Как быстро. Все — быстро. Не успело начаться лето, а июнь уже прожили. В этом месте обычно замечают: «Так и жизнь пройдет!»
Время однородно. По крайней мере, пока никто не доказал обратное. Есть попытки объяснить все субъективными ощущениями. Мы расставляем точки, акценты, флажки. Это важно. То — не важно. Стоишь в пробке — и время тянется мучительно. В ожидании выходных, отпуска, праздника. Му–чи–тель–но! В ожидании конца последнего урока в школе. «Ах, сколько до звонка?!»
— Как дела?
— Пока не родила...
Медленно проходят последние недели беременности. Не спишь, не ешь, еле дышишь. Ну когда уже?! Потом ведешь дитя от одного этапа к другому. Чужие дети растут быстро! А одна моя приятельница хорошо подметила, что счастливое материнское время похоже на изорванную промокашку. Уже и не понятно, где день, где ночь...
И только когда тотально счастлив, когда все хорошо, когда легко и просто, здоров и весел и на гребне волны, тогда время пролетает стремительно. Вот его коварство. Чем более насыщенной жизнью живешь, тем быстрее она проходит. Сто лет одиночества — одна история. Но мы страстно хотим другую. Сжечь время! Чтоб искрометно, мгновенно и необычайно легко пронеслась жизнь. Хотим.
В детстве я не думала, что доживу до такой старости. А сейчас понятно, что разница невелика. Что там прожито от пятнадцати? Кажется, все это еще вчера.
Вчера учили наизусть:
«Весна, и любовь, и счастье! — как будто говорил этот дуб. — И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья... «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, — думал князь Андрей, — пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена!»
И в пятнадцать лет казалось, что МЫ ЗНАЕМ ЖИЗНЬ. А спустя еще пятнадцать наступили сомнения. «Нет! Жизнь не кончена в тридцать один...» А еще пятнадцать пройдет, и вообще признаемся, что ничего не знаем. А еще, еще... Что это было? Жизнь?! Никогда бы не поверила.
Однажды я увидела такого человека, который не замечал ничего вокруг. Он как будто смотрел сквозь людей и стены. И надо же иметь такое женское любопытство, что вопреки всем страхам я заглянула ему в глаза. В такие прозрачные, как вода. Которыми он меня не увидел. Потому что я — песок. Попробуй рассмотри. По правую мою руку «курила» Этна. По левую — «Великий Кофта» Джузеппе Бальзамо, известный как граф Калиостро, доедал морской салат.
Я — фантазерка. Возможно, человек, перед которым били челом все официанты одного из самых лучших сицилийских ресторанов, был обычным мафиози. Но я придумала иначе и подарила себе возможность помечтать о чудесном даре бессмертия. Эликсире вечной молодости. Глоток. И ты прекрасна на века. Хотелось бы?
Людям обязательно нужно верить в вечное существование души. Хотя бы она! А то ведь обидно. В реинкарнацию. Хоть тараканом, хоть мышью. Продолжиться. Взглянуть фасеточным глазом мухи на кусок белого сахара. Присесть, облизнуться, потереть лапками, шлеп! И ты уже отработала мушью карму. Будь добра, получи новое тело. «Вау! Ма–ма!» Все сначала.
Июнь прошел. Так и жизнь. Но меня не покидает удивительное предчувствие. Мне кажется, что в эту коробку каждому вложили сюрприз. Что–то неожиданное. Такое, что под конец выбьет из колеи, удивит и озадачит своей абсурдностью. Не знаю что.
Поэтому, когда у меня спрашивают о смысле жизни или когда не спрашивают, а я сама вдруг решаю сказать. Я говорю: «Просто мне очень любопытно, как там режиссер разберется с финалом. И чем закончится этот веселый бардак?»
Если честно, я это где–то прочла. Но была настолько согласна, что тут же присвоила мысль себе.
Т.С.
Советская Белоруссия №120 (24503). Пятница, 27 июня 2014 года.
