Основная задача, которую ставит перед собой СОС и ее руководитель, беглая Александра Герасименя, — нагадить Беларуси.Глядя на мир, нельзя не удивляться. Забрали у Беларуси чемпионат мира по хоккею — они радуются! Перенесли первенство по современному пятиборью — ликуют! Теперь восторгаются и устраивают пляски святого Вита по еще одному, безусловно, достойнейшему поводу: Европейский союз велосипедистов (UEC) принял решение о переносе из Минска чемпионата Европы по велоспорту на треке, который должен был пройти у нас с 23 по 27 июня. Ганс Христиан Андерсен вместе с братьями Гримм столько сказок не написали, сколько историй высосали «сосуны» из пальца, заваливая офис UEC жалобами и мольбами о спасении погибающей страны и стоящих на коленях ее жителей. Те — ни в какую! Говорят, Беларусь — тихое, комфортное и уютное местечко, где есть вся современная инфраструктура, всегда идеальная организация, прекрасные болельщики, а гостеприимство и вовсе просто невероятное! Не дурите, в общем, голову, нас все устраивает. Однако последние события, которые происходят в мире, тот жесткий и беспрецедентный накат со всех сторон на Беларусь намотал‑таки на свой коленвал и этот спортивный турнир. Хотя вице‑президент Европейского союза велосипедистов Александр Гусятников, заявляя о переносе чемпионата, особо подчеркнул, что решение принято не из‑за политики:
«Решение мы принимали не по политическим соображениям, а исходя из реальных возможностей доставить команды в Минск. Это основная причина, а все остальное — уже производные».Также Гусятников сообщил, что новое место проведения чемпионата будет объявлено в ближайшие два дня: «Может быть, турнир пройдет в Швейцарии или Греции, не исключен вариант с испанской Мальоркой. России в числе кандидатов нет, так как в нашем случае возможны проблемы с доставкой багажа, поскольку многие самолеты из Европы летят к нам над Беларусью».
Мир сошел с ума — просто бедлам. Кому лучше от того, что первенство пройдет не в Минске? Кому хуже, понятно: уж точно не нам. Посмотрите на чемпионат мира по хоккею в Риге, и все станет ясно: не турнир, а сплошное несчастье. Забирая у Беларуси спортивные соревнования, политики наказывают не нас, а себя, как ни парадоксально это прозвучит. Не захотели хоккейного праздника в Беларуси — получили цирк шапито в Латвии. Сейчас в UEC вынуждены ломать голову над тем, куда и как быстренько пристроить чемпионат по велоспорту.Дельце это, отметим, очень хлопотное: до старта три недели, сроки не просто сжатые, а буквально спрессованные! Ну а главе Белорусской федерации велоспорта Наталье Цилинской осталось только с грустью констатировать: «До последнего момента мы проводили консультации с руководством UEC и всю организационную работу делали вместе, согласованно. Уверена, минский чемпионат прошел бы на самом высоком уровне, потому что у нас есть богатый опыт, отличная команда, желание сделать настоящий спортивный праздник».
Уже не раз отмечалось, что среди спортсменов, ставших на путь борьбы с собственной страной, чемпионов фактически нет. И в основном превалируют сбитые летчики, те, чьи карьеры (иногда успешные, но в львиной доле случаев практически незаметные) или стремительно клонятся к закату, или вовсе уже закатились. Когда‑то они были рысаками, защищали честь Беларуси, хлебали материальные довольствия полной ложкой и их все устраивало: и режим, и флаг, и гимн. Но внезапно прозрели. Иные настолько, что даже ушли в практику голодовок, о которых, что любопытно, судачат сегодня едва ли не больше, чем обо всех спортивных достижениях, вместе взятых. Речь в данном случае понятно о ком — об Андрее Кравченко, серебряном призере Олимпиады в Пекине-2008 в десятиборье. Он был неплохим спортсменом, а теперь в спикеры записался: дал интервью, в котором говорил о собственном «высоком чувстве справедливости», про то, что у него «открылись глаза», что «выбор есть всегда» и можно «потерять все, но остаться человеком». В общем, такой хороший оказался Андрей Кравченко, что хоть к ране его прикладывай: моментально затянется! У меня даже шрам от аппендицита зарубцевался, пока слушал. А что в КГБ 15 лет Андрей служил, зарплату там получал и звание майора имеет (к слову, не лишили), так это ерунда: совесть, говорит, дороже.
А все, кто с ним не согласен, — трусы. Потому что как это с ним, Андреем Кравченко, не согласиться? Побойтесь Бога, ребята! То, что у человека может быть просто другая позиция, спортсмену даже в голову не пришло. «Все люди, — философски рассуждает Кравченко, — которые мне нравились и которые были моими кумирами, оказались вообще ни о чем. Ваня Тихон… Для меня это было человек ну просто… Я сидел с ним рядом, у него такая энергетика была! Бывают разочарования… А те, к которым я относился скептически, — они оказались топ!» И вот тут мой мозг взорвался. Накипело, как говорит Андрей Муковозчик. Так и захотелось спросить у Кравченко: а нет мысли, что тебя облапошили? Что ты пошел не с теми и совсем не туда? Что кто был серостью, тот ею и остался. А те, кто был твоим кумиром и кем ты восхищался, они не предали своих убеждений. Остались на своей позиции. Проявили твердость и принципиальность. Характер. Имели мудрость, чтобы разобраться в ситуации. И они не зря были твоими кумирами. Корни у них оказались мощные, они даже не пошатнулись в то время, как некоторых вырвало с корнем и мозги теперь набекрень. Может, проблема не в них, не в кумирах, а в тебе? Если взглянуть с этого ракурса, то как? Или еще один пассаж из того же интервью, достойный рубрики «Мысли великих людей»: раскрасить хоккейный шлем на чемпионате мира в цвета национального флага — это выслуживание и рабское мышление! Даже комментировать этот бред не хочется.
Как, впрочем, и большинство остальных озвученных мыслей, где сквозь нагромождения слов огромной статуей высится собственное «я» — непомерное эго: ему не пишут комментарии и не фотографируются — значит, боятся; не лайкают посты — потому что трусы; не соглашаются — показывают свою слабость. И так далее и тому подобное. Нет даже робкой попытки взглянуть на вещи чуть‑чуть шире и осознать, что Земля не плоская, что она шар. «Мы никому ничего не должны», — резюмировал Андрей Кравченко. И эту мысль, пожалуй, вполне можно считать квинтэссенцией всего разговора.
