Почему Михаил Шуйдин не получил звание Героя Советского Союза

Каждый год в дни новогодних праздников, вооружившись телевизионным пультом, я с воодушевлением начинаю "прыгать" с канала на канал в поиске моего любимого дуэта клоунов Михаила Шуйдина и Юрия Никулина. И лишь получив от великих комиков 20-го века порцию добротного, нестареющего юмора и вдоволь насмеявшись, успокаиваюсь: порядок в танковых войсках! Для меня, как, надеюсь, и для многих, без легендарных Миши и Юрика, без их "бревна", "насоса", "лошадок", и праздник не праздник. 


В этом году исполняется ровно 70 лет с того дня, когда они впервые вместе вышли на сцену, вышли, чтобы покорить своим неповторимым талантом весь мир. Такого дуэта клоунов, достойного Книги рекордов Гиннесса, в истории мирового цирка не будет больше никогда. Невероятно, но долгие 30 лет они, щедро даря людям радость, выступали рука об руку в одном и том же коллективе Московского цирка на Цветном бульваре. Легендарные артисты пользовались у зрителей невероятной любовью. Наличие на афишах их фамилий гарантировало аншлаг. Не обделены были народный артист СССР Юрий Никулин и народный артист РСФСР Михаил Шуйдин наградами и почестями. Но мало кто знает, что этот клоунский дуэт мог войти в историю и как единственный имевший высшие награды СССР - Золотые Звезды Героев! Юрий Владимирович Никулин, как известно, стал Героем Социалистического Труда, а вот заслуженного мужеством, отвагой и пролитой кровью звания Героя Советского Союза гвардии старший лейтенант Михаил Иванович Шуйдин так и не дождался.

Когда я впервые в 2009 году на страницах "СБ" рассказал о том, что отличившийся в боях при освобождении Белоруссии и Прибалтики командир 1-го взвода 1-й танковой роты 2-го батальона 35-й гвардейской танковой бригады 3-го гвардейского Сталинградского механизированного корпуса Михаил Шуйдин был представлен командованием к званию Героя (см. очерк "Солнечный клоун Шуйдин"), то в глубине души надеялся, что шанс реализовать это представление, пусть даже и посмертно, еще есть. Ярким примером для меня был факт награждения Золотой Звездой командира Михаила Шуйдина, легендарного танкиста Героя Советского Союза гвардии генерал-майора Ази Асланова, возглавлявшего ту самую 35-ю гвардейскую бригаду. За успешное руководство боевыми действиями бригады в ходе операции "Багратион" и проявленный при этом личный героизм в июле 1944 года он был представлен к награждению второй Золотой Звездой Героя Советского Союза. Но вместо этой награды получил орден Суворова 2-й степени. И лишь 21 июня 1991 года, через 47 лет, справедливость все же восторжествовала. Представление было рассмотрено вновь, и указом Президента СССР Михаила Горбачева Ази Асланова посмертно наградили второй медалью "Золотая Звезда" и орденом Ленина. Ему суждено было стать не только последним дважды Героем в истории великой страны, но и крайним в списке кавалеров Золотой Звезды, получивших эту награду за подвиги, совершенные при освобождении советской Белоруссии. После распада СССР звание Героя Советского Союза присваивать перестали. В России участников Великой Отечественной войны, имевших право, но не получивших в свое время по каким-то причинам это высокое звание, стали удостаивать звания "Герой России". Питаемый надеждой решил попробовать восстановить историческую справедливость в отношении Михаила Шуйдина, получившего вместо Золотой Звезды Героя орден Красного Знамени, и я. 

Узнав в Управлении по государственным наградам администрации Президента России, что вопросы присвоения звания Героя России за подвиги, совершенные в годы войны, рассматриваются только по ходатайствам трудовых и воинских коллективов, Советов ветеранов, написал в 2009 году письма с приложением заверенного Центральным архивом МО РФ представления Шуйдина к званию Героя Советского Союза и копии своего очерка о нем в "СБ" в адрес коллектива Московского цирка на Цветном бульваре и ОАО "Подольск-цемент" (в доме от этого завода Шуйдин жил многие годы, здесь работала его мама, перед рабочими цемзавода состоялись его первые выступления). Но, увы, минуло с тех пор уже десять лет - и ни ответа тебе, ни привета...

Все эти годы мне не давал покоя не только вопрос, почему Шуйдин не стал Героем Советского Союза, но и многолетнее, до самой смерти в августе 1983 года, загадочное молчание артиста об этом. О заслуженной, но неполученной Золотой Звезде не знали ни близкие родственники, ни партнер по сцене участник войны, артиллерист-зенитчик, кавалер медали "За отвагу" старший сержант Юрий Никулин. Исследуя архивные документы, связанные с Михаилом Шуйдиным, мне удалось сделать несколько совершенно неожиданных, сенсационных открытий! В бою за город Сморгонь танковый взвод Михаила Шуйдина в составе двух американских танков М4А2 "Шерман", нарушив все законы ведения боя при форсировании водных преград, совершил подвиг, который вошел в анналы истории Великой Отечественной как нигде и никем не повторенный. Не случайно об этом бое написали все центральные газеты страны: "Правда", "Известия", "Комсомольская правда"... Летом 1944-го имя Михаила Шуйдина впервые прозвучало на всю страну! Но награды за этот подвиг он не получил. Никакой! Все члены экипажей, которыми Михаил командовал в том легендарном бою, были награждены орденами, кроме него самого.

В Подольском архиве сохранился доклад с подробным описанием этого уникального в истории войны рейда танкистов. Как правило, что и оговаривается в боевых уставах и наставлениях, водную преграду при поддержке артиллерии и минометов первой форсирует пехота, захватывает плацдарм, укрепляется на нем и лишь только потом на него начинается переброска танков. Под Сморгонью это золотое правило тактики общевойскового боя было опровергнуто. Танковый взвод Шуйдина без поддержки пехоты и артиллерии форсировал реку Вилия, захватил плацдарм на ее западном берегу и удерживал его в течение полутора суток в ожидании подхода главных сил.

2 июля 1944 года, после того как 35-я гв. танковая бригада генерала Асланова стремительной атакой, в которой отличился и взвод Шуйдина, освободила от гитлеровцев Вилейку, ей была поставлена задача двигаться на Сморгонь по маршруту: Нарочь - Войстом - Гориденяты - Войниденяты. Выполнение боевого приказа оказалось под угрозой срыва в связи с отсутствием дизельного топлива. Танки остановились. Спасать аслановцев поручили летчикам-асам 3-го транспортного авиаполка гв. капитана Григория Тарана, которые на американских С-47 "Дуглас" начали переброску топлива в район Вилейки. Не теряя в ожидании самолетов времени, генерал Асланов принимает дерзкое и рискованное решение: слить остатки солярки из танков бригады и заправить два "Шермана" из взвода Шуйдина, которому он всегда поручал самые ответственные задания. Михаилу предстояло уйти в отрыв, в глубокий рейд по тылам противника, выйти к Сморгони, найти брод через Вилию, по возможности форсировать реку и укрепиться на захваченном плацдарме. По возможности...

Задача была архисложная, поэтому, не поставив в известность вышестоящее командование, Асланов решил участвовать в операции лично. Первым рванул в неизведанное "Шерман" гв. старшего лейтенанта Шуйдина, за ним - американская легковушка-внедорожник "Виллис" генерала Асланова, которым управлял гв. сержант Григорий Степанов, а замыкал необычную колонну "Шерман" гв. младшего лейтенанта Дмитрия Данилова. Из пехоты на броню в качестве десанта взяли всего шесть автоматчиков, надеясь пополнить его партизанами, которые должны были ждать танкистов у Сморгони. Двигаться пришлось лесными дорогами, так как по большаку параллельно с ними отступали немцы. Нешумные резино-металлические гусеницы и негромкий гул дизелей "Шерманов" на малых оборотах позволили нашим смельчакам не обнаружить себя. Верное направление на незнакомой местности помогали выдерживать гирокомпасы, которые предусмотрительные американцы не забыли установить на свои танки. Обещанных от партизан проводников они так и не дождались, поэтому можно представить, что пришлось испытать идущему впереди Михаилу Шуйдину, ежесекундно ожидавшему кинжального обстрела, засады, нападения. Подозрительными, смертельно опасными казались каждый куст, пень, овраг... Нервы на пределе и помощи ждать неоткуда - со всех сторон враг! 

С партизанами, а их оказалось всего двое, встретились перед самой рекой. Мост через Вилию был разрушен. Проводники показали Шуйдину брод, который находился северо-западнее деревни Перевозы. Но напрямую форсировать Вилию там было невозможно. Двигаться надо было по ломаному маршруту и, обходя ямы и глубокие места, строго держать направление на установленные партизанами вешки. Подобные маневры-развороты тяжелых танков в воде, на песчаном грунте, были чреваты самыми тяжелыми последствиями. И делать это надо было фактически на виду у врага, надеясь на то, что он их не увидит и не откроет огонь. Но иного пути не было. Ситуацию усугубляло то, что совсем рядом, у Светлян, находился немецкий аэродром и летчики взлетающих и садящихся самолетов могли заметить переправляющиеся танки и легко уничтожить их. Ждать темноты? Но как тогда безошибочно, на ощупь исполнить на реке этот невероятный зигзаг удачи?

Первым, глухо урча дизелями, пошел в воду "Шерман" Шуйдина. У него на броне сидел, тревожно поглядывая то в небо, то на противоположный берег, сам генерал Асланов. Опытный механик-водитель, кавалер медали "За отвагу", гв. старший сержант Петр Коновалов, который воевал в экипаже Шуйдина с 1943 года, успешно справился со сложной задачей. Следом речной слалом удачно проделал и экипаж Данилова. Не теряя времени, танкисты выбрали выгодные позиции на опушке рощи недалеко от деревни Перевесье и тщательно замаскировали свои боевые машины. Плацдарм на западном берегу Вилии был захвачен! Без саперов, без пехоты и без единого выстрела! Лично убедившись, что брод найден, плацдарм в надежных руках танкистов Шуйдина, генерал Асланов, надо отдать должное его мужеству, в одиночку на своем "Виллисе" вернулся по лесным тропам к основным силам своей бригады - за подмогой!

Михаил Шуйдин в ожидании неизбежной атаки со стороны гитлеровцев, из-за отсутствия пехоты оставил в каждом танке по два члена экипажа - у пушек и пулеметов, а остальных - в окопы. На флангах разместил по три автоматчика из десанта, а перед "Шерманами" - своих танкистов. Сзади - никого, там река и отступать некуда...

Ночь со 2 на 3 июля была тревожной. Томительное ожидание боя не позволило сомкнуть глаз ни на минуту. "Гости" появились только к утру: разведка! А вскоре, поднимая клубы пыли от Сморгони, ринулись в атаку пять танков и две самоходные артиллерийские установки, поддерживаемые ротой пехоты. Подпустив врага на предельно короткую дистанцию, экипажи Шуйдина и Данилова обрушили на него шквал огня. Две 75-мм пушки, четыре 7,62-мм пулемета и два 12,7-мм зенитных пулемета заставили гитлеровцев сначала остановиться, а затем, оставив на поле боя горящие танк и самоходку, отступить. В это время к берегу подошли четыре танка Мк.10 "Валентайн" из 3-го танкового батальона 35 гв. бригады и открыли ураганный огонь, окончательно отбивший у гитлеровцев желание наступать. На плацдарм к Шуйдину переправились два взвода автоматчиков и взвод противотанковых ружей. На вторую попытку сбросить наших танкистов в Вилию немцы решились ближе к вечеру. Но и здесь помешал Шуйдин. То ли от нервного перенапряжения, то ли, наоборот, от избытка победных чувств Михаил включил свою мощную американскую радиостанцию и, выйдя в эфир, начал рассказывать произведения Зощенко, Чехова (у него в танке была целая библиотека), чем вызвал неимоверный хохот среди членов экипажей танков как на этом, так и на том берегу. До слез смеялся и сам генерал Асланов. Немцы, услышав этот необыкновенный концерт, как потом показал пленный, заподозрили неладное и сначала остановились, а затем вернулись на исходные позиции. Всю ночь шла переправа наших войск через Вилию. Повторить маршрут Шуйдина сумели только более легкие "Валентайны", для вязнувших в песке "Шерманов" пришлось положить на дно реки бетонные столбы. 

В 9 часов 30 минут 4 июля танкисты пошли на штурм Сморгони. В числе первых в город ворвались "Шерманы" Шуйдина и Данилова. Основной удар упорно сопротивляющегося врага приняли на себя танкисты 3-го батальона на "Валентайнах", потерявшие в бою за Сморгонь пять танков. Что интересно, английским "Валентайнам" довелось здесь встретиться в бою с советскими танками Т-34 и Т-26, имевшими немецкие экипажи: Т-34 был подбит, а Т-26 захвачен как трофей. Отличились в бою за Сморгонь и танкисты 43-го гв. танкового полка 7-й гв. механизированной бригады под командованием нашего земляка-белоруса гв. подполковника Николая Шалаева, чьи М4А2 "Шерман" и Мк.9 "Валентайн" ворвались в город с северо-запада. Бой за Сморгонь проходил на глазах у командира 3-го гв. Сталинградского мехкорпуса генерал-лейтенанта Виктора Обухова, который находился на берегу Вилии в штабе генерала Асланова. Именно в этот день, 4 июля, Обухову присвоили звание Героя Советского Союза. Освобождение райцентра, важного транспортного узла, где пересекались 8 дорог, среди которых одна железная, было важным стратегическим успехом. Генерал Обухов приказал представить отличившихся к наградам. Мысленно сверлил дырочку под орден на своей гимнастерке и Миша Шуйдин. 

Но не тут-то было. Командир 2-го танкового батальона гв. майор Костантин Литвинов, старый танкист, получивший орден Красного Знамени еще за Халхин-Гол, членов экипажей Шуйдина и Данилова к наградам за Сморгонь не представил. Почему? Трудно сказать. Скорее всего, причина в том что, увы, не сложились у него с Шуйдиным отношения. Война не отменила зависть, подозрительность, недоброжелательность, да и простое самодурство. Наверняка не нравились 36-летнему комбату и особая симпатия и уважение 34-летнего генерала Асланова к зеленому мальчишке Шуйдину, которому он ставил ответственные задачи, видимо, не особо советуясь с Литвиновым. 5 и 6 июля 35-я гв. танковая бригада находилась в резерве и приводила себя в порядок в Сморгони. Времени для оформления наградных документов было предостаточно, но...

Вечером 6 июля бригада покинула город и двинулась на Вильнюс. Рано утром 8 июля танкисты Асланова пошли на штурм города. И здесь вновь отличились действовавшие впереди, в разведке, экипажи Шуйдина и Данилова. Согласно журналу боевых действий, Михаил со своим экипажем уничтожил в Вильнюсе одно орудие, 7 пулеметных гнезд в домах и 35 автоматчиков, а Дмитрий - одно орудие и до 50 гитлеровцев. Понес потери и действовавший без поддержки пехоты, что в уличных боях смерти подобно, 2-й танковый батальон. 9 июля фаустники подожгли "Шерман" гв. старшего лейтенанта Александра Григорьева, в котором находился комбат Литвинов. Константин Платонович очень сильно обгорел и был эвакуирован в тыл. Вместо него 10 июля командиром батальона был назначен его заместитель гв. старший лейтенант Владимир Гичко. Несмотря на то что в этот день танкисты еще участвовали в боях и были выведены из Вильнюса только к вечеру, Гичко именно 10 июля, в первый день своего командования батальоном, представил экипажи Шуйдина и Данилова к наградам за захват и удержание плацдарма у Сморгони. Признаюсь, установить имена всех членов этих экипажей оказалось не так-то просто. Одного из них - механика-водителя танка Данилова - в архивных документах я так и не нашел. 

10 июля 1944 года комбат Гичко написал представление на механика-водителя гв. старшего сержанта Петра Коновалова - к ордену Красного Знамени, помощника механика-водителя гв. старшего сержанта Григория Тарасова - к ордену Красной Звезды, заряжающего гв. старшего сержанта Сергея Смирнова - к ордену Отечественной войны 1-й степени, а радиотелеграфиста гв. старшего сержанта Ивана Беликова - к ордену Отечественной войны 2-й степени. Это члены экипажа Михаила Шуйдина. На командира танка гв. младшего лейтенанта Дмитрия Данилова Гичко оформил документы к награждению орденом Красного Знамени, радиотелеграфиста его экипажа гв. старшего сержанта Петра Сукало представил к ордену Отечественной войны 2-й степени, а заряжающего гв. рядового Ивана Алешина и помощника механика-водителя гв. рядового Ивана Гергеля - к орденам Красной Звезды. Пройдя через сито мнений и решений вышестоящих командиров и начальников, наградные документы финишировали со следующим результатом: орден Красного Знамени отжалели только Петру Коновалову, Дмитрию Данилову лишь орден Отечественной войны 1-й степени, а остальным танкистам - ордена Красной Звезды. Такую оценку получил их подвиг у Сморгони. Но где же среди них главный виновник торжества, их командир Михаил Шуйдин? Вот это и по сей день настоящая тайна. Забыть его Гичко, у которого с Шуйдиным были дружеские отношения еще с лета 1943 года, не мог. Значит, Михаил был представлен к награде и она, конечно же, была не ниже ордена Красного Знамени. Орден Ленина? Или уже тогда - Золотая Звезда Героя Советского Союза?

22 июля 1944 года по личному ходатайству маршала Василевского семь офицеров 35-й гв. танковой бригады, особо отличившихся при освобождении Белоруссии, среди которых и гв. старший лейтенант Гичко, были награждены орденом Ленина. Комбриг генерал Асланов - орденом Суворова 2-й степени (представлялся к званию Героя Советского Союза). Еще двое - начальник политотдела бригады гв. подполковник Файзерахман Зайнуллин и гв. старший лейтенант Иван Битюцкий - вместо орденов Ленина получили ордена Красного Знамени. Такой же награды был удостоен и командир 2-го танкового батальона гв. майор Константин Литвинов. И только Михаил Шуйдин за мужество и отвагу, проявленные в боях за Белоруссию, награды так и не получил. Ни ордена, ни медали! Куда подевались его наградные документы, кто и почему положил их под непроницаемое сукно забвения, неведомо и по сей день. А то, что они были, подтверждается и тем, что когда всего через месяц тот же Владимир Гичко будет писать наградной лист на Шуйдина к званию Героя Советского Союза, то о его подвиге при форсировании Вилии и захвате плацдарма у Сморгони он даже не упомянет. И это понятно: за это он Михаила к награде уже представлял и кто же знал, что документы исчезнут.

В Главном управлении кадров наркомата обороны, которое в апреле 1943 года возглавил генерал-полковник Филипп Голиков (руководивший накануне войны Главным разведывательным управлением Красной Армии), в вопросах награждений царил несусветный беспорядок. Особенно это, к сожалению, коснулось операции "Багратион". Представления к ордену Ленина и званию Героя Советского Союза, оформленные в июне-июле 1944 года валялись, другого слова и не подберешь, на столах кадровиков до конца марта 1945 года! Восемь месяцев! К тому времени многие, так и не получив заслуженных наград, погибли. А среди выживших масса примеров, когда за один и тот же подвиг их наградили дважды! Командиры, не дождавшись за долгие месяцы награждения своих бойцов, терзаемые совестью и догадками, писали новые представления - к награде ниже рангом, обычно к ордену Красного Знамени. "Счастливчики" в итоге получали и звезду Героя, и орден! И никто в ГУКе за это не ответил.

Нетрудно догадаться, какие чувства испытывал Михаил Шуйдин, когда 14 августа в 35-й гв. танковой бригаде проходил торжественный митинг, посвященный вручению наград за бои в Белоруссии, за освобождение Мстижа, Череи, Плещениц, Вилейки, Сморгони... Их лично вручал командир 3-го гвардейского Сталинградского мехкорпуса Герой Советского Союза гв. генерал-лейтенант Виктор Обухов. К Боевому Знамени бригады Обухов прикрепил орден Красного Знамени, засверкали ордена и медали и на груди у многих танкистов. Шуйдин не получил ничего...

Танкисты генерала Асланова прошли огненными дорогами Белоруссии и Прибалтики более 1.600 километров. Их планировали вывести в тыл, на отдых. Но помешали гитлеровцы, которые силами пяти танковых и одной моторизованной дивизий (более 800 танков и самоходных орудий!) перешли в наступление с целью отрезать и окружить войска 1-го Прибалтийского фронта, прорвавшиеся к Рижскому заливу. 18 августа разгорелись тяжелые бои под Шяуляем и в направлении до того мало кому известного литовского городка Жагаре, сражение у которого можно сравнить разве что с битвой у Прохоровки на Курской дуге. Сохранившиеся в Подольском архиве документы и карты позволяют рассказать о последних боях, в которых участвовал гв. старший лейтенант Шуйдин.

К семи утра 20 августа 2-й батальон гв. капитана Гичко сосредоточился в лесу у Чакстэс, северо-западнее Жагаре. Комбат решил контратаковать в направлении Ренги, но бой с "Тиграми" и "Пантерами" сложился крайне неудачно: немцы сожгли 7 наших "Шерманов"! В батальоне осталось всего 8 танков. Большие потери были и в личном составе. Гичко назначил Шуйдина командиром роты, а заряжающего из его экипажа гв. старшего Сергея Смирнова - командиром танка. 21 августа бои за Жагаре достигли своей кульминации. Немцы были всего в одном (!) километре от этого городка. В 13 часов 35 минут около 20 танков и самоходных орудий с батальоном пехоты ринулись в решающую атаку от высоты с отметкой 84,4 в направлении Гостинного Двора, что на северо-западной окраине Жагаре. Рота Шуйдина, расположившаяся в кюветах у дороги, встретила гитлеровцев кинжальным огнем в упор. Но, несмотря на потери, они продолжали двигаться вперед. Когда обстановка стала критической, Михаил решил контратаковать. Взревели двигатели, и "Шерманы", поднимая гусеницами клубы пыли, помчались в отчаянно-героическую атаку на немецкие "Тигры". Во встречном бою, лоб в лоб, с этими тяжелыми монстрами у них было очень мало шансов на успех. Как выглядело это леденящее кровь сражение, вы можете понять, посмотрев вышедший в 2014 году на кино- и телеэкраны фильм "Ярость", который стал достойным гимном памяти всем погибшим в годы войны экипажам "Шерманов". А в составе Красной Армии воевало около четырех тысяч танков этого типа. В одном из эпизодов фильма в страшном бою на наших глазах сгорают экипажи трех "Шерманов" и только четвертому, которым командует сержант Кольер (его роль блестяще исполнил актер Бред Питт), все-таки повезет сблизиться с "Тигром", зайти ему в корму, где тоньше броня, и произвести разящий выстрел из пушки. В этом фильме снимались реальные танки "Шерман" четырех различных модификаций, "живым", не бутафорным был и "Тигр". Михаил Шуйдин воевал на "Шермане" с 75-мм короткоствольной пушкой, таким же в фильме командует сержант Дэвис (артист Брэд Хенке). В жуткой схватке с "Тигром" танк Дэвиса погибает последним.

Проломил "Тигр" и броню танка Шуйдина, но выдержать контратаку его роты гитлеровцы не смогли и, оставив на поле боя четыре подбитых танка и два самоходных орудия, начали отходить. Жагаре и на этот раз отстояли! Но какой ценой! На поле боя дымились семь сгоревших "Шерманов"... Второй танковый батальон фактически перестал существовать. Обгоревший, ослепший Михаил Шуйдин чудом выскочил из полыхающего танка. Испытывая жуткую боль, на ощупь, по следам гусениц танка он пополз в тыл, к своим. Санитары обнаружили человека-головешку совершенно случайно. Значит, надо было, суждено было Мише жить. Узнав о его счастливом спасении, комбриг Асланов прислал в медсанбат свой "Виллис" с приказом срочно доставить героя в тыловой армейский госпиталь. Впереди Шуйдина ждало долгое шестимесячное сражение сначала за жизнь, а затем за возможность видеть, двигаться, шевелить сначала пальцами, а затем и руками.

О подвиге Шуйдина знала вся 35-я гвардейская бригада. В политдонесении вышестоящему начальству заместитель начальника политотдела бригады гв. майор Павел Брагин докладывал, что комсорг 2-го батальона коммунист Шуйдин поднял своих танкистов в атаку и, когда его танк был подожжен, вел огонь до последней возможности, за что представлен к званию Героя Советского Союза. В письме матери Михаила, работнице Подольского цемзавода Елизавете Шуйдиной, 23 августа 1944 года замполит батальона гв. старший лейтенант Антон Мирошниченко пишет: "Многоуважаемая Елизавета Григорьевна! Ваш сын, гвардии старший лейтенант Шуйдин Михаил Иванович, в боях за освобождение нашей Советской Белоруссии и Прибалтики показал образцы мужества и геройства. Одновременно сообщаю Вам, что Миша 21 августа 1944 года отправлен в госпиталь - он получил ожоги лица и рук. По утверждению врачей, это не так опасно и по излечении с Мишей будет все в порядке. Не волнуйтесь, не огорчайтесь. Гордитесь подвигом своего сына! Будьте уверены, что часть, в которой служил и воевал Ваш Миша, еще много впишет героизма и славы в Книгу Великой Отечественной и среди многих имен Героев будет и имя Михаила Шуйдина".

Увы, среди кавалеров Золотой Звезды его имя так и не появилось. Командир батальона гв. капитан Гичко 29 августа 1944 года написал представление к награждению Шуйдина орденом Ленина и медалью "Золотая Звезда" Героя Советского Союза, в котором особый упор сделал на сражении у Жагаре. Не забыл и о получившем тяжелое ранение в том бою 21 августа исполнявшем обязанности командира танка гв. старшем сержанте Сергее Смирнове, которого представил к ордену Ленина. Ходатайства комбата поддержали и комбриг Асланов, и комкор Обухов, но всю обедню испортил командующий бронетанковыми и механизированными войсками 1-го Прибалтийского фронта генерал-лейтенант Скорняков, который посчитал, что Шуйдину будет достаточно ордена Красного Знамени, а Смирнову и вовсе ордена Отечественной войны 1-й степени. На это решение, конечно, повлияло то, что танкисты Асланова перешли из 3-го Белорусского фронта в подчинение 1-му Прибалтийскому только 15 июля и о подвигах Шуйдина в боях за Белоруссию, за которые он так и не получил никаких наград, Скорняков не знал. Плюс подвело отсутствие у комбата Гичко умения красиво и емко написать и должным образом преподнести вышестоящему начальнику подвиги своего подчиненного. Словом, Золотая Звезда, о которой все знали, которую все ждали, Шуйдина так и не нашла.

Уверен, что боль этой несправедливости жгла его сердце всю оставшуюся жизнь. Не случайно, что после войны Михаил Иванович никогда не надевал свои награды - ордена Красной Звезды и Красного Знамени. С гордостью носил только скромный алюминиевый значок "Ветеран 3-го гв. Сталинградского мехкорпуса". Кстати, в этом мехкорпусе было четыре бригады, но только в 35-й гвардейской, считавшейся лучшей, не было ни одного Героя Советского Союза! В 7-й бригаде - 12 Героев, в 8-й - четыре, в 9-й - 16! Удивительный и совершенно необъяснимый факт.

В феврале 1963 года в Москве состоялась первая встреча ветеранов корпуса, в которой приняли участие и Михаил Шуйдин с Владимиром Гичко. И вновь со всех сторон только и слышалось: "А помнишь Сморгонь? Помнишь Жагаре?" Такое разве забудешь? Как и неврученную Золотую Звезду... Встречи ветеранов стали регулярными, и в них обязательно, несмотря на гастроли и выступления, участвовал Шуйдин. Фронтовое братство было для него свято до самых последних дней жизни. Из его боевых побратимов-танкистов, с которыми он в июле 1944 года удерживал плацдарм у Сморгони, в строю День Победы встретили только гв. старшина Иван Беликов и гв. старший сержант Петр Сукало. В Литве 25 августа 1944 года сгорел в "Шермане" гв. младший лейтенант Дмитрий Данилов. В сентябре танкистов пересадили из выработавших весь свой ресурс американские танки на новенькие Т-34-85, но всего через месяц почти все они были потеряны. В этих ожесточенных боях с "Тиграми" и "Пантерами" погиб гв. рядовой Михаил Гергель и получил тяжелое ранение гв. рядовой Иван Алешин. В Латвии 11 марта 1945 года сгорел в "тридцатьчетверке" гв. старший сержант Григорий Тарасов.

До войны Михаил Шуйдин учился в Московском государственном училище циркового искусства на акробата-турниста. Тяжелые ожоги рук и пальцев не позволили ему продолжить обучение по этой специальности. Пришлось вынужденно переквалифицироваться в клоуна. Постепенно заживали и разглаживались рубцы на коже лица и рук. Зрение до конца так и не восстановилось, заставляя его щуриться и избегать яркого света софитов и прожекторов. Как особый подарок судьбы он воспринимал свою встречу с поначалу таким же неприкаянным и никому не известным артистом, как и он сам, Юрием Никулиным. А затем тридцать лет славы и успеха! С особым трепетом и волнением Шуйдин выступал в Белоруссии, на такой дорогой и родной для него земле. Всматриваясь своими подслеповатыми глазами в зрительный зал, он надеялся, что среди до слез смеющихся и аплодирующих ему людей есть и жители Плещениц, Вилейки, Сморгони... И никто из них даже не догадывался, что человек в нелепом зеленом пиджаке, мешковатых клетчатых штанах и огромных башмаках завоевал для них свободу, а сейчас дарит смех и радость. Радость и свобода, что может быть ценнее для человека.

У родственников Михаила Шуйдина сохранилась всего одна его фронтовая фотография. В 1995 году мне посчастливилось побывать в гостях в скромной квартирке легендарного фронтового фотокорреспондента Василия Ивановича Аркашева. И надо же случиться такому совпадению. Именно он во всех подробностях снимал бои за Сморгонь в июле 1944 года! В объектив его "лейки" попали и Асланов и его танкисты на "Шерманах" и "Валентайнах". Среди них был и Михаил Шуйдин! Но к тому времени негативы этих фотографий Василий Иванович уже передал в архив. В какой - спросить я тогда не догадался, но надеюсь, что когда-нибудь эти фото найдутся и мы увидим героя-освободителя Белоруссии Михаила Шуйдина во всей красе!

В 2011 году у входа в Курский цирк был установлен памятник Шуйдину и Никулину в виде сценки из их знаменитой репризы "Лошадки". Хотя, конечно, он должен был бы стоять в Москве у цирка на Цветном бульваре, где они работали. Но на Цветном есть памятник только Никулину. Одиноко ему там и, уверен, совсем не смешно. В декабре 2017 года в Подольске на фасаде школы # 10 , где учился Миша Шуйдин, была открыта мемориальная доска. Живет память о легендарном воине и артисте! В честь командира Шуйдина генерала Ази Асланова у нас в Вилейке установлен замечательный памятник, его имя носят улицы в той же Вилейке и Сморгони. Возле сморгонской школы # 2 в его память была высажена каштановая аллея. А будет ли хоть как-то увековечено в Беларуси имя Михаила Шуйдина, за свободу и независимость которой он геройски сражался? Почему бы не присвоить ему, пусть и посмертно, звание почетного гражданина города Сморгони? Не установить памятный знак на месте, где он форсировал Вилию и удерживал захваченный плацдарм? Благодаря сохранившейся в архиве схеме его можно определить с точностью до нескольких метров. 

И все же в душе я надеюсь, что когда-нибудь Михаила Шуйдина найдет его Золотая Звезда. Заслуженная звезда. И не важно, будет ли она звездой Героя России или Беларуси. Звезды иногда зажигаются и это действительно нужно.