Когда я много лет назад служил в Белполку, был у нас незабвенный капитан Яневич, командир автороты, который на все вопросы озабоченных солдат и сержантов отвечал быстро:
— Читайте «Вечерний Минск». Там есть все.
Солдаты отходили неудовлетворенные, но довольные, узнав, что не надо ломать голову, раз неподалеку есть такой свод законов, уложений, вообще — энциклопедия жизни, которая дает ответы на все вопросы. Кое–кто, не вполне понимавший образный строй мыслей капитана, пускался искать газетную подшивку.
Сам капитан, кстати, железно придерживался принципа, что не следует заморачиваться разными частностями, поскольку на свете есть уставы. Умные головы, которые писали эти уставы, естественно, предусмотрели в них все на свете. В осознании этого простого умозаключения капитан всегда был бодр, румян и легко двигался по службе, став в назначенный срок майором.
Его любимым афоризмом был, помню:
— Живи по уставу — завоюешь честь и славу!
А что тут возразишь? Особенно если лень самообразовываться и вообще — думать. Примерно тысячу лет назад так же ощущал жизнь тот арабский халиф Омар, который захватил Александрию. Ввиду наступивших холодных вечеров он озаботился бассейном, где до и после трудов праведных плескались его многочисленные жены. Дрова в Египте редкость, и халиф велел топить папирусами из Александрийской библиотеки — одного из чудес тогдашнего света. Перепуганные жрецы пробились к халифу и коленопреклоненно попросили пощады для бесценных папирусов. Внимательно выслушав древних библиотекарей, халиф вяло осведомился:
— А что в этих папирусах ценного?
Жрецы забормотали, что в библиотеке хранятся выдающиеся сведения обо всем. О литературе и медицине, об истории и людях. Халиф зевнул:
— Подумаешь, важность. В Коране есть все.
И пошел с гаремом купаться...
Эти два весьма разрозненных факта пришли на ум при обострении нового тренда: почему нам нужна национальная идея, что это такое и с чем ее едят?
Воспользовавшись словом «новый», я прекрасно понимаю, что термин этот не очень удачен, потому что на календаре цивилизации регулярно возгорается дискуссия: кто мы, откуда и куда идем? А также — какое над нами развевается знамя? Правильное или не очень? В ходе дискуссии полыхают инквизиционные костры, трещат под тяжестью колья, беззвучно делает свое дело гильотина, а там, глядишь, задымил Освенцим, глухо ухнула глина Тростенца, молодые сосны осыпали иголками беспамятства темно–зеленую траву Куропат.
И вновь шепчут бледные губы, что история, мол, учит тому, что ничему не учит...
Но в ответ раздается аэродромный рев неофитов: дайте нам что–то универсальное, дайте какую–то идею («Читайте «Вечерний Минск», «В Коране есть все», Deutschland uber alles, «Следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме», «Главное — поднять на 3% ВВП» и другие подобные «исторические реперные факты»).
Создается впечатление, что есть люди, которые без лозунгов, компаса и карты хоть и доживают до седин, но внутренне остаются на уровне слепых котят. То есть они вообще–то приспособлены к жизни, имеют хорошую челюсть и завидный прикус, но просто–таки мечтают оставаться слепыми котятами. Без кошки–поводыря им жить скучно и бессмысленно:
— Дайте нам универсальную идею!
Они плачут, стонут и просто умоляют начальство.
При этом страшно обижаются на тех, кто скажет поперек хоть полслова:
— Вы, мол, что, хотите лишить нас высокой цели? Хотите, чтобы мы стадом брели по холмам и равнинам? Чтобы нас, идейно беззащитных, заковали в ножные кандалы и отправили на сельхозработы?! Нет уж, господа ученые и начальники, дайте нам, во–первых, идею, а во–вторых, издайте массовым тиражом такую книжечку, где на ясном и понятном языке было бы рассказано, что можно и чего категорически нельзя. Вот тогда заживем!
Любителям полной ясности поясняют, что жить надо по закону, не забывать, чему в раннем детстве учили папа и мама, втолковывали в школе и институте. Для особо непонятливых добавляют, что надо любить не только себя, но и других. Не воровать и не лжесвидетельствовать.
Но искатели простой, но всеобъемлющей идеи обижаются:
— Воля ваша, но лучше бы все–таки объяснили. Оно как–то надежнее, когда карман оттопыривает книжечка с правилами и параграфами.
Жить как–то легче, жить как–то веселее.
Конечно, трудно кого–то в чем–то убедить...
Особенно если слушатель категорически не желает включать мозги.
Даже если объясняться в духе Михаила Евграфовича Салтыкова–Щедрина с бессмертным сочинением «История одного города».
С любителями твердого разложения «по полочкам», желающими, чтобы за них все решало начальство, а они будут только фыркать что «недодают», бессмысленно начинать разговор на историческую тему. Как им угодить с идеей? Уж какая славная была жизнь при государях–императорах, которых и на царство «мазали», и умные уваровы придумывали модели вроде железобетонной триады «самодержавие, православие, народность». Но нет, монархия набила такую оскомину, что всю власть вместе с «триадой» разнесли в щепки, а царя–батюшку прикончили в темном подвале. «Разбуженная залпом «Авроры» общественность стала с энтузиазмом строить новый уклад — возводить домны, раскулачивать крестьян, загонять дворян, духовенство и купцов, куда легендарный Макар телят не гонял, преклоняться перед Сталиным, «который принял страну с сохой, а оставил с межконтинентальными баллистическими ракетами». Но и эта эпоха не понравилась — вовсю сносят памятники Ленину, вынесли из мавзолея Сталина и под строевые марши начали опять ставить памятники царям и белым генералам. Некоторые начальники теперь молятся в храмах поистовее игуменов и старцев, а СССР ругают куда как забористее Геббельса и Власова. Но и такой новый поворот не всем нравится. Одни сегодня рвутся в направлении Западной Европы, другие требуют суда над Макаревичем, третьи пекутся о «русском мире».
Так чего же желают неутомимые «буревестники», чего они все время точат клюв? Ничего не нравится — ни монархизм, ни капитализм, ни атеизм, ни коммунизм, ни реставрация Бурбонов — все не по душе. Даже вполне нормальное жизнеустройство, которое являет собой обыденный белорусский быт, определенным товарищам из нашей политической оппозиции решительно не нравится. Самый насущный вопрос в их представлении это: почему, черт побери, Майдан не повторяется на площадях Минска, Гомеля и Слонима? И сами же отлично видят, к чему привел украинский Майдан — бессмысленный, беспощадный и злой! Оторван кусок страны, на юге наповал стреляют, кровь и слезы. Но все равно — хотим перемен и располагаем очень панацеистой идеей. Какой? Потом покажем. А пока — все на площадь.
Нам, спрашивается, это надо?
Продолжу в следующих номерах...
