История участия во Второй мировой войне советских женщин до сих пор базировалась на разрозненных, отрывочных фактах их героической борьбы против немецко-фашистских захватчиков. В частности, в белорусской историографии, в отличие от зарубежной, практически нет анализа и обобщения роли белорусских женщин в освобождении Беларуси от поработителей из Третьего рейха. Первую серьезную попытку исправить положение сделал молодой белорусский историк доцент исторического факультета Белгосуниверситета Кузьма КОЗАК. C ним беседует журналист Юрий БЕСТВИЦКИЙ.
— Кузьма Иванович, согласно новым исследованиям сколько советских женщин принимали участие в борьбе с фашизмом в годы Второй мировой войны?
— Красная армия — первая европейская армия XX века, в которой были отдельные регулярные женские подразделения. Об этом свидетельствует и официальная историография: общая численность советских женщин, участвовавших в боевых действиях, не менее
800 000 человек. Женщины служили в качестве медицинского персонала в военных госпиталях, выполняли вспомогательные работы, наравне с мужчинами сражались на передовой, в партизанских отрядах. Однако до сих пор неизвестны соотношение вольнонаемных и военнослужащих, добровольцев и мобилизованых, их социальный, образовательный, национальный состав и семейное положение. Официальная статистика не выделяла женщин в особую группу при подсчете военных потерь, умалчивала о количестве среди них раненых, контуженых и ставших инвалидами. Столь же «закрытым» было число женщин, участвовавших в партизанском движении. Хотя и там их было немало. К примеру, в партизанских соединениях на оккупированной территории нынешней Российской Федерации воевало 28 500 женщин. В Беларуси — значительно больше.
— Насколько соответствовал действительности известный призыв времен Великой Отечественной войны: «Мужчины – в бой, женщины – на трудовой фронт»?
— На мой взгляд, восприятие упомянутого лозунга упрощено. Плакатный призыв: «Мужчины — в бой, женщины — на трудовой фронт» убеждал в том, что «война исключительно мужское дело». Отодвигая тем самым женщин на задний план, в лучшем случае признавая за ними лишь вспомогательную роль. Советское политическое руководство не считало нужным официально признать факт массового участия женщин на фронтах Великой Отечественной войны.
Следующий этап так называемого женского призыва был связан с огромными потерями Красной армии в первый год Великой Отечественной войны: в 1942 году в СССР была проведена массовая мобилизация женщин на службу в действующую армию и тыловые соединения. Только на основании трех приказов наркома обороны Иосифа Сталина, датированных апрелем и октябрем 1942 года, подлежали мобилизации и направлению в войска связи, ВВС и ПВО 120 тысяч женщин. По линии ЦК ВЛКСМ на военную службу были призваны около 500 000 девушек, 70 процентов которых служили в действующей армии. Женщины были не только поварами и заведовали складами, но и служили в разведке, вооруженцами, шоферами, телефонистками, в орудийных и пулеметных расчетах. За заслуги в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками свыше 150 тыс. советских женщин были награждены боевыми орденами и медалями. В художественной и мемуарной литературе данная статистика по непонятным причинам не приводилась. Изданная многотысячными тиражами «История Великой Отечественной войны» женскую военную тематику практически не затрагивает. Время от времени в литературе появлялись героические женские образы, отдельные примеры фронтового героизма советских женщин, но до сих пор нет обобщенного и подробного анализа этого явления.
— С точки зрения исторической науки в чем феномен участия женщин в войне как трагическом социальном явлении?
— Особенности женской психологии в экстремальных военных условиях, восприятие ими фронтовой действительности уже феномен. Ведь не случайно спустя многие годы те, кто выжил, признаются: «Когда смотришь на войну нашими, бабьими, глазами, так она страшнее страшного». Они сами удивляются тому, что смогли выдержать, очевидно, неженский груз военного лихолетья.
Своими поступками женщины создали в начале войны образ, содержание которого отражает агитационный лозунг времен оккупации: «Деритесь же стойко и храбро за наше правое дело. А если кто-либо из вас опозорит себя трусостью в боях, помните, что над ним вечно будет висеть проклятие матерей, жен и детей». Сильное женское начало в период войны можно определить по характерным официальным донесениям, заявлениям, письмам, которые регулярно досылались высшему партийно-советскому руководству. Символичные слова одной из белорусских подпольщиц Веры Хоружей: «Я готова выполнять любую работу на фронте или в тылу. Я ничего не боюсь. В душе накипело столько ненависти и жажды борьбы, столько любви и желания отдать всю себя, что я готова одна идти на целые полчища фашистских сволочей».
В образе народных героинь предстали перед современниками Вера Хоружая, Зинаида Портнова, Валентина Щербина, Анастасия Масловская, Зинаида Туснолобова, Елизавета Стемпковская и многие другие женщины нашего Отечества.
— Чем можно объяснить то, что о роли женщин в войне писали и говорили недостаточно?
— Такие тенденции сложились в советском послевоенном обществе. В качестве одной из причин исследователи называют речь председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Калинина.В июле 1945 года он рекомендовал демобилизованным женщинам не хвастать своими военными заслугами. Фронтовички с орденами и медалями превратились из народных героинь в «фигуры умолчания». Многие из них были вынуждены скрывать свое военное прошлое ради налаживания личной жизни. В результате психологической травмы участницы боевых действий оказались в стрессовой ситуации, даже спустя много лет они не желали вспоминать о собственных подвигах.
Следует признать, что лишь коммерциализация тематики усилила внимание к проблеме «женщина на фронте», а также невыносимым страданиям во вражеском тылу. Свидетельство тому — появление многочисленной специфической литературы. К примеру, публицистика Олега и Ольги Грейг в книге «Походно-полевые жены» – своеобразная энциклопедия быта и любовно-интимных отношений в условиях военного времени. Эти тенденции в современной мемуарно-документальной литературе, посвященной женской проблематике, будут преобладать. Вот некоторые наиболее востребованные на книжном рынке темы: отношение германских оккупационных органов к славянским женщинам, фронтовой быт и участие в партизанском движении, фронтовые романы видных советских военных начальников.
— Когда же суровая и не всегда лицеприятная правда о женщине на войне начала пробивать дорогу к массовому общественному сознанию?
— К началу 80-х годов появляется сдержанное отражение личностных женских подвигов в мемуарной литературе. Одна из первых книг — документальная повесть минской подпольщицы Елены Мазаник, участницы покушения на генерального комиссара Беларуси нациста Вильгельма Кубе. Однако такой литературный почин по ряду причин, в том числе и идеологических, продолжения не возымел.
Лишь в начале XXI столетия появляются редкие книги женских воспоминаний об окаянных днях войны. Наиболее репрезентативной оказалась тема женской истории в гетто. Среди ее разработчиков — отечественные историки Эммануил Иоффе и Инна Герасимова, многочисленные публицисты, писатели и журналисты.
— Кузьма Иванович, вы руководитель известного белорусско-немецкого проекта «Историческая мастерская». Наверное, символично, что офис мастерской находится не только на территории бывшего минского гетто, но и в здании, где содержались его узники.
— Участники проекта собрали многочисленные воспоминания свидетелей, благодаря молодым белорусским историкам дневники узников минского зондергетто опубликованы в Германии. Я приведу лишь несколько выдержек из найденных нами документов.
К 1942 году большинство обитателей минского гетто составляли женщины. Оккупационный комиссар Минска Вильгельм Янецке не без удивления отмечал: «Впервые в отчетном периоде в гетто не отмечено ни одного случая рождения детей». Такое положение стало следствием геноцида еврейского населения на территории Беларуси. Комендант гетто Рюбе как-то увидел в госпитале 30 беременных женщин и тут же приказал эсэсовцам их расстрелять. Приказ был исполнен недалеко от госпиталя. Даже внешняя схожесть с евреями становилась причиной смерти.
Офицеры СС постоянно использовали для развлечений еврейских женщин, после чего обреченных больше уже никто не встречал. В октябре 1943 года в концлагерь Тростенец прибыл 23-й полицейский батальон примерно из 400 человек, половину бандитов составляли немцы. Каждый из них выбрал себе девушку для удовольствий, после чего их расстреляли. Ко всему, во многих крупных белорусских городах «освободители» Третьего рейха организовали публичные дома. Не секрет, что для многих женщин занятие проституцией было единственной возможностью выжить в условиях тотального голода и разрухи.
— Вы заговорили об одной из замалчиваемых тем – насилие в отношении женщин, попавших в безвыходное положение на оккупированной территории. Почему оно было массовым и безжалостным? Ведь немецкие солдаты строго-настрого были предупреждены о сохранении «чистоты арийской расы».
— Действительно, немецкие солдаты обязаны были помнить о «пагубности расового смешения» и избегать интимных контактов со славянскими женщинами. Согласно приказу коменданта Витебска от 20 июня 1942 года запрещалось «любое открытое появление немецких солдат с представителями вражеского населения». Для нарушителей предусматривались дисциплинарные взыскания. К примеру, немецкий служащий Витебской комендатуры за то, что «публично танцевал на улице с русской», был наказан семью сутками строгого ареста. Сведения о детях, рожденных от немецких солдат, регулярно представлялись местной оккупационной администрации по волостям. Из «расовых, биологических» соображений полагалось искусственное прерывание беременности белорусским женщинам, состоявшим в интимной связи с военнослужащими германской армии. Такие дети могли стать «сильными противниками» немецкого народа. Более того, согласно нацистской «расовой» теории они могли бы впоследствии «стать мостом дружбы между немецким и русским народом». Однако нацисты в данном вопросе руководствовались не столько приказами вышестоящего командования Третьего рейха, сколько всеобщей теорией человеконенавистничества.
— Однако в эти трудные времена женщины смогли сохранить в своем сердце истинный патриотизм и преданность родине.
— Безусловно, они доставляли в партизанские отряды продукты питания и одежду, выкупали у лагерной администрации военнопленных, приводили доказательства о родственных или семейных отношениях, заключали фиктивные браки, чтобы высвободить из лагерей военнопленных. В партизанском движении Беларуси принимали участие свыше 45 тысяч женщин, в качестве агентурных разведчиков партизан работали 16 тысяч 800 женщин.
