Зима моего детства

Глядя на то, как придирчиво я выбираю шапку, продавщица спросила: «Вы куда–то едете?» — в Пекине зимой не принято носить шапки. Когда температура опускается ниже нуля (а случается это довольно часто), народ просто накидывает на головы капюшоны своих пуховиков. Ну модная молодежь иногда надевает шапочки в этаком скандинавском стиле — но это, скорее, для поддержания модных тенденций, чем для тепла. Так что удивление продавщицы было закономерным. На мой ответ «Да, в Харбин», — последовала незамедлительная реакция: мне тут же была предложена шапочка, которую я часто вижу по телевизору в криминальных хрониках. Такие предпочитают бойцы спецназа и террористы: все лицо скрыто, через прорези видны только глаза и рот. Предложение меня даже немного возмутило, но, приехав в Харбин, я поняла, что зря: шапочка с прорезями в зимней столице Китая — вещь первой необходимости. Здесь многие так ходят, их вид ни у кого не вызывает подозрения или напряжения: на дворе за минус 30 зашкаливает, да еще ветерок с печально знаменитой реки Сунгари (в Китае она называется Сунхуацзян) дует...

Но я ехала в Харбин именно за этим: снегом и морозом — они напоминают о доме и той настоящей зиме, которая помнится с детства. И не прогадала: я сделала то, что последний раз случалось в начальной школе — помню, потом сильно ругала мама, ведь я испортила шубку. Что я делала, думаете? Каталась с горки, усевшись на мягкое место (пардон за интимные подробности). В Харбине съехать со специально построенных ледяных гор стоит от 5 до 35 юаней (0,62 — 4,4 доллара) — в зависимости от высоты и того, на чем вы, собственно, съезжаете. Если готовы пожертвовать шубкой — выйдет дешевле.

Кстати, о шубах. Если в Пекине их носят только русские и другие граждане бывших советских республик — это наш безошибочный признак, — то в Харбине в них ходят все, в том числе самые коренные жители. Китайцы уверенно говорят, что эту моду привезли русские — они (то есть, в принципе, мы, потому что каждый, кто говорит на русском языке, — русский) здесь вообще законодатели мод. Оказывается, мода носить высокие сапоги распространилась по всей Поднебесной тоже отсюда — из столицы провинции Хэйлунцзян (между прочим, Хэйлунцзяном в Китае известную нам реку Амур называют — означает «река черного дракона»). А здесь высокие сапоги впервые увидели на русских женщинах. Понравилось — и вот уже весь Китай надел такие сапоги, даже в южных провинциях, где никогда не видели снега, их носят — модно.

В Харбине чувство дома возникает не только из–за замерзшей Сунгари, делящей город пополам, — прямо как Сож в родном Гомеле. Идешь по центральной улице и не веришь своим глазам: где я — это Китай или уже Россия, или, может быть, Беларусь? Россияне утверждают, что точно так выглядит центр Хабаровска или Твери, а мне казалось, что я нахожусь на ул. Советской в Гомеле — точно такие же здания, окна, магазины... Только вывески — на китайском. Да и то не везде: повсюду присутствует двуязычие — китайский, русский или китайский, английский, но русский, конечно, более популярен. Харбинский университет иностранных языков знаменит своими выпускниками на всю Поднебесную: большинство продавцов на пекинских и даже глубоко южных рынках, которые владеют русским языком, уроженцы провинции Хэйлунцзян.

И в этом нет ничего удивительного, если вспомнить историю Харбина — самого, пожалуй, русского города Китая. Он возник как центр Китайско–Восточной железной дороги (КВЖД) весной 1898 года. Хотя сами китайцы утверждают, что поселения здесь существовали аж со времен династии Цзинь (1115 — 1234 гг.). Люди, может, здесь и жили, но вот город в том виде, который он имеет сейчас (а это самый крупный в смысле территории провинциальный центр Китая), построили русские (и белорусы, конечно, тоже — мы ведь тогда одной страной были). В начале XX века из 700 тысяч харбинских жителей 160 тысяч были иностранцами из 33 стран мира — это был настоящий мегаполис, который мог дать фору даже Шанхаю.

Между прочим, именно в Харбине впервые на территории Китая была основана пивоварня — в 1900 году ее построили (догадайтесь с трех раз!) русские. «Русский след» в местном пиве заметен с первого взгляда: символом харбинского ячменного (правда, смешанного с рисом, как сказал вице–президент предприятия Алекс Чиу) напитка является... русская тройка. А как же: какой китаец не любит быстрой езды?

А вот о православных церквах и горнолыжных курортах я расскажу в следующем письме.

sbchina@mail.ru