В Минске — прибалтийская погода. «Почти как дома», — улыбаюсь я. «Почти», — соглашается Настя Шведова, предлагая тем не менее встретиться в «МакДональдсе», который для большинства спортсменов является главным пунктом общепита в незнакомых странах. Особенно, если в пределах пешей досягаемости от легкоатлетического манежа лишь бар с чебуреками. С Беларусью Шведова только начинает знакомиться. «Третий раз здесь, а в Минске и вовсе только однажды была, когда в Стайки на сбор приезжала, — вспоминает она, пока мы протискиваемся сквозь вечерние пробки. — Но нравится, хотя и много необычного». Теперь, впрочем, придется бывать чаще. Потому как уже в феврале на Кубке страны экс–российская прыгунья с шестом наденет белорусскую форму. Что уже само по себе будет новостью: шест во все времена был далеко не самым массовым видом нашей легкой атлетики. «Теперь будет, — заверяет Настя. — Я ведь не отдыхать сюда приехала». А, кстати, зачем? И каким ветром занесло в наши края одну из сильнейших российских спортсменок?
— Как это каким ветром? — улыбается Шведова. — Хотя это история не одного дня. Началось все с трагедии Алексея Черепанова, который умер во время игры. Позже выяснилось, что он был военнослужащим. После этого весь российский спорт стало трясти. Многие спортсмены ведь военнослужащими были: звания, зарплаты... Сказали: хотите служить — служите, но по–настоящему.
— А ты, как я понимаю, служить не хотела?
— Нет, конечно. У меня ведь войска интересные были. Космические. Если и согласилась бы, то на 20 лет невыездной стала бы. Не говоря уже о том, чтобы продолжать тренировки. С восьми до шести нужно было в части находиться.
— Неужели никаких вариантов не было? Шведова ведь вроде как не последний человек в российском спорте...
— Не последний. Но, как оказалось, никому не нужный. У нас ведь нет спортивных ставок. Каждый сам за себя. Спорткомитет в Санкт–Петербурге только последние пару лет начал платить зарплаты спортсменам, но их явно недостаточно для полноценной подготовки. К тому же получают зарплату лишь те, кто попал в тройку призеров на чемпионате России.
— Так ты ведь второй была...
— Сейчас — да. А до этого — нет. И сидела, что называется, на хлебе и воде.
— А в Беларуси, значит, денег больше?
— Нет, ну зачем же так? Я просила своего менеджера подыскать мне клуб, рассмотреть вариант с другими городами России. Мы очень долго искали возможности для продолжения карьеры, и, в конце концов, менеджер предложил сменить гражданство. Тем более что с Беларусью у нас взаимные, что называется, чувства. Я здесь нужна, и мне здесь нравится. Представляете: заместитель министра ко мне в коридор вышел! Поздоровался, спросил, как дела... Приятно. Чувствуешь, что ты не пустое место. В России это просто нереально. Разве что если нос к носу с ним столкнешься где–нибудь.
— Неужели россияне взяли и вот так без проблем отпустили члена национальной сборной?
— Не совсем. Мне даже от участия в чемпионате мира в Берлине пришлось отказаться ради этого переезда. Иначе трехлетний «карантин» светил. Потом еще 30 октября я специально ездила на конференцию в Москву и просила наше руководство, чтобы мне не чинили препятствий...
— А не обидно? В Берлине вполне могла медаль получить...
— Я чемпионат даже не смотрела: поехала к друзьям в лагерь на Азовское море. О том, что Исинбаева проиграла, только по возвращении домой узнала. Удивилась, конечно... Но, во–первых, что сделано то сделано. А во–вторых, кто мне мешает получить медаль, выступая за Беларусь?
— Это реально?
— Пока выступает Исинбаева, о чемпионстве в шесте можно забыть. Только если Лена сама ошибется и возникнет такой вариант, как у Роговской в Берлине. Что бы она ни говорила, до начала соревнований никто не мог даже и представить, что полька победит. А так как Исинбаева вроде бы никуда не собирается, в будущем ситуация не изменится. А второй быть я бы не отказалась. Впрочем, нет, я загадывать не буду: всяко бывает...
— А что будет, если в Беларуси у Шведовой вдруг не получится? Обратно в Россию?
— Почему не получится? Здесь я смогу спокойно планировать свой сезон и показывать максимальный результат там, где это необходимо. Это ведь очень важно, когда можно готовиться и не думать постоянно о том, что завтра придется опять искать деньги и условия для тренировок, что ты вообще можешь не попасть в команду.
— Жить, как я понимаю, будешь в Гродно?
— Ну как сказать. Фактически — в Питере. В Гродно мне, правда, дали комнату в общежитии, там я прописана, этот город буду представлять на соревнованиях. Так здесь решили, да и город симпатичный. Мне понравился. Но в любом случае я не хочу расставаться со своим тренером, а он, понятное дело, не собирается уезжать из России. У него ведь не одна ученица. И семья к тому же. В общем, где тренировалась, там и буду.
— А не боишься, что теперь в России к тебе будут относиться как к конкурентке и вести себя соответственно?
— Мне повезло, что в Санкт–Петербурге всего две сильные прыгуньи было. Я и Александра Киришова. Все остальные — в Москве. Мы и раньше с ними только на чемпионате России или на сборах пересекались, так что в этом отношении ровным счетом ничего не изменится. В плане условий для занятий... Пока я не заметила, что отношение ко мне у санкт–петербургского начальства изменилось. Смеются, конечно, дескать, наша белорусочка. Но на стадион пока вроде пускают, а больше и не надо ничего.
— А твой муж, кстати, как отнесся к переезду?
— Я его особо не спрашивала. Сказала: так надо. Он понял. Тоже ведь спортсмен, хотя и бывший. Гребным слаломом занимался. Так что дважды объяснять не пришлось. Да и привык он уже к моим постоянным сборам и соревнованиям. Хотя я знаю немало примеров, когда в семьях, где только один человек имеет отношение к спорту, из–за долгих отлучек случались настоящие скандалы.
— С кем–нибудь из белорусских спортсменов прежде общалась?
— С Тихоном разве что. Да и то... На соревнованиях иногда видела его, здоровались. А здесь, в Минске, столкнулись недавно — так он и не узнал даже. Не ожидал, наверное, увидеть. А больше и не знаю никого: прыгунов–то в Беларуси и нет.
— Теперь есть.
— Постараюсь оправдать надежды уже на зимнем чемпионате мира. А вообще, в планах у меня Олимпиада в Лондоне. В Афинах уже была (тогда еще выступавшая под фамилией Иванова спортсменка получила травму в квалификации и на два года оказалась вне спорта. — Прим. авт.), а до Пекина мне чуть–чуть не хватило. На чемпионате России четвертое место тогда заняла. В последней попытке планка на «проходных» 4,65 держалась–держалась, но все–таки упала... Обидно было очень.
— Не так уж и обидно: это ведь, как говорит официальная статистика, твой личный рекорд...
— Я и выше прыгала. На турнире в Италии 4,72 взяла. Но там что–то с документами намудрили и результат официально не засчитали. Но даже и это еще не потолок. Я когда только в шест пришла, сразу заявила тренеру, что хочу прыгать на 5 метров. Так что все еще впереди!
