В Несвижский замок Радзивиллов из минского Купаловского театра, наконец, вернулись зеркала. Их долго здесь ждали. И они многое помнят. Тем и ценны... Кроме того, эти зеркала — чуть ли не единственные предметы из всей княжеской мебели, уцелевшие во время бурных событий 1939 — 1941 годов. Документы из Национального архива (НАРБ) свидетельствуют, как все происходило...
По следам сокровищ
В одном из залов замка теперь выставлен судьбоносный документ — выписка из протокола № 42 заседания Бюро ЦК КП(б) от 3 января 1941 года «О передаче имущества и ценностей бывшего замка Радзивилла» (здесь и далее орфография и стилистика документов сохраняются. — В.К.). Сам секретарь ЦК Пономаренко утвердил специальную комиссию для распределения магнатского имущества.
Вопреки первоначальной идее создать здесь музей, комиссия Пономаренко получила наказ: «Имущество и ценности замка передать: а) библиотеку и архив — Академии Наук БССР; б) ценные художественные картины и скульптуры — Картинной Галлерее БССР (современный Национальный художественный музей. — В.К.); в) рыцарские доспехи, оружие и другое имущество рыцарского зала — историческому музею БССР и кино–студии; г) коллекции охотничьего зала — музею Белостокского государственного заповедника (Белосток тогда входил в состав БССР. — В.К.); д) костюмы, мебель — большому театру Оперы и балета БССР, БДТ–1 (Первый Белорусский государственный театр — ныне Купаловский. — В.К.), дому работников искусств».
Налицо, казалось бы, все нити, ведущие к сокровищам. Но некоторые вещи еще раньше оказались «на руках у населения». Не все ушло из дворца по официальным каналам, кое–что было изъято для нужд некоторых высокопоставленных лиц.
Темная история
В НАРБ хранятся «Материалы расследования о расхищении некоторых предметов из бывшего замка князя Радзивилла». Документ свидетельствует о скандальной истории, приключившейся ровно семьдесят лет назад — в 1940 году.
Назначенный охранять имущество Радзивиллов комиссар замка товарищ Красник пожаловался начальнику Несвижского райотдела НКВД: «Во время моей поездки в Минск в ЦК КП(б)Б (с 27/VI по 6/VII–40 г.) обнаружены случаи нарушения замков, запор и печатей и проникновения в комнаты замка». Выходило, что какие-то мародеры из местных выломали несколько дверей в библиотеке и архиве, открыли окна. Комиссар сообщал в докладной записке, что и раньше замечал нарушения замков и проникновение посторонних лиц в бывшую управу ординации, канцелярию, «в кладовую через окно со стороны вала». Пропали тогда мужское белье, обувь...
Понятно: кто–то брал себе вещи из гардероба князей. Но кто? И только ли одежду и обувь?
НКВД начал расследование. Удалось установить, что из замка вор стащил, в частности, «три дамских платья и одну пару дамских туфель под цвет серебра». Красник быстро нашел виновных — обвинил в краже красноармейцев 7–й стрелковой роты 1–го мотострелкового полка, охранявших входы в замок.
«Со стороны политрука роты Ветрова и командира роты — лейтенанта Слепокурова имели место факты присвоения некоторых вещей из замка быв. князя Радзивилла, как то: матрацев, одеял, подушек, кровать и др.», — свидетельствует документ из переписки между сотрудниками НКВД.
Командиры оправдывали красноармейцев: «Во внутрь здания бойцы без разрешения комиссара замка не ходят», тем более что «от дверей замка находятся ключи» только у Красника.
Раскручивалась детективная история... А чемоданчик просто открывался.
В архиве сохранилась пояснительная записка красноармейца Назаренко. Боец признался, что как–то беседовал с конюхом Владимиром Санько, и тот поведал, что «комиссар частенько ездил в Минск, возил по два–три чемадана, и чемаданы очень тяжелые. Потому я знаю, что я грузил их в вогоны. А уже по приезде обратно чемаданы были пустыми».
Что в них было упаковано, Назаренко не мог знать точно, потому что, кроме Красника, никто не имел права досматривать. Однако на комиссара замка пало–таки подозрение: «все время и почти два раза в месяц ездит в Минск и пробывает там по 10 — 15 дней». Возникал логический вопрос: как же Красник караулит дворец в Несвиже? И что он возит в столицу?
Комиссар попытался перевести стрелки на командира и политрука 7–й стрелковой роты: мол, те вывезли из замка «очень много кроватей и подушек». «Таких случаев не было», — отрицали свою причастность к пропажам вещей обвиняемые.
Если верить, что глас народа — глас Божий, то в Несвиже давно уже все обо всем знали: «нет в городе ни у одного комиссара таких костюмов, как у комиссара замка т. Красник»...
Лебединая песня патефона
23 августа 1940 года, после изучения дела о хищениях, инструктор политработы 23–го стрелкового полка НКВД Северо–западного округа политрук и следователь Ребров подвел черту под темной историей: «Недавно начальником РО (райотдела. — В.К.) НКВД был задан вопрос комиссару замка: «куда он дел находящиеся в замке радиолу и патефон», последний ответил, что он передал секретарю ЦК КП(б) тов. Пономаренко, но когда проверили данный случай, то оказалось, что радиола и патефон находятся не у тов. Пономаренко, а у каких–то друзей комиссара замка в гор. Минске».
Красника обвинили в инсценировке краж: «побил кое–где стекла, открыл несколько дверей в замке, свалив всю вину на красноармейцев». Замначальника войск НКВД БССР Курклин сделал и политический вывод: «Со стороны комиссара замка тов. Красника я усматриваю явную клевету не только на красноармейцев, но и на секретаря ЦК КП(б) тов. Понаморенко».
Можно тогда только догадываться, сколько разной мелочи вынесли в чемоданах из замка разные товарищи Красники... Но пройдет всего полгода, и Пономаренко лично возьмется за перераспределение радзивилловских сокровищ.
Тринадцать стульев
Теперь мы знаем, как опустел дворец Радзивиллов. Но как уцелели вещи в театре? В 1941 году началась война. Минские учреждения культуры были разграблены оккупантами: многие предметы, вывезенные из Несвижа, немцы собирали и направляли в Германию. После войны кое–что удалось вернуть, но 90 процентов имущества пропало без вести. А театр ничуть не пострадал в годы Великой Отечественной! Чудом неразбившиеся зеркала и несломанные кресла всю вторую половину ХХ века «участвовали» в постановках спектаклей.
Представить театр без двух зеркал в фойе мне пока трудно... Но они, затуманенные временем и, видимо, переездами, спустя семьдесят лет по справедливости вернулись домой. Правда, никто пока не может сказать, на каком месте точно висели эти изящные предметы интерьера. Галина Кондратьева, заместитель директора Национального историко–культурного музея–заповедника «Несвиж», знает только один старый снимок, где отображены зеркала. Подпись под фото гласит, что это якобы кабинет князя. Но жившая в замке до 1939 года пани Эльжбета Радзивилл, приезжавшая в Несвиж не раз, не припомнит такого помещения... Поэтому зеркала мы пока не увидим в экспозиции: их будут реставрировать и еще сто раз подумают, куда повесить.
Из Купаловского театра переехала в Несвижский замок и мебель неизвестного происхождения, но похожая на радзивилловскую. Это кожаный гарнитур: диван и семь кресел, кресло «Сиамские близнецы» и два кресла XIX века. Еще три стула пока остаются в театре — используются в постановках. Но их тоже ждут во дворце.
