Лев Маков, его блестящая карьера в Российской империи и след на белорусской земле.
ИДЕЯ написать этот очерк пришла ко мне августовским жарким вечером на берегу реки Титовки, у стен «барской» усадьбы Подблонь. Почему не рассказать об этом островке ушедшей эпохи, придающем шарм Марьиной Горке, — время и, как ни странно, человеческое безразличие пощадили его.
На пути к вершине
...Кажется, сквозь толщу лет долетает изящная французская речь. Перед глазами возникает картина: дама в белом кружевном платье и шляпке непринужденно о чем-то беседует со строгим господином средних лет в черном сюртуке. Они прогуливаются по высокому берегу реки, рядом резвятся дети. Вероятно, это и было семейство министра внутренних дел Российской империи Льва Саввича Макова — значительной для «палестин» особы.
Имя видного российского чиновника и администратора находится сейчас в незаслуженном забвении. Незаслуженном потому, что Лев Маков приложил много усилий в деле расширения научного знания, укрепления православной веры и развития железнодорожного сообщения. А ведь это дало значительный импульс развитию тогдашней Российской империи в целом и города Марьина Горка Игуменского уезда Северо-Западного края — в частности.
Родился Лев Маков в 1830 году в Петербурге. Происходил из дворян православного вероисповедания, чье родовое гнездо — в Полтавской губернии. К сожалению, сведениями о более глубокой родословной будущего видного чиновника не располагаю. Известно лишь, что карьера Льва началась с учебы в Пажеском корпусе — элитном военном учебном заведении Российской империи. А после Лев был зачислен в лейб-гвардейский Уланский полк. Пажеский корпус давал прочные знания в области военных наук, иностранных языков и... светских манер. Вероятно, герой нашего повествования имел достаточно прочный, в финансовом плане, тыл, что позволило ему войти в военную элиту, коей и были гвардейские полки. Ведь жалование не могло покрыть нужные для пребывания в гвардии расходы.
Чиновник: «содействие в крестьянском деле»
В 1858 году, в чине ротмистра, Лев Маков уволен с воинской службы «по болезни». Смею предположить, что карьера военного не слишком прельщала молодого человека, который желал попробовать свои силы на ином поприще и был причислен к Министерству внутренних дел. Не обошлось без протекции родственников жены. Дед второй супруги Льва Макова, генерал кавалерии Бороздин, занимал высокие посты при Николае I.
Потерпев поражение в Крымской войне, Российская империя нуждалась в проведении либеральных реформ, призванных укрепить государственный строй. Ключевая роль отводилась Министерству внутренних дел, которое и проводило в жизнь Положение 1861 года, занималось расширением земств, разрабатывало положение о воинской повинности, Устав о личном найме рабочих и прислуги, регулировало вопросы вероисповедания, изучало продвижение железнодорожного дела в России. В ведении этого министерства находились судебная система, вопросы печати, издательского дела. И это не считая сугубо полицейских функций! Понятно, что ведомству со столь обширными задачами требовались особые кадры. По своим способностям и характеру Маков был именно таким — «трудолюбивым и любезным человеком, свободно владеющим пером, умным, живым и со своеобразной речью, из тех, которые в жизни лучше всего преуспевают, а особенно — в административных сферах».
А первым оценил деловые качества Макова граф Валуев, который, будучи министром внутренних дел, командировал молодого чиновника к виленскому генерал-губернатору Назимову — для «содействия в крестьянском деле». За свою чиновничью, управленческую деятельность в апреле 1863 года Лев Маков был удостоен Знака отличия, Ордена Анны 2-й степени и единовременной премии в размере 1500 рублей (солидные по тем временам деньги).
В 1865 году поднялся еще на одну ступень по карьерной лестнице. Льву Макову присвоен очередной чин действительного статского советника с назначением правителем Особой канцелярии Министерства внутренних дел. Мало-помалу фактически вся власть сосредоточилась в его руках, и назначение затем Макова товарищем министра все восприняли «как нельзя более естественно».
...В 1870 году за безупречную службу Льву Саввичу было даровано имение Новоселки Игуменского уезда — с 3095 десятинами земли, водяной мельницей, двумя корчмами и постоялым двором. Любопытно, что все это принадлежало прежде помещику Крупскому и было секвестровано в доход государства за участие прежнего хозяина в восстании под руководством Калиновского. Лев Саввич принимал непосредственное участие в жизни имения, которое находилось в изрядном запустении из-за продолжительного отсутствия твердой хозяйской руки. Отныне ведение хозяйства было поставлено на новый, капиталистический, лад! В декабре 1870-го семья Маковых приобрела еще и имение Подблонь с 1082 десятинами земли.
Семьянин: вторая попытка — вполне удачная
Лев Саввич, судя по сохранившейся фотографии, был видным мужчиной: статный брюнет приятной внешности с пышными усами. Был женат вторым браком на Софье Александровне Бороздиной. В семье подрастали трое детей: дочери Анна, Мария и наследник «по мужской линии» Лев. Наверняка это был счастливый брак. Но параллельно с супружескими обязанностями, отцовством необходимо было соответствовать статусу крупного чиновника. А имение давало стабильный, хоть и небольшой, доход. Дополнительные средства приносила торговля лесом. Но капиталистический лад не сильно помог — чиновником Маков оказался более успешным, чем хозяйственником. Видимо, не случайно в 1875 году имение Новоселки было отдано под залог...
Министр — наивысшая точка карьеры
Карьера между тем развивалась стремительно. Однако исключительно усердия и административного таланта было мало, чтобы занимать значительные посты в иерархии Российской империи. Требовался влиятельный покровитель, коим и стала для Льва Макова княжна Долгорукова-Юрьевская, фаворитка императора Александра II. Именно с ее подачи наш герой становится министром внутренних дел. (Во всяком случае, так утверждали современники.) В 1878 году высокий чиновник был также назначен почетным мировым судьей по Игуменскому округу Минской губернии, сроком на три года.
Вот такой отыскался отклик на это событие: «Как министр внутренних дел редкий из наших администраторов отличался таким трудолюбием, таким вниманием к своим обязанностям, как Лев Маков: буквально целые дни посвящал он своему обширному ведомству».
Это назначение было встречено обществом, российским «бомондом» без неудовольствия — как повышение человека, достигшего высокого поста только своими трудами. При Макове введены были тюремная реформа, институт урядников, восстановлены дипломатические отношения с Римской курией — прерваны они вследствие восстания 1863 года. Многие католические епископы поддержали восставших, за что были сосланы в Сибирь, но не лишены духовного сана, что мог сделать только Ватикан. Остряки того времени говаривали, что «Льву Макову не перехитрить Папу Льва ХIII».
Однако на годы наибольшего карьерного взлета Макова пришлись и такие трагические события, как ветлянская чума, покушение на жизнь императора Александра II. Император, впрочем, высоко ценил трудолюбие Макова. Был момент, в его ведение было передано также вновь созданное Министерство почт и телеграфов и Департамент иностранных духовных исповеданий.
«Вследствие крупных служебных неприятностей...»
... В ночь с 27 на 28 февраля 1883 года Лев Маков застрелился в служебном кабинете «вследствие крупных служебных неприятностей». Государственный секретарь А. Половцев в своем дневнике записал: «В 11 часов приходит полицейский чиновник объявить, что живущий за два дома от меня член Государственного совета Маков лишил себя жизни... Иду в квартиру, нахожу его на полу, в луже крови, одетым в халат. Весьма вероятным представляется, что смерть эта в связи с растратой денег, обнаруженною со стороны Перфильева, директора Почтового департамента, в прежнее время — правителя канцелярии Макова...»
Кто-то в чиновно-управленческой элите Российской империи однозначно был уверен в коррупции высокого чиновника. Дело известное, тем более что данное явление в те времена не было чем-то из ряда вон выходящим. Но находились и те, кто сомневался в причастности Макова к преступной деятельности. И в ходе следствия вина его не была доказана. О непричастности Льва Саввича к хищениям свидетельствуют два обстоятельства: более 60 тысяч рублей (!) долгов, оставшихся после его смерти, и назначение новым императором Александром III членам семьи значительных сумм в виде персональных пенсий, которые выплачивались вплоть до 1917 года. Похоронен Лев Саввич Маков в подземной родовой усыпальнице в Марьиной Горке, о которой — разговор впереди...
После его смерти вдове Софье Александровне остались трое детей, заложенное имение Новоселки и... долги. Имение сохранилось до наших дней. В предвоенные годы здесь размещался санаторий для творческой интеллигенции. В Великую Отечественную фашисты в Подблони «поселили» отделение гестапо, а с 50-х годов XX века и поныне тут «базируется» детский санаторий.
...Когда-то рядом с Подблонью планировали проложить полотно железной дороги. Оно должно было пройти в восьми километрах от имения. И тогда бы Марьина Горка так и осталась небольшой деревней. Но Лев Маков понимал: близость железной дороги даст этой сельской территории массу преимуществ. В ход пущены все средства, и железнодорожное начальство не смогло «устоять» перед чиновником столь высокого ранга. В 1872 году была совершена купчая крепость между помещиком Маковым и Обществом железной дороги на участок земли в имении Подблонь. Так и появилась станция с названием Пуховичи... (Настоящие же Пуховичи находились в восьми километрах от полотна железной дороги.)
Меценат: рука об руку с неутомимым Фомой Русецким
Сей исторический портрет будет неполным, если не рассказать о славных меценатских делах, связанных с именем Льва Макова. Его соратником и единомышленником в этих начинаниях на долгие годы стал приходской священник Фома Русецкий. Он задумал воздвигнуть храм одновременно в честь невинно убиенных и в честь освобождения крестьян Северо-Западного края от крепостной зависимости. Первые пожертвования на строительство храма собрали местные крестьяне. Сумма в 6000 рублей была, однако, недостаточной. Священник собирает в поездках по городам России еще 15000 рублей пожертвований. А Лев Маков «исхлопотал» из фондов Министерства внутренних дел целых 70 000 рублей и... кирпич. По протекции Макова к этому богоугодному делу подключился выдающийся архитектор того времени И. Штром. В своих воспоминаниях он писал: «Мне пришлось в 1873 году по просьбе Л.С. Макова составить проект каменной церкви для Марьиной Горки. Так как эта церковь строилась по инициативе Фомы Русецкого, священника села Новоселки, то Маков представил мне его как человека, обладающего замечательными пастырскими достоинствами, с неистощимою ревностью заботившегося в течение 25 лет о христианской жизни своей паствы и тем снискавшего себе ее истинную любовь. Поэтому я не только составил проект, но и использовал практические советы, детальные чертежи самого Русецкого, по которым он выполнил затем всю постройку... Исполнил он все это с полным рвением и знанием дела, с несомненной добросовестностью, в чем я лично мог убедиться в многократных своих пребываниях в Марьиной Горке, куда в свое имение меня нередко приглашал Маков. Я лично... упросил М. Е. Комарова пожертвовать 10 тысяч рублей на устройство иконостасов с образами и всей декорационной живописи внутри этого храма».
На постройку ушло шесть лет. В августе 1879 года церковь была освящена во имя Успения Божьей Матери. Великолепное двухэтажное здание по своему архитектурному стилю напоминало греческую церковь. В пятидесяти метрах от нее стояла часовня, которая соединялась с храмом подземным ходом, в нишах его хоронили родственников Макова и Русецкого. Таким образом, жители окрестных мест получили великолепный храм, жемчужину архитектурного искусства. Но, увы, простояла церковь недолго: в 1939 году была взорвана «воинствующими» безбожниками.
Однако не все, что задумали и воплотили Фома Русецкий и Лев Маков, бесследно исчезло. Сельскохозяйственная школа, созданная этими видными подвижниками, работает и поныне, конечно, в современном качестве. Идею создания учебного заведения высказал Фома Русецкий. Но именно по ходатайству Макова император Александр II подписал указ, в котором говорилось: «Состоявшая в Игуменском уезде Минской губернии Марьиногорская сельскохозяйственная школа имеет целью образование сведущих пахарей, скотников, мелких съемщиков земель, надсмотрщиков над хозяйствами и сведущих ремесленников по тем отраслям производств, которые состоят в тесной связи с сельским хозяйством».
Сбором денег и тут занимался неутомимый Фома Русецкий. На «потребу дня» живо откликнулись дворяне уезда и крестьянство. Проект целого комплекса школы корректировал уже известный нам архитектор И. Штром. Фома Русецкий осуществлял руководство всем комплексом работ по строительству зданий школы. 5 мая 1877 года был заложен фундамент, а через три года, 30 августа, священник освятил учебный корпус и объявил о его готовности. Но все работы были окончены лишь в 1883 году.
...Две мировые войны, социализм, перестройку, становление рыночных отношений пережило учебное заведение. Тысячи специалистов выпустил Марьиногорский аграрно-технический колледж из своих стен. Значит, живет дело двух замечательных подвижников — Льва Макова и Фомы Русецкого! Хотя и нет, к сожалению, на карте Марьиной Горки улиц, названных в их честь. «Утрачены» под сводами подземных пещер их могилы. Жена и дети Льва Макова похоронены рядом с ним, в пещерах Марьиногорской церкви, взорванной, напомним, в 1939 году. Эти данные мне удалось почерпнуть из «Русского провинциального некрополя», который был составлен в начале XX века. Все же согласитесь: символично, что прах Льва Саввича Макова нашел последнее пристанище в марьиногорской земле, для процветания и духовного возрождения которой он сделал многое...
Выдержки из писем Льва Макова:
«Я всегда говорю правду и, не обинуясь, скажу ее и теперь. Я согласен только с одною непреложною и дорогою для каждого русского истиною: надобно любить Родину. И только. Это — не истина, это — чувство, присущее нам как чувство любви к матери, к отцу, к детям. Учить этому взрослых нельзя…»
«Чтобы пользоваться свободой разумно, нужно просвещение, а его у нас нет в народе. Есть добрые свойства, и эти свойства пассивно, инстинктивно, а не разумно поддерживают порядок в народе. Это грустное сознание для того, кто много потрудился официально и неофициально для крестьян...»
Сергей ЛИХТАРОВИЧ
