Сто лет назад Лев Толстой взорвал общество статьей «Не могу молчать!». И хотя сейчас мало кто помнит, о чем не мог молчать Лев Николаевич, название его памфлета прочно вошло в обиход — так называются рубрики в газетах, с этих слов начинают свои репортажи посредственные журналисты, эту фразу трагически произносят перед скучающими участковыми поборники нравственности, жалующиеся на буйных соседей.
Для справки все же сообщу: Толстой протестовал против смертной казни в Российской империи, сочувствуя революционерам и утверждая, что нельзя насилием отвечать на насилие. Вопрос спорный, но интересный. Однако главным образом толстовский демарш повлиял на психологию отечественных писателей; с той поры каждый автор получил как бы негласное право высказывать на публику свое мнение относительно тех или иных острых вопросов, будоражащих его сознание.
Массовая драка в оздоровительном лагере «Дон» Туапсинского района Краснодарского края — событие отнюдь не рядовое. Потому что, когда в лагере, рассчитанном на 500 детей, примерно 400 гости из Чечни — это неправильно. И когда среди этих четырехсот встречаются 18 — 20–летние спортсмены, борцы юношеской сборной республики, а лагерь предназначен для отдыха детей от 7 до 15 лет, то это еще хуже. А уж когда, по свидетельству очевидцев, эти 400 начинают устанавливать свои порядки, отнимают продукты у детей из других регионов, заставляют на дискотеках крутить только кавказские мелодии, разрывают государственный флаг с криками: «Россия будет нашей!», а 13–летнюю девочку из Ростовской области, отвергшую домогательство горячих джигитов, избивают ногами несколько человек, приговаривая при этом: «Так вам и надо, русские проститутки!», то крайне трудно не сорваться на эмоции. Не случайно же на помощь администрации лагеря, заступившейся за девочку, поспешили десятки (по другим данным — сотни) местных жителей из числа русских, армян, греков. Такой вот стихийно возникший интернационал. Видимо, чеченские «детишки» основательно всех достали.
Но все это вкупе говорит о том, что общество серьезно больно. Ибо ситуация — немыслимая для правового государства, каковым мы с натяжкой, но все же называем страну.
Вот тут бы интересно узнать мнение о случившемся тех, которые считаются (или считают себя) властителями дум. Я не удивлен, что промолчало старшее поколение писателей. Все–таки возраст определяет поведение: трудно оперативно реагировать на каждое событие, давать комментарии, писать реплики, тем более если живешь в провинции, как, допустим, Василий Белов, и прежде не отличавшийся яркими публицистическими выступлениями.
Однако молодые авторы — это совсем другое дело. Должен был кто–то отреагировать. И такой человек нашелся — прозаик Герман Садулаев, автор нашумевшей в свое время книги «Я — чеченец». Для него произошедшее — серьезное событие, достойное пристального рассмотрения:
«Еще не забыта темная история Кондопоги, а кровь проливается снова и снова. Трагическое событие произошло недавно в Москве, где от ножа опять же нашего земляка погиб парень. И теперь вот снова. Никак не остановится колесо...»
При этом Садулаев не сомневается в том, кто виноват в произошедшем конфликте:
«Зная своих соплеменников, видя современную чеченскую молодежь, я выражу свое мнение по поводу донского побоища. Скорее всего, почти во всем правы сотрудники лагеря. Чеченские подростки действительно не умеют себя вести за границей республики. После домашнего шариата и адата им кажется, что они попали в царство вседозволенности. Крыша едет. Такие правильные и приличные дома, молодые люди из Чеченской Республики, едва попав во внешний мир, превращаются в бешеных орангутангов. Совершенно не могут контролировать свои чувства и побуждения, и даже не пытаются. При виде русских девушек все системы переклинивают. Челюсти отвисают, и с них капает слюна. О жалкое животное зрелище! Если бы вы знали, как мне стыдно за этих недоумков».
В чем же видит корни этой проблемы Садулаев? По его мнению, дело в воспитании молодого поколения Республики Чечня:
«Но есть ведь наверняка и вина старших, вина воспитующих. И я думаю, что виновато ханжество. Насаждаемая показная религиозность, показная нравственность. Когда это не коренится в сердце — то получаем такой вот «Дон». Дома мы само целомудрие, а стоит спустить поводок — хуже псов. Потому что нельзя людей сделать насильно святыми. А еще нельзя проповедовать одно, а показывать своим поведением другое — роскошь, бесчисленные жены, любовницы и интриги с актрисами, кстати, немусульманками. Какой смысл заставлять своих женщин носить платки, если вы готовы лезть под юбки чужим женщинам? Это ли не величайшая ложь?»
Но реакция Садулаева вполне понятна. Он как человек с обостренным национальным самосознанием не мог пройти мимо данного события. А что говорят те, кого принято считать — в той или иной мере — заступниками русского народа, выразителями его чаяний? Увы, просмотрев новостные ленты, я не увидел ни одного высказывания патриотически настроенных тружеников пера на данную тему. Но, возможно, СМИ просто не дают полной картины? Почитал блоги.
Автор протестного «нацбольского» романа «Санькя» Захар Прилепин публикует коллективное письмо музыкантов в поддержку рэппера Ивана Алексеева, получившего в Волгограде 10 суток административного ареста за оскорбление сотрудников милиции. Главный нацбол Эдуард Лимонов информирует общественность об очередных акциях «несогласных» на Триумфальной площади и жалуется на политолога Дмитрия Орешкина, который его, Лимонова, очень не любит. Заядлый оппозиционер Сергей Шаргунов пиарит свою статью в «Известиях» под названием «Дикие дети». Речь в ней, правда, идет вовсе не о том, о чем можно было подумать, но о малолетнем сыне писателя и вообще о разнузданности дошкольников.
Не знаю, как вы, а я ожидал иного. Все–таки обозначать в подобных случаях свою гражданскую позицию, я думаю, стоит. Но Бог с ними, с писателями. Может быть, они просто накапливают материал для остросоциальных произведений и не хотят размениваться по мелочам? В конце концов, Валентин Распутин тоже долгое время молчал, а потом взял да и выстрелил повестью «Мать Ивана, дочь Ивана». И хотя это произведение уступает по силе «Прощанию с Матерой» или «Живи и помни», но все–таки дает четкое представление о том, как относится корифей отечественной словесности к наплыву нелегальных иммигрантов и их противоправным действиям...
А что интеллигенция? В целом? Молчит. Актеры, режиссеры, музыканты, телеведущие, общественные деятели, ученые. Все делают вид, что ничего не произошло. Только вот молчание совершенно не гарантирует безопасности. Как тем ягнятам из культового голливудского фильма, которые боялись даже блеять, предчувствуя неминуемую резню на ферме. До чего домолчимся в итоге?
Игорь ПАНИН.
