«Авария произошла 26 апреля в 1.23, а в 2.00 нас уже подняли по тревоге…» – вспоминает те страшные дни жодинец Владимир Филиппов (на снимке). Получилось так, что Владимир Григорьевич стал первым жителем Белорусской ССР, направленным для ликвидации последствий чернобыльской катастрофы. В его нынешнем ликвидаторском удостоверении маленькими циферками внизу у печати значится «№1».
Родился герой нашей сегодняшней статьи в деревне Антоновка Калинковичского района Гомельской области. Отец – рабочий, мать – колхозница. Семья у них была большая, а по нынешним меркам – просто огромная. Девять детей! Из них только Владимир закончил вуз – экономический факультет Гомельского госуниверситета. Когда еще учился в университете, его начали готовить к службе в органах ОБХСС – имела место тогда такая практика. Однако служить в каком-либо из подразделений по борьбе с хищениями социалистической собственности Филиппову не довелось. Жизненные перипетии привели его в Жодинский лечебно-трудовой профилакторий.
В апреле 1986 года его, офицера, начальника отряда, направили для повышения квалификации на курсы переподготовки в Киев. «Ночью 26 апреля нас, больше тысячи человек, выстроили и объявили о случившейся на Чернобыльской АЭС аварии, – рассказывает Владимир Григорьевич. – Затем выбрали из всех триста человек, подходивших по четырем основным критериям: коммунистов, спортсменов, женатых и имеющих детей (у Филиппова в то время их было двое – Д.Б.). Остальных отправили спать. Привезли нас в деревню примерно в трех километрах от АЭС и разместили в школьном спортзале. На станции был пожар, поэтому в первые дни даже милиционеров задействовали насыпать песок в мешки и привязывать к вертолетам. Винтокрылые машины пролетали затем на высоте 200 метров над реактором (ниже было нельзя – радиация), веревки обрезали и сбрасывали песчаную смесь в очаги возгорания…»
«Сначала нам выдали общевойсковые защитные комплекты – противогаз, перчатки, чулки, плащ, как положено, – вспоминает Владимир Филиппов. – Отработали мы первую смену в этих ОЗК, вернулись в расположение. Измерили радиацию на наших костюмах – зашкаливает. Дали команду, а руководили нами чины не ниже полковника, отойти за сарай и трясти их (смеется). Сделали это – все равно зашкаливает: «Плохо трясли, идите опять…» И так несколько раз. Но результата-то никакого, поэтому велели сложить ОЗК за сараем. В общем, остальные шесть дней из семи проведенных в 3-10 километрах от станции мы работали безо всяких средств защиты, в обычной военной форме…»
Кроме того, Владимир Григорьевич поведал еще об одном обстоятельстве, сократившем жизнь, наверное, не одному ликвидатору из их отряда: «Дали нам индивидуальные дозиметры. Они похожи на авторучки, также крепятся к одежде, там еще через стекло шкала видна. Работаем день, второй, третий, а на шкале всё ноль и ноль. Тогда мы к вертолетчикам обратились: «Товарищи, вас уже в госпитали кладут, а наши дозиметры ничего не показывают…» Те посмотрели и говорят: «Так они ж у вас не заряженные!» Позабирали у нас и эти приборы, а уровень радиации измеряли стационарной установкой, но о результатах замеров нам не сообщали».
Когда удалось потушить пожар на реакторе, сотрудников МВД привлекли к эвакуации местных жителей. За день они собирали колонну в тысячу автобусов и столько же грузовых машин. Каждый человек с собой что-то нес, например, подушку, одеяло и другие вещи, которые брать в автобус запрещалось. Их сбрасывали в грузовики. Ночью колонна уходила из окрестностей Чернобыльской АЭС. Людей вывезли – появились мародеры: беглые преступники, тунеядцы, бомжи и прочие любители легкой наживы, не думающие о том, что, находясь в этой зоне, они и свое здоровье губят. Впрочем, в Советском Союзе тогда мало кто понимал, что такое радиация и насколько она коварна. В общем, налетела вся эта публика на опустевшие квартиры и стала грабить. Задача подразделения, в составе которого находился Филиппов, заключалась в следующем: выезжали по ночам, к примеру, в Припять и высматривали, где в окнах горит свет. Затем делали облаву, пойманных преступников передавали специальным командам, а сами дежурили дальше.
Через неделю прибыла смена их отряду, личный состав которого вывезли в «чисто поле», где была разбита переносная солдатская баня. После помывки всем выдали новую одежду и обувь, оставив только документы, деньги и часы. Измерили уровень радиации. На вопрос «Сколько же показывают дозиметры?» ответили «Жить будете…» и больше ничего. Привезли в Киев и всех поместили в госпиталь. А лечение там, по словам Владимира Филиппова, было таким: «Кому переливание крови стали делать, кому пересадку костного мозга. И всем первое время давали вино «Каберне» – так сказать, «гоняли радиацию». Затем, видимо, посчитали это накладным – бесплатно давать его перестали, но разрешили приносить спиртное на территорию госпиталя: «Пейте, сколько хотите!» Хотя раньше это было строгим табу. Что получилось из этого, вы, наверное, сами можете догадаться: пациенты пьяные, врачи и медсестры такие же…»
Впрочем, это не последнее лечебное учреждение, в котором пришлось побывать Владимиру Григорьевичу. По прибытии в Жодино его снова направили в госпиталь МВД, оттуда в Кисловодск – в санаторий «Эльбрус» отдыхать. После санатория – опять госпиталь и выписка из него с формулировкой «не годен к службе в органах внутренних дел». То есть в 34 года фактически лишился работы, а ведь надо было содержать семью. Хорошо, врачи нашей городской поликлиники подсказали, что документов у него хватает на получение II группы инвалидности, и послали на комиссию в Минск. Так в 35 лет Филиппов стал инвалидом. Затем ему пришлось еще доказывать связь своих заболеваний с участием в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.
В 1989-1990 годах он перенес три операции по удалению злокачественной опухоли на коже живота. Врачи НИИ онкологии (а ведь в Боровлянах работали лучшие специалисты республики) были бессильны и давали в отношении него неблагоприятные прогнозы. Правда, поступил и дельный совет: «Ищите нетрадиционные методы лечения, может быть, что-нибудь получится…» К счастью, таковые помогли. Владимир Григорьевич не только жив, но и достаточно активен: увлекается шахматами и шашками, держит первые места в этих видах спорта среди инвалидов по Минской области, также участвует в различных соревнованиях, проводимых городской организацией ветеранов физкультуры и спорта. И с болью в сердце наблюдает за тем, как уходят из жизни его товарищи: «Из трехсот человек осталось уже меньше ста. А ведь в нашей группе были люди со всего Союза – представители всех национальностей, областей и республик…»
Дмитрий БУЛАЙ, http://www.zhodinonews.by
