Зеленский о войне, мире и о том, кому принадлежит его сердце

Президента Владимира Зеленского ждали. Несмотря на то, что украинская тематика отошла в этом году на Мюнхенской конференции по безопасности на план даже не второй, а еще более дальний, Зеленского ждали. И хотя для его выступления не нашлось места на основной площадке, его ждали и площадку предоставили хоть и альтернативную, но даже более интересную для взаимодействия с аудиторией. В этом году в Мюнхене устроили townhall: это когда в относительно небольшом зале сидят участники дискуссии, а вокруг них на скамьях в несколько рядов зрители. Близость друг к другу – почти интимная. «Мы взяли пример с вашей великой американской демократии», - услышала я (все ведь близко), как говорил один из устроителей этого формата американскому сенатору Рону Джонсону. Если кто-то и сомневается в американском лидерстве, то вряд ли он был сегодня в этой аудитории. Потому что США были главной темой беседы с президентом Зеленским. Наряду с Украиной, конечно. 

Архивное фото

Людей много, место на скамьях нашлось не всем, многим пришлось стоять у входа. «Я и не знал, что так популярен», – оглядев аудиторию, произнес Зеленский. Он – невысокий, небритый, которого, казалось, никто не заметил, когда он вошел в аудиторию – сразу начал веселить. Не потому, что привык, а потому, что аудитория была готова. Не работает микрофон – смех. Не усаживаются наушники – «Это потому, что у меня большие уши» – смех. Потом во время беседы, которая длилась более часа, смех возникал еще не раз. 

Владимир Зеленский огорчен: Украина в докладе «Беззападность», подготовленном к началу Мюнхенской конференции по безопасности, упомянута «всего восемь раз. Это огорчает. Не слишком ли рано все стали успокаиваться? Мы будем рады, когда упоминания об Украине как о месте небезопасности исчезнут, но это будет только тогда, когда закончится война на Донбассе».

Встреча была двуязычной: на украинском и английском языках, президент Зеленский пытался говорить на английском, но лучше получалось на украинском, пусть и мелькали в его речи многочисленные русизмы. Он говорил о том, что будет пропагандировать украинский язык, и хотел бы, чтобы в этой аудитории его понимали все. Я понимала. 

«Не мы начали эту войну, – повторил он в новой аудитории слова, сказанные во время своей инаугурации, – но нам ее заканчивать. И мы это сделаем. С вашей помощью», – обводит глазами аудиторию, задерживая палец на только что прочитанных с бумаги словах. Читает внимательно, играя тоном и расставляя смысловые акценты: прошлая профессия в помощь. 

Диалог с ним ведет звездная ведущая BBC и CNN Кристиан Аманпур – звезда с звездою говорит. Ей, конечно, интереснее про Трампа и импичмент, чем про урегулирование конфликта на Донбассе: ее аудитории американская рубашка ближе к телу. «В моей предыдущей жизни я мечтал получить «Оскар» и стать очень популярным в США, – и дальше со смехом, разводя руками: – Сейчас я очень популярен в США!» Громкий смех в зале. Зеленский, становясь серьезным: «Но я не хотел, чтобы это было таким образом. Но если это поможет Украине, я готов к новому звонку Трампа». 

- Ваш вход в политику так же впечатляющ, как у президента Трампа, – говорит Аманпур. – Он тоже был популярным телеведущим. Скажите, сейчас, когда прошло уже некоторое время, может быть, вы больше хотели бы остаться на телевидении? 

- Когда я вижу результат, особенно когда мы возвращаем людей, я понимаю, что прожил этот день правильно, что не зря пошел в президенты. 

Вопросов о США и импичменте было еще несколько, и Владимир Зеленский от них очевидно устал: он-то пришел сюда, чтобы говорить об Украине. «Это какая-то «Санта-Барбара», – сказал в сердцах после очередного. Часть аудитории засмеялась, Кристиан Аманпур не поняла: 

- Санта-Барбара? Почему Санта-Барбара?

- Ну, сериал такой был очень популярный, не знаете? – удивился Зеленский. – Ну, хорошо, а «Даллас» знаете? 

«Даллас» она знала. А мы, смеявшиеся при упоминании «Санта-Барбары», смотрели друг на друга понимающе: у нас общее прошлое, даже если мы сейчас в разных странах. 

«Украина, – говорил президент Зеленский, – имеет полное право говорить о неспособности мировых институтов решать проблемы. Почему правила демократии нарушаются при решении мировых проблем? Их решают страны, у которых есть ядерное оружие (явный намек на СБ ООН – И.П.), или которые достигли определенного уровня экономического развития (а теперь намек на G20 – И.П.). А решать должны все страны». Идеалист. «Я не мастер политических заявлений, я говорю от чистого сердца, как простой человек. Запрос на изменение мирового порядка – это то, чего хотят миллиарды людей. Наши страны – не рынки сбыта, а место обитания 7.5 млрд. человек». Я же говорю: идеалист. 

На вопрос, как прошла его первая личная встреча с Владимиром Путиным в Нормандском формате: «Было прохладно, не только на улице». 

Отвечая на вопрос, сможет ли Украина когда-нибудь вернуть себе «захваченные территории», включая Крым: «У меня есть внутреннее чувство, что мы сможем вернуть наши территории. Сколько на это нужно времени? Я не знаю. Мы этого хотим, Европа этого хочет, но нужно, чтобы этого захотела Россия». А пока: «К сожалению, мы понимаем, что главные гарантии суверенитета в мире – сильная армия и ядерное оружие. Никакие договоры и документы не защищают. Я не верю в бумаги (это он сейчас о Будапештском меморандуме 1994 года, когда Украина отказалась от размещенного на ее территории ядерного оружия, а Россия, Великобритания и США гарантировали ей безопасность – И.П.). И вам всем не советую верить документам. В XXI столетии – право сильного. Где мы находимся?». Но тут же: «У нас очень хорошая армия, одна из сильнейших в Европе. Мы готовы ко всему, но мы хотим мира. На наших условиях». А вот это будет трудно, а, может быть, и невозможно. Не Украина сейчас диктует условия. 

«Я всегда думаю про Украину, – прочувствованно сказал Владимир Зеленский. – Сегодня мое тело, мой мозг, мои глаза принадлежат украинскому народу. В сердце есть немного места для семьи и детей». Его сердце еще не скоро освободится для семьи. 


Мюнхен