростью побежал по хвосту-помосту, а там в самом конце – лесенка. И я видел летящего в замедленном, как в кино, полете Салтыкова, который угодил прямо на сидящего внизу директора театра, милого старичка Карасика.
Алла только и сказала ему:
– Спасибо, Витя, большое.
И все. Ему больше не пришлось гримироваться и ходить на «Встречи». Алла – жесткий человек. Иначе ей и нельзя. Со мной была тоже приблизительно такая же история. Года два назад я не приготовил нового репертуара, выбрал кое-что из старого, но она посмотрела первый же концерт и сказала:
– Это никак не подходит. Нет.
Я только и сказал:
– Понял, мама.
.jpg "Восточная женщина Анита Цой боялась разгневать мужа появлением на сцене. фото")
Я до сих пор называю ее мамой. У нас отношения – супер из суперов. Мы прекрасно общаемся, иногда я даже ночую у нее на даче. А сколькому она меня научила! Хотя явно никогда не учит – дает советы. Причем к себе постоянно относится с юмором. Валя Юдашкин сшил ей как-то к «Встречам» разные варианты костюмов. Она надела один из них, выступила, и вот пришла посмотреть телевизионную запись программы.
– Я думала, у меня худенькие ножки, а здесь, как у Винни Пуха! – вздыхает.
А какая она домашняя! С утра, часов в десять, она вставала, делала салатики из рыбы и будила меня:
– Сынок, твой любимый салатик на завтрак!
Хотелось поспать, но как же без вкусных салатиков! Так было, и я очень счастлив, что судьба свела меня с таким человеком, как она. Единственное, чего я не могу ей простить, что она у меня до сих пор в нарды выигрывает!»
Анита Цой: «Для меня все это было ужасным»
«Я исполнила на этих «Встречах» две песни. В одной из них – песне «Я подниму тебя на обессиленных руках» – моим партнером стал Рустам Салбиев. Мы должны были изобразить влюбленных, которых разлучают. Алла Борисовна пригласила нас на сцену, показала траекторию нашего движения. И сказала, что в самый кульминационный момент песни, когда я кричу: «Я тебе не враг, я подниму тебя на обессиленных руках!» – я должна припасть нежно к груди Салбиева. Он обовьет меня своими могучими руками, а я должна медленно сползти к его ногам и встать перед ним на колени. Для меня все это было ужасным: до тех пор я никогда ни перед одним мужчиной не падала на колени! И себе сразу представила, как в «Олимпийский» придет мой муж, сядет в первый ряд, а потом дома сотрет меня в порошок: «Ты что такое там делала на сцене? Ты, восточная женщина!»
Предвидя это, честно пожаловалась Алле Борисовне. Но она сказала:
– Ты должна, девочка моя, выбирать: либо ты актриса, либо нечто прямо противоположное.
И, поборов страх, я все сыграла. Между прочим, мне очень понравилось играть именно эту сцену.
Валя Юдашкин сшил мне замечательное платье, я первый раз надела кринолин и чувствовала себя восточной красавицей. Правда, тут произошел забавный случай. Валя сделал огромное декольте, и вот когда я в порыве страсти и огня развела руками и закричала: «О, мой любимый!», то не заметила, что мое платье немножко сползло вниз и все, что находилось под ним, оказалось сверху. Это мое первое появление на большой сцене! Перед пятнадцатитысячным зрителем!»
Игорь Крутой: «Мы оба – крутые»
«В Москве меня представил Алле Саша Кальянов (звукорежиссер, певец, композитор. – Прим. «ЗН») – это, думаю, году так в девяностом. Я уже написал несколько популярных песен. Саша позвонил мне и предложил:
– Ты не хотел бы показать что-то свое Алле Пугачевой? Она об этом спрашивает.
.jpg "Попасть в \"Рождественские встречи\" для артистов считалось очень престижным, о гонорарах никто не думал. фото")
Я подумал: что? Одну из новых? Песню на стихи Риммы Казаковой «Ты меня любишь»? Там первые строчки – «Ты меня любишь правом мужского властного, я под тобой, я над тобой распластана». Да, думаю, Пугачева сделает из такой песни гимн любви. Но она отказалась ее петь, сказала, что слышала ее у Толи Алешина (участник групп «Веселые ребята» и «Цветы». – Прим. «ЗН») и не переступает через своих друзей. Мои заверения, что Алешину я песню не давал, не помогли.
Само наше знакомство почему-то обросло всякими небылицами. Хочу их развеять. Было так. Она открыла дверь. На пороге с Кальяновым стою я. Она спрашивает:
– Крутой?
Я отвечаю:
– Крутой.
Она:
– Проходи. Мы с тобой однофамильцы. Я тоже крутая.
Первой моей песней, что она спела, оказался «Снежный мальчик». Это случилось на «Рождественских встречах-93». Не скажу, что песня эпохальная, но ей она понравилась, и свои сольные концерты Алла начинала ею. И когда год спустя намечались мои первые творческие вечера, посвященные моему сорокалетию, я предложил ей выступить в них. Но она сказала:
– Мне нужна новая песня. Такая, ну, вот такая! – Она широко развела руки. – Я не могу даже выразить словами какая.
Но я ее понял, и появилась «Любовь, похожая на сон». Не сразу, далеко не сразу! Семнадцать раз по просьбе Аллы я переделывал музыку, и первоначальный текст ее не устроил:
– Не буду петь о несчастной любви. Хватит, сколько можно?! Хочу петь о счастливой.
И очень молодая поэтесса Валерия Горбачева написала такие стихи, которые она сразу приняла.
И вот наступают те самые юбилейные вечера, на которых Алла и собиралась спеть две мои песни. И буквально в день премьеры раздается ее звонок:
– Ты знаешь, не нужно «Снежного мальчика». Я спою только одну твою песню – «Любовь, похожая на сон». Она такая мощная, что нет смысла отвлекать от нее, рассеивать внимание. Выйду с одной, но вот как дам, так дам!»
Татьяна РОМАНЕНКО, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Геннадия УСОЕВА, ИТАР-ТАСС, РИА Новости, издательства «Эксмо»
