Болеть в детстве было большим удовольствием. Лежишь, умираешь в окружении апельсинов и грейпфрута.
— 39 и 8! Какой кошмар, звоню врачу, — причитает мама.
В ушах шум, голова разваливается и трещит по невидимым швам. Приходит доктор, прикладывает ледяной стетоскоп.
— Дыши — не дыши. Температуру когда измеряли? Ставь градусник. Высокая.
И прописывает жаропонижающее, обильное питье и антибиотик. В моем детстве антибиотик был вроде витаминки. Чуть что — эритромицин. Потом появился сумамед, и мама с гордостью купила мне это дорогущее лекарство. В инструкции я прочла, что для лечения гонореи нужно выпить одну таблетку, но я лечила ангину, и потому пришлось, следуя пожеланиям вкладыша, пить всю пачку. Чувствовала я себя отвратительно, а потому мечтала, что в следующий раз если и заболею чем, то более легким. Гонореей, например.
На третий день болезни всегда становилось легче. Появлялась возможность съесть, наконец, этот мозоливший глаза грейпфрут. Почему–то его покупали мне только во время болезни. И ела я его на третий день. Так и осталось на всю жизнь — вкус грейпфрута и сладкая лень. Лежишь, смотришь по телику «Секретный фарватер», пахнут цитрусовые.
— Хочу какао!
Пью.
— Хочу блинчики с вареньем!
Ем.
Когда уровень желаний зашкаливал, меня поздравляли с выздоровлением и отправляли в школу.
Школа после недели болезни заходила на ура. Все, как 1 сентября. Свеженькие накрахмаленные манжеты на выстиранном платье и желание что–то выучить. А главное, все тебе простили. И несданную самостоятельную, и загубленный неаккуратностью чертеж. Слова: «Я на этой теме болела» — еще некоторое время спасали от выходов к доске. Не говоря уже о том, что, когда девчонки надевали бюстгальтеры, потому что сегодня урок физкультуры, ты, заручившись справкой с освобождением, могла позволить себе любой наряд. Сидеть на гимнастической скамейке в числе освобожденных от бега и обсуждать, у кого из одноклассниц бюст пышнее, было редким удовольствием.
И я завела себе привычку болеть. Раз в месяц–полтора. Стабильно. И с удовольствием. Сейчас сижу, вспоминаю, как же это закончилось?
Так и закончилось — вместе с благами. Перестало их быть — и болезни ушли. Последний раз ОРВИ с температурой случилось, когда мне было лет 20. Друзья пришли меня проведать и сказали:
— Температура у тебя 39 и 8. Нужно врача вызвать!
Сварили бульон, подогрели вино и с чувством выполненного долга отправились на вечеринку. Болеть мне было тоскливо, так что, выпив глинтвейн, я пошла их догонять. Кажется, на этом все. Дальше уже всегда все в кучу было. Легкое недомогание, работа и танцы до утра.
А вспомнила я эту историю, потому что проснулась с утра, в носу щекотно, в горле першит, захотелось крикнуть: «Мама! Кажется, я заболела...» А потом, как в анекдоте, вспомнила, что мама — это я. Встала и пошла. Потому что нет возможности болеть.
Но, если честно, иногда изо всех сил хочется оказаться в детстве. И, проснувшись, тут же уснуть, вдыхая запах спиртового компресса, греющего больное ушко.
Т.С.
sulimovna@rambler.ru
Советская Белоруссия № 38 (24668). Пятница, 27 февраля 2015
