В битвах родителей дети – главные проигравшие

Я сразу обратил на них внимание. В левой руке мальчишки, лет семь с виду, — пенопластовый желтый самолет, яркий, бросающийся в глаза. Они шли вдоль парапета рядом со Свислочью и оживленно болтали. Мальчишка то прижимал к груди игрушку, то поднимал самолет над головой, как будто он летит. Отец довольно улыбался. Большой человек и маленький человечек с ослепительно-желтым самолетом были неуловимо похожи друг на друга. Вокруг — люди: кто-то скользил и петлял на скейте, кто-то на моноколесе, велосипеде, но мальчишка смотрел лишь на отца и на свою игрушку.

sekretykuhni.com

Потом они стояли на ступеньках за мостом, под плотиной, и смотрели на шумящую воду с белой пеной, чем-то похожей на облака. Вернее, смотрел отец маленького летчика немного растерянным и грустным взглядом. 

— Ты, может, есть хочешь?

— Нет… А ты полетишь со мной на этом самолете?

— Куда?

— На небо, куда же еще, ты что, не понимаешь? А маму возьмем?

— Пойдем поедим, а то она будет злиться, я сказал, что покормлю тебя. 

— Подержи мой самолет, я хочу камень бросить.

Отец принял желтый самолет, хотел закурить, но передумал — парк-то детский. Мальчишка неумело бросал в реку куски серого цемента. 

— Летом полетим на большом самолете на море… — сказал отец.

— А он будет желтый или синий?

— Не знаю, а какая тебе разница?

— Хочу, чтобы он был желтый и с круглыми окнами… А мама нас отпустит или полетит с нами, слышишь?

— Думаю, что отпустит, только надо будет тебе паспорт сделать. Ты еще не захотел есть?

Ребенок ответить не успел. Сквозь шум водопада пробился телефонный звонок. Мужчина вытащил из кармана смартфон и стал разговаривать, отойдя от сына и падающей воды. Его диалог приводить не буду, так как слишком много звучало злой и нецензурной лексики. Мальчишка, судя по его виду, к подобным разговорам родителей привык. Он спустился к самой воде и стал ее трогать, а отец продолжал ругаться и спорить. Последнее, что я услышал, — обещание не опоздать и привезти ребенка к нужному времени. 

Он вытер носовым платком мокрые и холодные детские руки, отдал самолет, и они быстро пошли к палаткам, где клубился дым и пахло жареным мясом. Потом мальчишка сидел за столиком у парапета, неловко ел горячий шашлык и поглядывал на медленно тающее мороженое. Грустный отец молча смотрел на сына. Я сидел за соседним столиком, пил кофе и думал про большой самолет с круглыми окнами. Вспоминал облака, графитовые Альпы с невероятно зелеными лугами, ослепительно-белые вершины и ультрамариновое море, появившееся вдруг и заполнившее иллюминатор… Мы с дочкой летели в Испанию. Это было давно, но как вчера.

— Все, Илья, давай быстрей, опаздываем.

— Я только мороженое, папа…

Зазвенел телефон, и мужчина нервно почти крикнул:

— Да хватит нас дергать, дай мне с сыном погулять!

Они подхватились неожиданно. На белом пластике стола остались стакан с напитком, недоеденный шашлык и мороженое. 

Мужчина что-то бормотал, чертыхался, застегивал молнию на синей куртке сына, поправлял бейсболку. Потом они быстро пошли. Отец тащил сына за руку. У серого парапета, рядом со столиком, остался стоять желтый игрушечный самолет. Я схватил его и побежал догонять. А вокруг счастливые родители с детьми, молодежь, велосипедисты, влюбленные парочки, глупые голуби и все то, из чего состоит теплый выходной день.

Отец с сыном уже собирались отъезжать от парка Горького, когда я, размахивая самолетом, постучал в стекло. Мальчишка засмеялся, прижал желтую игрушку к груди. Автомобиль тронулся, ребенок помахал мне в ответ и улыбнулся сквозь слезы. 

stepan@sb.by