Как и большинство 17—18-летних девчат-комсомолок, в начале лета 1941 года она твердо знала, чего хочет от жизни. Учиться, учиться и еще раз учиться... Совершить путешествие из тамбовской деревеньки в далекую Москву, подать документы в технологический вуз, получить красный диплом и посвятить себя любимой профессии. Но стать студенткой в тот роковой июнь Анастасии Воропаевой, Аське, как по-тургеневски называли ее все подружки, было не суждено. Университетскую скамью пришлось променять на солдатские землянки, а ученический портфель — на боевое оружие, катушку кабеля и телефонный аппарат...
Среди вороха документов той поры, писем и фотоальбомов Анастасия Васильевна бережно хранит черно-белый снимок семидесятилетней давности, на котором изображена юная девушка с заплетенными косами. “Эту фотографию мы с подружкой Тоней Жариковой сделали на полпути к призывному пункту. Отправила квитанцию об оплате маме по почте и впервые увидела карточку через три года, когда вернулась домой”.
Сражаться с немцами Аська Воропаева начала прожектористом в 733-м зенитно-артиллерийском полку 5-го корпуса ПВО 1-го Белорусского фронта, что располагался южнее городка Котовск. Не очень сведущие в деле слежения за вражескими самолетами парни и девчата на месте и в сжатые сроки обучались премудростям ремесла. По команде включить рубильник, открыть громадный прожектор, соединить клеммы, чтобы создать вольтовую дугу, успеть вылезти, чтобы не зажариться заживо. На все отводилось 20—30 секунд, не больше. Даже сегодня, много десятилетий спустя, ефрейтор Воропаева может с ходу повторить все заученные движения, вспомнить самые сложные команды...
Ее боевым крещением стал массовый авианалет противника 23 мая 1942 года на станцию Кочетовка, через которую шли поезда на Воронеж, Москву, Сталинград. В тот день атаке с неба подверглись 10 советских эшелонов, стоящих на транспортных узлах. “Я многое повидала в войну, — вспоминает Анастасия Васильевна. — Раненых друзей, убитых однополчан. Но до сих пор в ушах стоит ржание гибнущих лошадей, запертых в обстреливаемых с воздуха вагонах... Среди зенитчиков тогда было много потерь. И нас, девчонок, отправили подносить ящики со снарядами. Вес одного — 12—14 килограммов. А мы хватали под мышки сразу два и тащили! Даже тяжести не чувствовали. Вот когда бессильны все законы физики: идет бой, с неба падают бомбы, кругом содрогается и горит земля, тут уже работаешь на выживание. Но как только атака прекратилась, разом исчерпались все волшебные ресурсы человеческого организма. Мы с подружкой вдвоем еле поднимали один ящик, с трудом выпрямляли руки... Помню еще, как несколько месяцев спустя разорвавшийся снаряд засыпал меня землей. Вырыли, откачали. Только на ногу почему-то ступить не могу. Что такое? Отнесли в медсанчасть, соорудили импровизированную шину — просто привязали палку, перебинтовали и... отправили в строй. Так я и прыгала, как зайчик, на одной ноге, умудряясь как-то справляться со своими обязанностями прожектористки.”
В июле 1943-го зенитный полк, в котором служила Воропаева, перекинули на орловское направление, а ее перевели связисткой во взвод управления полка. Теперь приходилось с оружием, катушкой кабеля и телефонным аппаратом отправляться вслед за атакующими. Шагать километры под свистящими над головой пулями, устанавливая связь между подразделениями... Она была в числе тех, кто освобождал города Орел и Брянск, Калинковичи и Гомель. Так что знаменитый салют, который был дан в Москве в августе 1943-го, гремел и в ее честь.
“Незабываемую весну 1945-го я встречала уже в Берлине, пережив до этого охрану переправ на немецкой реке Одер. 2 мая 149 советских прожекторов направили свои лучи на рейхстаг, заставив немцев бежать, как тараканов. Все чувствовали: развязка близка... 8 мая, сдав дежурство на коммутаторе полка, поздно вечером вернулась в казарму. Вдруг — звук зуммера и стрельба. Переполошились с подружками, кинулись к командному пункту. Начальника полка нашего боялись до дрожи. Думаем: что уж сейчас будет? В чем провинились? Или боевая тревога? Прибежали и растерялись. Все смеются, обнимаются, кинулись к нам с поцелуями: “Девчата, родненькие, дождались! ПОБЕДА!!!”
24 июня 1945-го те, кто брал Берлин, устроили на освобожденной от фашистов земле свой парад Победы. И в тот же день в полку, где служила Ася, было сыграно 13 свадеб. К слову, восемь офицеров подали командиру “рапорт” на право стать мужем ефрейтора Воропаевой. Но... “Есть тут у нас одна завидная невеста, по которой аж восемь парней сохнут, — уточнил командир взвода. — Только несговорчивая она, всем отказала. Учиться девушка планирует. Чего и вам желает!”
После демобилизации в августе 1945-го со словами “Здравствуй, мамочка!” Ася Воропаева переступила порог родительского дома... И чуть меньше месяца спустя осуществила мечту четырехлетней давности — поступила в Московский институт народного хозяйства имени Плеханова. Потом была аспирантура, замужество, кандидатская диссертация, рождение двоих сыновей, работа в институте. И переезд на родину мужа, в Беларусь. Поколение 40—50-летних минчан, окончивших институт народного хозяйства, хорошо знает и помнит эту замечательную женщину, долгое время возглавлявшую кафедру статистики. А пожилые ровесницы Великой Отечественной во главе с подпольщицей-партизанкой Людмилой Михайловной Соколовой, создавшие в далеком 1964-м клуб “Боевые подруги”, не представляют ни одного мероприятия своей организации без участия Анастасии Васильевны. И в этом году они встретились 4 мая во Дворце ветеранов. Как всегда — с улыбками, разговорами о детях, внуках и правнуках, о здоровье. И конечно — с дорогими сердцу каждой боевой подруги воспоминаниями...
