Он пришел на фронт в погонах младшего лейтенанта. Освобождал Украину, Польшу. Брал Берлин. Помогал восставшим Праги. Но окончил войну в том же звании...
Штрафник
Командир взвода 19-летний младший лейтенант Борис Железинский потерял пистолет “ТТ”. Казалось бы, ничего особенного, сделай внушение, объяви выговор молодому офицеру — и точка. Оружия-то, оставшегося от погибших, трофейного, на фронте бессчетное количество. Но, похоже, кому-то из особистов очень хотелось продемонстрировать свое рвение...
Оформили дело, передали в военный трибунал. Там не стали учитывать, что Борис — круглый сирота, воспитывался в детдоме. Что уже успел окончить два училища — речное и стрелково-минометное, а потому знает жизнь, людей, военное дело... Приговор: за потерю пистолета — 10 лет заключения с лишением воинского звания. Но учли желание юноши защищать Родину. И заменили лагерные нары на окоп штрафника.
Борис Железинский в штрафной роте был без малого три месяца. Участвовал в самых жестоких боях. Форсировал Вислу, где враг, укрепившись на высоком западном берегу, поливал наступающих смертоносным огнем. Но сопутствовали Борису удача, везение, без которых на фронте и дня не проживешь. Помогало и выработанное сиротской долей умение быстро организоваться, ориентироваться, принять верное решение. За смекалку, решительность, с которыми действовал боец Железинский, иным давали ордена, медали. А он заслужил только снятие судимости...
Одер, Берлин, Прага...
Борис опять стал младшим лейтенантом, командиром взвода, который всегда был на передовой. Неудивительно, что уже в течение трех месяцев после штрафной роты Железинский был награжден медалью “За боевые заслуги”, орденом Красной Звезды.
— Как-то взвод очищал городской квартал, с ординарцем Гришей мы неслись вперед, — вспоминает Борис Петрович. — И тут рядом рвануло, похоже, сверху бросили связку гранат. Гришу — наповал. А из моего тела врачи потом извлекли четыре осколка, особенно опасен был возле позвоночника. Один осколок в руке находится до сих пор...
Вторую Красную Звезду Борис Железинский получил за форсирование Одера. Западный берег этой широкой и глубокой реки на границе Польши и Германии был укреплен так, что гитлеровские генералы заявляли: тут мы непременно возьмем реванш у советских войск за все свои неудачи. Не получилось!
Первыми на противоположный берег послали подразделения с легким вооружением: пулеметами, минометами, гранатами. Взвод младшего лейтенанта Железинского, в состав которого входили три 82-миллиметровых миномета, форсировал Одер на подручных средствах: одни — на хлипком плоту, другие — уцепившись за бревно, доску. Хотя перед наступлением укрепления гитлеровцев были основательно обработаны авиацией и артиллерией, наступавших встретил шквал огня. Вода, казалось, пенилась от пуль, осколков. Из взвода Железинского до берега тогда добрались единицы. Повезло и командиру, его даже не царапнуло. С уцелевшими бойцами Борис быстро установил минометы... Потом военные историки напишут: для Висло-Одерской операции был характерен стремительный темп наступления, до 25—30 километров в сутки в течение
20 дней.
Молодой командир еще не раз отличится в боях, “поймает” снайперскую пулю. Но даже второй маленькой звездочки на погоны не получит. Кого-то из штабистов, видимо, страшила запись в его личном деле: бывший штрафник.
После капитуляции берлинского гарнизона 2 мая установилось относительное затишье. Бойцы Железинского отдыхали от кровопролитных боев, радовались весне, жизни, штыками царапали автографы на массивных Бранденбургских воротах...
Бои после победы
И тут — подъем по боевой тревоге. В машины — и вперед! Уже по дороге они узнали, что в Чехословакии свирепствуют остатки гитлеровской группы армий “Центр”. Жители Праги подняли восстание, и фашисты изо всех сил его подавляют. И
6 мая пражская радиостанция обратилась к советским войскам с просьбой о помощи. Прямо с марша взвод Железинского вступил в жестокий бой.
Когда 9 мая все советские люди ликовали, отмечая капитуляцию гитлеровской Германии, долгожданное окончание кровавой войны, над головой Бориса еще свистели пули. На их участке бои смолкли только на следующий день. Вдруг на позиции появился взъерошенный боец, изо всех сил начал кричать: война-то окончилась. Еще вчера! Пропитанные гарью, потом, солдаты вначале не поверили. Неужели действительно конец?! Они не только победили, но и выжили, уцелели в этой гигантской мясорубке?! И, осознав это, тут же дали в воздух дружный, продолжительный салютный залп: из автоматов, винтовок, пистолетов, пулеметов...
Толкового, расторопного Бориса Петровича после победы оставили на службе. Но потом Железинский, уже капитан, опять оказался в “штрафниках”. Грянуло большое сокращение Советской Армии, офицеру предложили снять погоны, оставить службу, трудиться “на гражданке”. В 35 лет пришлось приобретать новую специальность, во многом начинать жизнь сначала.
— Нас, большую группу сокращенных офицеров, пригласил на прием Председатель Президиума Верховного Совета БССР Козлов, — вспоминает Борис Петрович. — Хорошо знавший Беларусь, Василий Иванович с особой любовью говорил о нынешней Солигорщине, где он партизанил. Тогда, в начале 60-х, начиналось строительство первых белорусских шахт. Так из армейцев я переквалифицировался в шахтеры.
И в шахтерском деле Борис Железинский карьеры не сделал. Как начал полстолетия назад добывать руду, так и ушел на пенсию с должности машиниста горнопроходческого комбайна. Но с солидным набором ценных подарков, грамот, благодарностей. К боевым наградам прибавился и орден трудовой — “Знак Почета”.
