Полоска белая,
полоска черная
Татьяна родилась в красивом уголке Беларуси — в Микашевичах на Брестчине. Все у нее было, как у других: куклы, подружки, помощь родителям по хозяйству. С детства потянулась к книгам.
— Буквально зачитывалась, — вспоминает женщина. — В магазин посылают, а я обязательно книжку детскую покупаю, тогда были тонкие, дешевые.
Эта увлеченность книгами подтолкнула ее к поступлению в только что открывшийся институт культуры на библиотечный факультет. Но, к сожалению, не прошла по конкурсу. Потом пришла любовь, вышла замуж, родился сын. Времени на книги оставалось все меньше. И диплом получить никак не удавалось: маленький сын, заботы, проблемы. Так шли год за годом.
— Разное в жизни бывало. В десятилетнем возрасте тяжело заболел сын. Врачи говорили о самом плохом, направляли в Минск, — голос у Татьяны срывается. — Тогда я обратилась к Богу. Молилась, как могла, как умела, месяц стояла на коленях.
Она повезла сына в столицу. Обследование показало, что с мальчиком все в порядке.
А жизнь готовила ей новые испытания. Случилась трагедия: умерла новорожденная дочка. Преодолев эту боль, Татьяна пошла дальше. Сначала слабыми, неуверенными шагами, спотыкаясь, плача и оглядывась на свою утрату. Спустя годы, узнав перевернувшую ее жизнь новость, она смогла не просто понять горе самого родного человека, она еще раз мысленно пережила эту непоправимую боль — потерю ребенка.
Но время-лекарь помогло ей. Татьяна родила девочку, которая росла и радовала всех. Когда дочке исполнилось два годика, умер муж. Приходилось нелегко, но рядом был подрастающий мужчина — сын. Так вдвоем и растили младшенькую. Будущее казалось ясным. Пока случайно не услышали разговор родителей, из которого стало понятно: она — чужой ребенок.
Остаться в живых
— Долгое время я не могла прийти в себя, не могла поверить, — возвращается в ту страшную осень Татьяна. — И решила узнать все факты и найти своих настоящих родителей. По отдельным обрывочным сведениям, рассказам очевидцев, выяснилось следующее. Это было в декабре 1959 года. Спустя несколько дней после моего рождения моей матери сказали, что ее дочь умерла. А на самом деле умерла девочка другой женщины. Как это случилось, теперь уже неважно. Важно то, что в итоге я оказалась в семье умершей девочки. Об этом я узнала от женщин, которые в то время находились в роддоме — кто-то рожал, кто-то работал там. Мне рассказали, что тогда в Микашевичах стояли две геологические экспедиции: одна белорусская, вторая с Украины.
Татьяна опросила белорусских геологов, кого смогла найти. Такого случая никто не помнит. Тогда она сделала вывод, что, скорее всего, ее отец был в составе украинской экпедиции. Это косвенно подтверждали и свидетельства людей.
— Не знаю, работала ли там мама, но ее за месяц до моего рождения видели в Микашевичах, — продолжает Татьяна. — Она приехала к отцу и рожала здесь. Женщины рассказывали, как она три дня лежала, горько и безутешно плакала, когда узнала о смерти дочери. Муж приходил к ней и тоже плакал. Я понимаю их боль, ведь у меня тоже умер ребенок. Говорили, что это был их первый ребенок, семья молодая. После выписки отец увез маму в Киев. Кто там был, чьи родственники, я не знаю.
Татьяна обивала пороги архивов, однако никаких документов не нашла. Искала следы в Беларуси, но безрезультатно. В 1999 году написала в киевскую газету “Факты”. Ее историю напечатали вместе с фотографиями Татьяны и детей. Но никто не откликнулся. Наступало разочарование, опускались руки. Она не знала, куда податься.
— Когда я была в смятении, пошла посоветоваться с одной бабушкой. Она сказала, чтобы я помолилась. И я заметила: когда наступает момент безысходности, Бог дает силы. Становится легче. И думаю: надо продолжать. Несколько раз мне снились сны о моей семье, не знаю, можно ли их назвать вещими. Может, просто много думала о своих настоящих родителях, о том, как их найти, — делится с нами Татьяна.
До сих пор она не знает фамилии своих родителей, имени отца. Мать вроде бы звали Полина, но это неточно. Однако по крошечным зацепкам, воспоминаниям и каким-то деталям Татьяна “дошла” до Москвы. Чудом она узнала, что ее мать когда-то работала в министерстве финансов. Но как найти в списках большого аппарата человека с такими скудными данными, к кому обратиться за помощью? Тем более что теперь мать, скорее всего, на пенсии и может жить совсем в другом городе.
Татьяна смотрит, как дочь-шестиклассница старательно выводит “веточки” генеалогического древа, и не знает, чем же ей помочь, как ответить на вопрос, кто были ее дедушка и бабушка с материнской стороны. Как объяснить то, что случилось почти полстолетия назад в небольшом тогда еще поселке. И Татьяна продолжает поиски. Сын уже взрослый, знает обо всем и считает, что мать имеет право на свое мнение.
— Я уже несколько лет не искала родителей, — признается Татьяна. — Но стала читать в “Народной газете” письма в рубрике “Помні імя сваё...” и подумала, что люди еще со времен войны родных ищут, а я сдалась. Поэтому и попросила о помощи.
Татьяна ничего не хочет от своих родителей и родственников.
— Только бы увидеть их, узнать национальность, где живут, откуда сами и кто же я, — волнуется женщина. — Неважно, как они примут меня. Главное — найти. Я согласна, если потребуется, сделать анализ крови, чтобы не было сомнений.
Мы с коллегами с Первого национального канала Белорусского радио, с которыми вместе выслушали эту необычную историю, начинаем поиски. И надеемся, что к ним подключатся многие организации и люди (в том числе в России), которые знают, что такое терять близких, и верят в доброту и чудо.
“А маме сказали, что я умерла”
Двенадцать лет жительница города Микашевичи ищет своих настоящих родителей
В этот день ее жизнь раскололась на две части: до и после. До — безмятежное детство, школа, подружки, работа, любовь, замужество, материнское счастье. После — мучительные раздумья, слезы, долгие поиски, разочарования и надежды. Поздней осенью двенадцать лет назад она узнала тайну, которую тщательно скрывали от нее родители — люди, которые дали ей имя и свою фамилию, вырастили ее, как родное дитя, хотя не были родными по крови.
— Я испытала шок, когда узнала, что я не родная дочь: каким-то образом в роддоме поменялись бирки на детях, — рассказывает Татьяна Петрова (имя и фамилия по просьбе героини изменены). — Рыдала и думала, думала и рыдала. И днем, и ночью мысли были заняты только этим. Что испытала моя мать, настоящая мать, когда ей сказали, что дочь умерла? Где они, мои родители? Может, где-то рядом живут, ходят по соседней улице? И я решила их искать.
