Какие секреты не захотели раскрывать известные и не очень производители «пластиковой» воды?
НА ПРИЛАВКЕ крупного супермаркета молоко стартует в среднем с 7 тысяч рублей. Производство его падает, но ценник государство держит в ежовых рукавицах. А вот воды, пригодной для питья, в Беларуси хватает. По идее, и стоить она должна копейки. Мы же наблюдаем обратное: пол-литра минералки, как и пол-литра молока — в районе 5 тысяч рублей, полтора — 6500—7300 рублей, всего на 500 рублей дешевле обычная питьевая, двухлитровка и той и другой — более 8000 рублей. Согласитесь, странно все это.
НЕ сотрудничать с «СГ»
Чтобы получить молоко, нужно буренку вырастить, выкормить. Здесь же — качай воду из скважины и продавай. Откуда же такая цена? Корреспондент «СГ» попыталась достучаться до столичных флагманов «водного» рынка. Сотрудники «Дариды», похоже, обходились без руководителя больше недели, так как его ни разу не удалось застать на рабочем месте. Производитель «Минской-4» ответил прямо в лоб: «С вами нам сотрудничать невыгодно…» С «Боровой» тоже договориться не удалось: «Наша ситуация вам не покажет объективной картины…» Что тут секретного? Не раз производители того или иного продукта рассказывали нам о своей работе без утайки. Но, похоже, за стенами этих заводов свои ценовые тонкости.
Согласились поговорить лишь на УП «Стародорожский кооппром».
Стоит ноль
Производство здесь выглядит, как я и догадывалась, довольно скромно. Работают 7 человек, получают около 2 миллионов белорусских рублей в месяц. Судя по зарплате, не шикуют. Вода со скважины поступает по водопроводу в специальную емкость, проходит фильтрацию, где убираются механические примеси. Обрабатывается ультрафиолетом, то есть проходит бактерицидную дезинфекцию. Газируется и разливается по бутылкам. Что до питьевой, то это обыкновенная вода, грубо говоря, из-под крана, которая проходит ту же технологическую цепочку, что и минералка. Но стоит не меньше. Так 2 литра «Бонаквы» в одном из магазинов «Рублевский» продаются по 8300 рублей, а минеральная «Минская-4» — по 7800 рублей.
Директор УП «Стародорожский кооппром» Елена Гришина показывает мне статьи затрат. Сразу понимаю, чем вызвана небольшая разница: сама вода стоит ноль, а цена на бутылку в полтора литра и пробку — не верю своим глазам — 1580 рублей, этикетка — 200 рублей. Прибавить клей, упаковочное полотно, углекислоту — итого 1950 рублей. Транспортно-заготовительные расходы, электроэнергия, топливо, заработная плата, общепроизводственные, общехозяйственные издержки и так далее — в итоге себестоимость бутылки в 1,5 литра минеральной газированной воды — 3430 рублей. С затратами на доставку получается 3900. Прибыль производителя всего 100 рублей!
— Когда мы заказывали тару на прошлой неделе, компания-поставщик предупредила, что «Химволокно» собирается поднимать цену на преформу (специальным устройством из нее выдувают бутылки), — рассказывает Елена Гришина. — Значит, и цена на упаковку поднимется на 10—15 процентов, представляете… Масштабы нашего завода незначительны. Получается, что мы работаем не на реализацию выпущенной продукции, а на реализацию остатков. И нас это не спасает, производство получается убыточным. Опять же, транспортные расходы растут, придется поднимать цену.
Дело – в объеме
Собеседница обрисовала картину «водного» рынка страны. СООО «Акватрайпл» поглощает 5—7 процентов, ЧП «Дарида» и Минский завод безалкогольных напитков вместе — 60—65 процентов, 5 процентов приходится на местных производителей, остальное — импортные воды, которые чаще всего реализуются через «сетевиков». Гиганты выигрывают за счет объема. На вырученные деньги они могут нужное оборудование купить и снизить затраты. Например, один из них приобрел агрегат, который выдувает бутылки из преформ — не нужно приобретать готовую тару у лишнего звена. С печатной машиной можно штамповать этикетки себе и другим услугу оказывать.
Спрашиваю, пытались ли искать рынки сбыта? Но маленькому игроку приходится туго. В Беларуси скважины были разведаны в 1980—90 годах. Часть законсервировали как резервные, некоторые начали открывать.
— Фактически в каждом районе есть предприятие, которое разливает свою водичку. Года два-три назад проводился большой семинар в Минздраве по вопросу поставки вод некоторых производителей для санаториев Беларуси. Но министерство пошло по другому пути: каждый санаторий качает свою воду, так выгоднее.
Пытались наладить производство на экспорт, но вода оказалась непроходной. В России в 2011 году она стоила 1500—1700 белорусских рублей, наша ниже 2100 была уже убыточной. У соседей рынок минеральных вод очень широкий и насыщенный, они неплохо живут за счет объемов производства.
— Белорусская вода неплохая, но, чего кривить душой, на Западе она либо лечебная, либо столовая. А у нас лечебно-столовая, — продолжает Елена Алексеевна.
Вкус пластмассы
Как призналась директор предприятия, не всякая бутылка выдерживает воду. Через полгода у некоторых газировок появляется специфический привкус пластмассы. Углекислота — реагент, который хорошо консервирует и не дает развиваться микроорганизмам. Но через полгода она начинает немного портить упаковку. В Европе, слышала, отказываются от пластика в пользу стекла. Возможно ли у нас такое? В этом Елена Алексеевна сомневается: белорусские производители наладят такое производство разве что для премиум-класса.
— Когда-то мы работали со стеклом. Да, в такой бутылке вода вкуснее. Но, во-первых, высокий процент боя. Во-вторых, под стекло нужна специальная производственная линия. Бутылки надо мыть содой, ополаскивать натрий-фосфатом для блеска, потом простой водой. Температура не та — и продукт испорчен. Пластиковые бутылки просто обрабатываются водой. Еще под стекло нужна пробочка с хорошей прокладкой, а не полиэтиленовой. Это не будет дешевой продукцией.
Вкус, разумеется, влияет на спрос. Обратила внимание, что большинство наших производителей работают по собственным разработанным техническим условиям. Появляется все больше ароматизированных вод. А можно ли менять вкусовые качества обычной минеральной воды?
— Да, производители могут подрабатывать воду, — отвечает Елена Гришина. — У любой минеральной воды состав в зависимости от сезона немного меняется. Осенью, когда много дождей, она менее солоноватая, зимой более. Если весной много слякоти, дождей, она вообще как будто и не минеральная на вкус. На одном из предприятий три сильноминерализованные скважины разного состава. А на этикетке указана средняя минерализация. Технологи рассказывали, что воду подрабатывают — перемешивают из трех скважин, разбавляют с обычной питьевой водой. Экономят на налоге на добычу минеральных вод.
Наглые торговые надбавки
Вернемся опять к молоку. Цены фиксируются государством, поэтому зачастую его не хотят производить в чистом виде, всячески изощряются с составом, а тем самым и с ценой. Продавцам всего 11-процентная накрутка и льготный 10-процентный НДС, да и с объемом не прогадать бы. Особенно летом, когда приходится держать напор от разгневанных потребителей, которые возвращают кислое молоко.
А что вода? Стоит себе в бутылках год, полтора. Торговая надбавка на минералку и питьевую в минском магазине «Хлеб» на улице Б. Хмельницкого — 30 процентов. Больше не поставят, ведь в столице много супермаркетов, которые продают «жаждоутолительницу» чуть ли не по себестоимости. В деревне, конечно, супермаркетов нет. В начале этого года в Стародорожском кооппроме мониторили процент торговой надбавки в сельских магазинах. Елена Алексеевна привела шокирующие цифры, как страдают от ценовой политики сельчане. В магазине деревни Рагузница Мостовского райпо наценка составляет 44 процента, в деревнях Бородичи, Самаровичи, Конно Зельвенское райпо — 53! Если учесть 10-процентную скидку, которую им делал производитель, то это просто наглость.
— «Сетевики» предлагают производителям унизительные условия, вынуждая делать большую скидку. Маленьким же торговым точкам — никаких поблажек, — жалуется заведующая магазином «Хлеб».
В Старых Дорогах совсем скоро тоже откроется знаменитый «опт». Договорится ли он с местным производителем минералки, и как будут работать другие продуктовые магазины — это вопрос. А пока видно, что на упаковках, объемах, торговых надбавках кто-то неплохо живет, а кто-то просто выживает.
Виктория КОРШУК, «СГ»
