— Ты пришла! Господи! Я ведь очень хотел тебя видеть, но не верил, что придешь. Как же я рад этому!
— Ты лежи, тебе нельзя подниматься – разойдутся швы. И волноваться тоже нельзя.
— Не верю глазам своим! Сколько же мы не виделись? Сколько?!
— Много. Только ты успокойся – врач будет недоволен, если тебе станет хуже.
— Мне – хуже?! Лучше мне никогда еще не было… Я думал о тебе, когда шел под нож. И боялся, что не проснусь, не успею покаяться, попросить прощения.
— Не нужно об этом… Хотя бы сегодня… Тебе волноваться нельзя.
— Именно сейчас – и ни днем позже… Как легка и нежна твоя рука! Не убирай ее со лба. И другую дай в мои руки. Спасибо… Я благодарю Всевышнего за эту встречу, за возможность сказать все, что столько лет тревожит сердце, за мое неопоздание. За то, что, наконец, могу сказать тебе: «Прости!»… Ты помнишь нашу последнюю встречу?
— Да.
— Шел такой же снег, как сейчас за окном. Ты помнишь?
— Я помню все.
— Я пришел тогда по твоему звонку раздраженный, говорил дерзости и торопил разговор.
— Прошу тебя, не надо об этом…
— Нет, надо. Ты должна меня выслушать… Ты была тогда такой красивой! Я потом, через много лет, возвращаясь в тот зимний день, вспоминал твою шапочку, всю в снегу, и такую же шубку. И глаза твои, наполненные болью…
— Прошу, не надо…
— …Прости, я должен сказать все. Успеть сказать все… Но я тогда торопился. К другой. Потом еще были подружки. И еще. Где уж вспоминать мне тебя, наивную сельскую девчонку? Впрочем, иногда ты приходила в мои сны. Но наутро я отмахивался от них, стараясь забыть как можно быстрее. Другие женщины маячили на моем горизонте… Нет-нет, не убирай, пожалуйста, рук. Они словно снимают боль… Спасибо… Так вот. Жизнь свою я наполнял удовольствиями. Опомнился, что нужно жениться, когда перевалило за тридцать. Однако не ладилось ни в одной моей семье, хотя трижды предпринимал такого рода попытки. Да и детей не завел – сначала сам не хотел, потом не желали их мои жены. Им, как оказалось, нужны были только деньги. А они при моей должности были немалыми.
— Мне жаль тебя.
— Не нужно жалеть – даже этого я не заслуживаю.
— Не казни себя. Время смыло все мои обиды.
— Но я сам не простил себе до сих пор. Скоро пятьдесят стукнет, а словно сейчас ты передо мной – в заснеженной шапочке и такой же шубке. И сегодня ты тоже в белом. Халат и шапочка тебе к лицу.
— Спасибо.
— Ты не торопишься? Процедуры без тебя сделают?
— Я попросила об этом других медсестричек.
— Спасибо. Какие же нежные твои руки!.. Как тогда, в дни наших встреч. Через много лет я вспоминал их и просил Бога помочь увидеться с тобой еще раз, чтобы вымолить прощение. Наивная девчонка, ты доверилась мне полностью, а я обманул твои надежды, испортил жизнь. Когда увидел тебя в операционной, почему-то поверил, что Бог не даст мне уйти без этой исповеди.
— Однако мне пора… Ты будешь жить. Хирург уверен в этом. А он специалист высокого класса. Ты должен жить.
— Я очень хочу этого. Особенно теперь… Но… Скажи мне, скажи хотя бы сейчас, о чем ты хотела поговорить со мной тогда, в нашу последнюю встречу? Какую боль таили твои глаза?
— Зачем ворошить прошлое?
— Скажи, умоляю.
— Я ждала ребенка.
— ?!
— Твоего ребенка.
— Господь милосердный!.. У меня?! Ребенок?! Какое счастье! Но… Ты… Ты… не избавилась от него?
— Я слишком любила тебя, чтобы совершить такой грех.
— И… где он… сейчас?
— Ты действительно хочешь знать это?
— Больше жизни!
— Твой сын вчера оперировал тебя.
