Когда–то на одной шестой части суши не было более знаменитого музыкального коллектива, чем «Песняры». Слово «звезда» тогда звучало чаще на уроках астрономии или из уст влюбленных, но свет, зажженный нашими «Песнярами» в те, уже далекие годы, оказался такой силы, что и сегодня, через 40 лет, этот брэнд остается востребованным. Как «Песнярам» удалось завоевать такую верную любовь публики, Владиславу Мисевичу известно как никому другому. Ведь начиналось все на его глазах и с его непосредственным участием... Впрочем, как удержать зрительскую любовь, похоже, также не представляет для него загадки. Задушевные песни «Белорусских Песняров», с которыми Мисевич выходит на сцену сейчас, звучат по–прежнему здорово...
Заварить... кашу
С Мулявиным мы познакомились еще в армии. Я служил в военном оркестре Белорусского округа. А Володя и мой друг Игорь Жуховцев, к сожалению, уже покойный, попали в ансамбль песни и танца. Игорь, которого потом перевели в наш оркестр, нас и познакомил...
После демобилизации Мулявин вернулся в филармонию, где работал еще до призыва. В это время там как раз создавались два новых музыкальных коллектива — для Виктора Вуячича, победителя первого Всесоюзного конкурса советской песни в Москве. И для Нелли Богуславской, получившей диплом этого же конкурса. Володя пошел гитаристом к Богуславской, предложив мне поучаствовать в конкурсе на место саксофониста... Так мы и оказались с ним вместе на первой в моей жизни работе на гражданке.
Но у нас были свои амбиции — вскоре и нам захотелось славы, не меньшей, чем у «битлов», которыми все повально увлекались. В общем, мы ушли. Хотя особенно лестных предложений у нас тогда еще не было... И тут мне сообщают, что оркестру Райского нужен саксофонист, причем меня готовы взять даже без прослушивания. Престижнейшая работа! А я — пацан, кроме общежития, ничего нет... И вот на проспекте возле кинотеатра «Центральный», под окнами своей «коммуналки» Володя задает мне простой вопрос: что я собираюсь делать дальше? Раздумывал я с полминуты. Будь что будет, решил я тогда и остался с Володей. Думаю, именно в этот момент и начала завариваться вся каша...
Что было дальше, знают все. И о том, как под разными предлогами «Песняров» не хотели пускать на Всесоюзный конкурс песни. И о том, как мы все равно поехали, — сначала нас собирались послать туда как ансамбль, аккомпанирующий Лидии Кармальской, первой жене Мулявина, выступавшей в жанре художественного свиста. Позже выяснилось, что с самостоятельным номером «Песнярам» позволили выйти на конкурсную сцену только потому, что кто–то умный решил сэкономить на командировочных и на нашу победу никто не рассчитывал... То, что произошло потом, для нас самих стало полной неожиданностью. Если помните, первое место решили никому не присуждать, и свое второе мы разделили с Лещенко и грузинским ансамблем «Диело». Тут же к нам подошел серьезный такой дядечка и как бы между прочим заметил, что призовые деньги неплохо отдать в Фонд мира... Так мы поступали потом и с другими своими премиями. А из Минска приехал худрук филармонии Григорий Аньчиков и привез дополнительные суточные. Причем как человек ответственный спрятал наши деньги под рубашкой, чтобы довезти их в полной сохранности... Наутро нам представили лауреатскую программу выступлений по Москве, определили дату записи на телевидении, на фирме «Мелодия»... В общем, у всех началась новая жизнь.
Заработок
Выигрыш на Всесоюзном конкурсе сделал нас не только знаменитыми, но и богатыми. Если раньше за концерт мы получали около 6 рублей, по новым ставкам нам платили уже 33 рубля (Володе как худруку — на рубль больше). А если концерт проходил во Дворце спорта (в те годы их как раз только начали строить) — то и все 66... Во время гастролей в Смоленске я, уже не задумываясь, купил первой жене золотое кольцо с рубином — мой первый подарок на «песняровские» деньги. Но через полтора года ставки за работу во дворцах спорта уменьшили в два раза. Теперь наш заработок зависел только от количества концертов.
Впрочем, с этим проблем не было. «Песняров» хотели видеть везде. Уже через год меньше двух концертов в день мы не работали. В выходные их могло быть и 3, и 4. С перерывами по 2 часа... Свой абсолютный рекорд мы установили в Учкудуке, дали 7 концертов за день. Когда публика покидала зал, в эту самую минуту в другую дверь клуба входили люди, которые только пришли на наш концерт... И хоть назавтра мы все онемели (не разговаривали даже шепотом), уже через день работали снова... Зато для всех своих друзей я тогда был самым надежным «плечом» в плане финансов.
Что мы имеем в итоге? У Валерия Дайнеко — операция на связках. У меня — хроническая бессонница... Как, впрочем, у большинства из нас. Но сожаления о прожитых годах, знаю, нет ни у кого.
Заключать... пари
Творческие споры в «Песнярах» всегда были очень жаркие, порой чуть ли не до драки доходило. Хотя Мулявина мы единогласно избрали своим худруком, все было очень демократично. Однажды, разгорячившись, Володя даже запустил в меня ножом... Но заключать пари тут мы никогда не рисковали. Предлагали публике только то, в чем были уверены единодушно.
Тем не менее о своих пари я мог бы написать отдельную книгу. К примеру, когда мы выступали еще с концертной бригадой в колхозах, у нас с конферансье завязался спор о звании Аркадия Райкина. Яша (конферансье) утверждал, что Райкин — народный артист РСФСР. А у меня и сомнений не было, что кумир может быть только в звании народного СССР! Любовь к Райкину я унаследовал от своего отца, знал наизусть все пластинки с этим голосом... Позже нам даже довелось работать вместе в одних концертах. Перед тем как выйти на сцену, Аркадий Исаакович принимал бром — чтобы успокоиться. Рядом всегда были люди, которые держали эту баночку наготове. Однажды его баночку довелось подержать и мне — пока Райкин отрабатывал свой номер на сцене, я, стоя за кулисами, все думал: вот бы оставить себе ее как сувенир!.. Короче, поспорили мы с Яшей тогда на ящик коньяка, решив наутро кому–нибудь позвонить или посмотреть, как Райкина представляют в газетах. Утром я покупаю свежую газету — и обнаруживаю там сообщение о присвоении Аркадию Райкину звания народного артиста СССР! В общем, формально я выиграл. Но купить ящик коньяка в те годы для нас обоих было нереальным. Решили, пусть будет «ничья»...
Заказ
Из заграничных поездок я привозил в основном одежду и виниловые пластинки: заказы семьи и друзей большой оригинальностью не отличались. Причем пластинки зарубежных исполнителей ценились гораздо выше — на свои командировочные мне редко удавалось купить больше одной или двух, это был самый элитный подарок... Маленькие пачки растворимого чая или жвачки закупались впрок — за такой презент сотрудники ГАИ могли простить любое нарушение... А когда я привез в подарок отцу литровую бутылку кока–колы, он, член партии, поначалу даже боялся до нее дотронуться! Понятное дело — самый зловещий капиталистический напиток... Где–то через год после этого я приезжаю домой в Оренбург и вижу: стоит эта «кола» как украшение. «Вот, всем показываю, — сообщает отец. — А пить не могу. Не имею права»...
Сейчас практически всегда публика заказывает нам «Вологду» и «Белоруссию». Кстати, эту песню Александра Пахмутова написала когда–то по личному заказу Петра Машерова, который потом в виде эксперимента предложил спеть ее «Песнярам»... В последнее время не реже заказывают на концертах и нашу «Бялявую–чарнявую», причем в большинстве случаев люди полагают, что это песня из репертуара старых «Песняров». Каждый раз во время ее исполнения зал неистовствует, при этом автор, Олег Аверин, стоит на сцене. Но для «Белорусских Песняров» такое заблуждение публики — лишь повод для гордости... А в прошлом году еще одну песню Аверина, «Душа», признали в России песней года. В долгой «песняровской» истории таких побед не было...
Заноза
Мучительно помнить о том, что мы так и не зашли к Володе в больницу до самой его смерти. Оправданий много, но сейчас они никакого значения не имеют. Эту занозу уже никогда не вытащить...
Вообще, о занозах говорить неприятно. И не хочется... Их много. В творческой жизни, в личной, в отношении к родителям, друзьям... Но, думаю, к определенному возрасту каждый из нас цепляет своих заноз не меньше. Даже биографии великих людей это подтверждают. Мысль о том, что ты не один совершаешь непоправимые ошибки, слегка приглушает эту боль. Но ни заранее, ни заново жизнь не нарисуешь... Как ни крути, под каким углом ни разглядывай историю «Песняров», дай Бог кому–нибудь повторить этот сюжет. Пережить все это, даже ничего не меняя и не исправляя, — редкое везение...
