Жить. Медленно

Вы, конечно, можете не поверить, но я очень люблю понедельники. Куда больше, чем пятницы. Потому что в понедельник ты заряжен энергией на всю рабочую неделю, и это а) дисциплинирует, б) радует, в) вдохновляет. И на новые трудовые свершения, конечно, тоже. Правда, все это работает только при условии, что вы свою работу любите и встречи с ней после долгой разлуки (а выходные тянулись долго!) ждете с нетерпением. Я свою работу так люблю, что практически не разлучаюсь даже в выходные: работаю до полудня и в субботу, и в воскресенье. И последние несколько лет обещаю мужу, что скоро — скоро, милый, скоро! — по выходным я не буду работать. Но «скоро» понятие растяжимое, и оно все не настает.

ФОТО РЕЙТЕР

А вот пятницы, наоборот, не люблю. Потому что чаще всего к пятнице чувствуешь себя выжатым лимоном или сдувшимся воздушным шариком, который сморщенной блеклой тряпочкой валяется под ногами: ну подними меня, ну надуй! Еще полетаем! Летать начнем с понедельника, это я знаю точно, а в пятницу меня раздражает собственная неспособность начинать большие дела и проекты: ну кто начинает новое дело в пятницу, если для этого есть понедельник?

С понедельника по пятницу я полна энергии, как зайцы в рекламе батареек: вперед, вперед, все успеть, везде побывать, обо всем рассказать. К пятнице я задаюсь главным вопросом: а когда у меня будет время замедлиться, спокойно сесть и подумать? Потому что, когда много пишешь, у тебя обязательно должно быть святое время для безделья — dolce far niente, как называют это итальянцы. «Сладкое ничегонеделание». Это выражение придумал еще Плиний Младший, живший в 61 — 113 годах. Хорошо ему, Плинию этому, было: очень богатый, очень знатный, очень образованный. Работал консулом, боролся с коррупцией (да, это явление далеко не только сегодняшнего дня) и писал письма. Много писем, аж десять томов. Практически все дошли до наших дней, став бесценным историческим источником. Так вот про «сладкое ничегонеделание» — оттуда, из этих писем. Но легко им было, этим древним римлянам, предаваться «ничегонеделанию», получать от этого удовольствие и рассуждать о бренности существования и тленности бытия (это примерно одно и то же, ведь так?). У них были виллы, термы, рабы, повара и сенат. Им не нужно было делать тысячу дел одновременно, генерируя при этом новые идеи, проверяя сообщения в социальных сетях и размещая новые (как можно больше новых!) фотографии в «Хвастограме». Ой, простите, в инстаграм.

Мы бежим, бежим, бежим. Нам категорически не хватает времени, чтобы затормозить, оглянуться и насладиться моментом для всего того, что Плиний Младший называл dolce far niente. Мы откладываем сладость своего ничегонеделания на отпуск, только для того, чтобы потом обнаружить, что разучились тормозить и наслаждаться не спеша. Мы теряем вкус.

Со вкуса, собственно, и началось набирающее размах по всему миру движение замедления. Сначала в Италии — той самой, где еще не всеми забыт чудесный вкус безделья, — в противовес фастфуду появился слоуфуд — медленная еда. Следует неспешно, наслаждаясь каждым мгновением и смакуя каждый кусочек, поглощать пищу исключительно здоровую. Конечно, делать это лучше в каждый день года, но 26 февраля — обязательно. Почему именно 26? Да потому что это международный День неторопливости. И придумали его как раз итальянцы с их быстрой речью, бурной жестикуляцией и непревзойденной способностью привычно жить среди такой красоты, от которой у всех остальных захватывает дух и перехватывает дыхание (это ведь снова одно и то же, да?).

С 2007 года итальянцы отмечают День неторопливости и преуспели в этом настолько, что праздник этот добрался (неспешно, конечно, но все же добрался) до Лондона, Парижа, Нью–Йорка и других мировых столиц. До нас, я так подозреваю, доберется не скоро. С одной стороны, и темп жизни у нас не такой взрывной, как в Лондоне или Нью–Йорке, с другой — замедляться мы еще не готовы. Мы еще получаем наслаждение от скорости, с удивлением узнавая, что наши родители пели песни за обеденным столом и счастливо жили без телефона и инстаграм. Не у всех остались фотографии с вечерних тех спевок.

Замедление это, страстными итальянцами так пропагандируемое, как мне кажется, вопрос индивидуальных жизненных ценностей. Вон в Риме в День неторопливости проводят марафон наоборот: дистанцию в 300 метров нужно преодолеть за 87 минут, причем ни разу не остановившись. Ну это же чистая пытка, право слово! Я даже в свой самый медленный день (для меня это суббота) не смогла бы. Значит, еще не готова. Хотя растягивать минут на сорок чашку кофе с яблочным штруделем в баре карловарского отеля «Ричмонд», который выглядит так, как будто не было в этих краях двух мировых войн, уже научилась, удлинив первоначальный показатель в два раза. Правда, у меня есть хитрость: вместо чашки кофе я беру кофейник, который привычным залпом не выпить. Замедление, как и любой другой навык, требует постоянной практики.

Чтобы не подхватываться  утром с кровати с ощущением «я ничего не успею!», на бегу делать кофе и красить правый глаз, а поваляться минут хотя бы десять после того, как уже проснулся, но еще не открыл глаза, и вспомнить, что жизнь ведь больше, чем работа. Перестать думать об успехе и о том, чем он измеряется. Вы ведь тоже нередко повторяли мантру сегодняшнего дня: процесс важнее результата, да? А если вы получаете удовольствие от процесса, то успех и неуспех для вас имеют одинаковую ценность, потому что превратились в опыт. «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее».

Инесса ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ, собкор «СБ» в ЕС.

sbchina@mail.ru