Заметки на полях читательских писемЧитаю письмо в редакцию из Мостовского района. 178 сельчан просят не закрывать стационар в Лунненской участковой больнице. «Неужели нам, жителям в большинстве своем пожилого возраста, станет от этого лучше?.. Раньше до стационара надо было добираться из разных районов 7 — 15 км, а теперь до ближайшей больницы от Лунны — 25 — 30 км, от Гудевичей — 30 — 35, от Глядовичей — 40 — 45 км... В Лунне недавно построили агрогородок, для нас и ради нас, местных жителей. А ради кого закрывают тогда стационар?» Главный врач Мостовского РТМО Олег Трушко моему звонку не удивился: «Эти жалобы идут с 2003 года. И сразу хочу сказать: решение о закрытии стационара еще не принято. Хотя основания для этого есть, и существенные. Разумно ли содержать 10 коек, если их фактически обслуживает штат в 25 человек? Если за год пролечены всего 332 пациента? Даже проверка Комитетом госконтроля подтвердила, что в этом случае средства расходуются нерационально. Причем ведь мы анализировали: 62 процента пациентов — это люди пожилые, от 60 до 80 лет, то есть в основном хронические больные, которым в первую очередь нужна медико–социальная помощь. И даже если этот стационар закроется, ни о каком ухудшении доступности медицинской помощи речи не идет. Какие «30 — 45 км до ближайшей больницы»?! В 7 — 15 километрах от каждого населенного пункта есть лечебные учреждения, 4 раза в день ходит автобус. Мы много раз объясняли это населению, но, похоже, не были услышаны».
Казалось бы, все ясно: окончательного решения нет, а на нет и суда нет. Ставь, журналист, многоточие. Хотя на бумагу все равно просится вопросительный знак. Коллективное письмо из Лунны — далеко не единственное в редакционной почте. Высылаем их на реагирование. Из инстанций, как правило, отвечают: все просчитано, оптимизировано и проверено, а население просто «недопонимает». И только в исключительных случаях «глас народа» перевешивает. Полтора года назад 1.233 подписи стояло под письмом пациентов Селецкой участковой больницы Березовского района. «Почему после войны, когда были голод, разруха, работала наша больница, а теперь, когда государство развивается, ее превращают в дневной стационар? — недоумевали сельчане. — Почему нам рассказывают о какой–то «голландской модели», об экономии государственных средств? Для нас, жителей 14 окрестных деревень, это как гром среди ясного неба». Общими усилиями угрозу от Селецкой больницы удалось отвести, решение пересмотрели, туда даже приезжала тогдашний министр здравоохранения Людмила Постоялко. И что — ставить знак восклицательный? Нет, увы, скорее вопросительный. Не будь письма, да еще с таким внушительным количеством подписей, не подними сельчане на ноги всех — от Администрации Президента до журналистов, — неизвестно, прислушались бы к их мнению. Не оттого ли люди и пишут? А мы воссоздаем историю закрытия каждого ФАПа или «больнички», выслушивая заочные «прения» сторон? Потому что ни одна, ни вторая сторона часто понять оппонента не может. Или не хочет?
По мнению заместителя начальника управления организации медицинской помощи Минздрава Игоря Бровко, накануне крупномасштабных реформ городская и сельская медицина оказались на слишком разных уровнях. И главная «болевая точка» — увы, кадры. «Судите сами: в 2004 году более 100 врачебных амбулаторий было неукомплектовано, сегодня — 46, вдвое меньше, но все равно, конечно, эти цифры нас не устраивают, — говорит Игорь Владимирович. — Только в «чернобыльских регионах» не хватает 740 врачей! Да, люди на селе привыкли доверять фельдшерам. Да, опытный фельдшер, конечно, может быть иной раз и лучше молодого специалиста. Но ведь требования к подготовке врача совершенно другие. Чтобы приблизить к населению помощь по–настоящему квалифицированную, профессиональную, рационально используя при этом имеющиеся средства, и меняется структура сельского здравоохранения». Почему раньше врачей хватало на всех? (Ведь чуть ли не все наши медицинские светила отработали в свое время на селе и, между прочим, считают этот опыт бесценным.) В том числе и потому, что условия были совсем другими: например, когда–то врача освобождали от оплаты коммунальных услуг, а зарплату давали такую, что он за несколько лет скапливал себе на кооперативную квартиру. Сейчас такую практику «закрепления кадров» думают возобновить — с помощью благоустроенного жилья, более высоких по сравнению с городом окладов. Вообще, денег на сельскую медицину не жалеют: переоснащено уже 34 районные больницы, в нынешнем году запланировано преобразить еще 50. Но как же трудно перевести все эти обнадеживающие цифры и факты на язык простого сельчанина! Каждый третий житель деревни — пенсионер. Он еще помнит те времена, когда ФАПы и амбулатории не закрывались, а открывались, когда попасть к окулисту не было проблемой, когда, когда, когда... Помнит и сравнивает. Сравнивает и пишет. Пишет и ставит между фразами одни только знаки вопроса. И на эти вопросы надо отвечать...
