В автобус Ошмяны — Вильнюс загружают баулы три женщины. Кто–то из пассажиров–мужчин вызывается помочь. «Не надо! — пресекают их намерения дамы. — Вы что, не видите, мы — кони! Сами все! Сами!» Почему белорусские женщины считают, что они кони? — задумалась я.
Конечно, причины чудесного превращения белорусской женщины в лошадь нужно было бы искать в прошлом. В особых обстоятельствах, с которыми столкнулись наши прародительницы и устояли несмотря ни на что. Великая Отечественная война — мужчины на фронте, а в тылу — женщины... все сами! Сами! И после войны сами. Только если заглянуть дальше, то ведь и до войны все сами. И как–то, посетив этнографический музей, я увидела там прямое доказательство женского и лошадиного родства — плуг, в который впрягались тетки. Лошадь–то дорогое удовольствие. Чтобы ее завести и содержать, мужик толковый нужен, а он на нашей земле во все времена в большинстве своем был... так себе. Выпить любил... По крайней мере, я такое от своей бабушки слышала.
Бабушка Надя моя была волевая и помощи ни от кого не ждала. Попросит, чтоб ей землю раскопали под картошку, не дождется, плюнет и сама начнет копать лопатой. Копает, матерится и плачет. И всем потом достается от нее — и мужикам, которые за бутылку обещали лошадь привести да опоздали, и мне за вопрос: «Почему ты не подождешь лошадь?» Я ее мужа, своего деда, никогда не видела. Знала только, что он поехал в Москву получать наследство от какого–то американского родственника и все там пропил. После этого бабуля его выставила. Сама троих детей вырастила. Все сама! И мужиков недолюбливала. Так крепко в их адрес выражалась — не процитируешь. Ее пример не стал другим наукой, потому что в деревне такое сплошь да рядом...
Женщины из автобуса Ошмяны — Вильнюс по пути разговорились, оказались преподавательницами, спешившими «скокнуть» в Литву и обратно в первой половине дня по маленькому «бизнес–делу», потому что к двум на уроки. В дороге можно и пофилософствовать, развивая тему сходства женщины и представителей мира животных: «Женщина — это кошечка, — с иронией протянула одна из них. — У нее на руках маникюр, на личике — макияж. А мы — ну чистые кони! И смех и грех. А дети учатся в Минске, им деньги нужны. Может, хоть у них жизнь легче будет».
Так и мне бабуля говорила. Говорила, что моя жизнь должна быть лучше, потому что хуже некуда.
Знакомый врач делился, что проблема мужеподобных женщин в Беларуси стоит гораздо острее проблемы женоподобных мужчин. И подтверждение его правоты, по–моему, легко увидеть невооруженным глазом. Кто виноват в таком гормональном нарушении — экология или психология? Объективные или субъективные жизненные обстоятельства, и можно ли как–то повлиять на эти процессы в женском организме? Готовая тема для научных работ.
Радует одно, что, даже впрягаясь в воз, наши мамы и бабушки верят, что для их дочерей должна быть уготована лучшая доля и во имя этого стоит терпеть. Дочери вырастут, и, может, это как раз и станет переломным моментом истории. Тем самым этапом, когда белорусская женщина поймет, что лошадь не единственное жизнестойкое животное. И что тянуть — это не самый лучший способ жизни. Не даром же на улицах наших городов стало появляться столько красивых молодых девушек, совсем не похожих на коней. Больше на кошечек, белочек и лисичек... И принципы у них — кошачьи, беличьи и лисьи.
У них тоже, конечно, есть проблемы. Но другие...
