Ровно семьдесят лет назад, в ночь с 21 на 22 сентября 1943 года, в Минске была завершена операция «Возмездие» и уничтожен палач белорусского народа — гауляйтер Вильгельм фон Кубе. Гауляйтером назывался в те времена высший партийный функционер нацистов, возглавлявший областную организацию, с крайне широкой компетенцией и назначавшийся непосредственно Гитлером. Кубе прибыл в Минск в сентябре 1941–го, а назначен был генеральным комиссаром Белоруссии (со штаб–квартирой в Минске) еще 17 июля. Приход Кубе на должность ознаменовался казнью 2.278 заключенных Минского гетто. То, что творилось в Минске в те годы, удивляло даже видавших виды нацистов. 7 ноября в Минском гетто состоялся первый страшный погром, а 20 ноября — второй. Были убиты тысячи людей. Таким образом освобождалось место для евреев, депортируемых для уничтожения из Западной Европы. После буйств карателей гетто напоминало поле битвы, в домах, на улицах лежали трупы, большинство обреченных погибло в районе Тучинки. 5 января 1942 года минский городской комиссар Вильгельм Янецке, нарушив субординацию, даже обратился к рейхсминистру Розенбергу с письмом, в котором, ссылаясь на сведения, полученные в СД, сообщал, что в ближайшее время из рейха в Минск будет направлено еще 50 тысяч евреев, и просил отменить это решение, так как в разрушенном городе их невозможно ни разместить, ни прокормить. В итоге «гуманный» Кубе добился того, чтобы транспорт с евреями из Западной Европы направляли сразу к местам уничтожения. В сентябре 1943 года в Минском гетто, насчитывавшем в начале войны около 80 тысяч человек, осталось примерно 8 тысяч... Многочисленные карательные акции, облавы, создание концентрационных лагерей, принудительный вывоз молодежи на работы в Германию — вот «вехи» политики гауляйтера.
Проклятый «везунчик»
Во всяком подвиге всегда есть некая тайна. Вроде много книг написано, газетных и журнальных статей напечатано, фильмы сняты, как хроникально–документальные, так и художественные, спектакли поставлены, непосредственные герои и участники, свидетели и эксперты свое слово сказали. Вроде разобран подвиг до нитки, по дням, часам, минутам и даже секундам, а загадка остается. Как сошлось воедино в нужное время в одном месте столько деталей, желаний, обстоятельств и получился результат? Сотни имен и фамилий соединили война, ненависть, жажда мести, страх, предательство и прочее...
Безжалостного руководителя оккупированной, разрушенной и залитой кровью Беларуси мерзавца Кубе пытались уничтожить много раз. Сподвижники называли своего гауляйтера «везунчиком».
В числе направляемых в тыл были и оперативные разведывательно–диверсионные группы. Одной из задач, поставленных перед ними, была ликвидация гауляйтера. Операция считалась важной не только потому, что являлась актом возмездия. Требовалось показать фашистам, кто истинный хозяин на белорусской земле. Поэтому к операции было привлечено сразу несколько групп. Кроме того, в районе Минска действовали группы оперативной военной разведки разведуправления Генштаба Красной Армии. Все эти разрозненные группы, партизанские отряды и подпольщики имели свою агентуру, свои задания и цели. Но все сведения, полученные от агентуры и разведки, указывали, что Кубе имеет надежную охрану, чрезвычайно бдителен и осторожен, передвигается, постоянно меняя маршруты и время движения автомашин. Может не явиться или сильно опоздать на назначенное им же мероприятие, избегает лишний раз показываться в общественных местах.
Во второй половине февраля 1943 года оперативная группа подполковника Кирилла Орловского получила информацию о том, что гауляйтер вместе с высокопоставленными офицерами комиссариата едет на охоту в ляховичский лес. Была устроена засада и уничтожена колонна автомашин. Но Кубе там не оказалось: где–то на полпути к месту охоты он приказал шоферу развернуться и ехать домой.
Месяц спустя агент группы «Местные» — командир подразделения «корпуса самообороны» Куликовский — вызвался самостоятельно расправиться с Кубе. На вопрос начальника разведки, понимает ли он, на что идет, ответил: «Я знаю, вернуться живым мне не удастся. Но у меня свои счеты с немцами». 20 марта Куликовский, пользуясь своим служебным пропуском, проник в здание генерального комиссариата и занял место, откуда мог застрелить проходившего по коридору Кубе. Но что–то в поведении Куликовского показалось охранникам подозрительным, и они окружили его. В завязавшейся схватке Куликовский убил двух офицеров–гестаповцев и застрелился.
Некоторое время спустя сорвалась диверсия на заводе, где ремонтировались привезенные с фронта танки и который намеревался посетить Кубе. Все было подготовлено для взрыва, но Кубе не приехал. Сорвалась и попытка нападения на Кубе во время его предполагаемого визита в недавно приобретенное имение в Минской области. Вместо этого он собрался вместе со своим заместителем Кайзером на инспекционную поездку в Барановичи. Как обычно, ехать должен был в сопровождении усиленной охраны. В машину Кубе удалось заложить мину замедленного действия. Она взорвалась в Барановичах в назначенный час. Ожидаемого результата взрыв не дал. Кубе, словно предчувствуя, в самый последний момент решил остаться в Минске.
В первых числах июня 1943 года поступили данные о том, что из Минска в направлении Слуцка будет ехать группа должностных лиц. Предполагалось, что среди них может находиться и Кубе. На дороге была устроена засада. О ее результатах 2 июля 1943 года «Правда» опубликовала следующее сообщение: «Стокгольм, 1 июля (ТАСС). Гитлеровская газета «Минскер цайтунг» сообщает, что 10 июня белорусскими партизанами были убиты: немецкий «областной комиссар» Людвиг Эренлейтер, правительственный инспектор Генрих Клозе, начальник областной жандармерии обер–лейтенант Карл Калла...» В списке были и другие уничтоженные жандармы и гитлеровские «хозяйственные руководители». Но не Кубе.
В начале сентября разведчики устроили взрыв в офицерской столовой управления полиции безопасности и СД, где проходил банкет, на который в качестве почетного гостя ожидали самого Кубе. Взрыв унес 30 жизней и тяжело ранил 50 немецких офицеров. Гауляйтер на банкет не явился.
Потом агентура сообщила, что немецкими властями готовится встреча прибывающего с фронта командного состава и что среди встречающих обязательно должен быть Кубе. Оперативная группа «Местные» организовала в здании вокзала взрыв. В назначенное время он прогремел, было много убитых и раненых, но Кубе по удивительному стечению обстоятельств приехал на вокзал с опозданием.
Разрабатывались самые различные варианты расправы над ненавистным фашистским палачом. Готовили взрыв кинотеатра, куда должен наведаться гауляйтер. Устраивали засады на улицах, где проезжал его кортеж. Минировали автомобили. Несколько дней диверсанты дежурили в грузовиках на перекрестках, чтобы раздавить машину с Кубе, а если не удастся, то хотя бы задержать его автомобиль, забросать гранатами или пристрелить из пистолетов... Неудачи в покушениях можно списать на удивительное везение гауляйтера и на неразбериху и путаницу в действиях охотящихся на него. Дело в том, что существовала своеобразная конкуренция между разрозненными группами диверсантов от разных ведомств. Всем хотелось первыми выполнить задание своего руководства и послать в Москву радиограмму, что Вильгельм фон Кубе наконец–то уничтожен.
Три источника — одно задание
А самая успешная операция развивалась так. Разведчица группы «Артур» Надежда Троян получила задание искать подходы к Кубе. Для этого она, в частности, использовала агента этой же группы, бывшую прислугу гауляйтера, которая рассказала, что после нее горничной у того стала Галина Мазаник (настоящее имя — Елена). Разведка располагала данными о том, что Мазаник ранее работала в столовой, а ее муж Терлецкий — шофером автобазы НКВД (к этому времени он находился в Москве).
Надежда Троян получила задание переговорить с Еленой Мазаник. Конечно, гарантии успеха никто дать не мог. Кто знал, каковы настроения у молодой женщины из домашнего окружения Кубе? Первая встреча планировалась как ознакомительная. На ней Елена была осмотрительна. Опасаясь провокации, она уклонилась от прямого ответа на вопрос Троян, сможет ли она пойти на опасное дело. Женщины встречались еще несколько раз, но лишь на последней встрече, 18 августа 1943–го, Надежда поставила перед Еленой вопрос об участии в ликвидации Кубе... Они обсудили несколько вариантов акции. Но их планам не суждено было сбыться.
Одновременно пути к окружению Кубе искали и другие разведчики, в числе которых была Мария Осипова, бывшая сотрудница Минского юридического института. Она была связана с разведывательно–диверсионным отрядом разведуправления Генштаба Красной Армии «Дима». Оперативную работу в нем, а затем и сам отряд возглавлял майор Николай Федоров. Осипова тоже стала искать связи с Мазаник. Встречу помог организовать Николай Похлебаев, который по заданию подпольщиков работал директором кинотеатра. На встречу Елена Мазаник пришла с сестрой Валентиной Шуцкой. Мазаник не сразу поверила Осиповой. В качестве доказательства она потребовала организовать встречу ее сестры с кем–либо из командования. Такая встреча состоялась, и Елена Мазаник дала Осиповой согласие. Таким образом, она стала работать на две разведгруппы. Но и это было еще не все...
В Минск были направлены специально подготовленные для ликвидации Кубе агенты НКВД СССР — один по фамилии Хохлов, бывший артист эстрады, и второй, Виктор, немец–антифашист. Под видом офицеров полевой службы гестапо они быстро освоились и развернули деятельность по вербовке агентуры и изучению обстановки вокруг Кубе. Хохлову также удалось встретиться с Еленой Мазаник. Он отрекомендовался хорошим знакомым ее мужа и заявил, что тот просил его, Хохлова, помочь Елене перебраться в Москву.
17 сентября состоялась вторая встреча Хохлова с Мазаник, теперь уже на ее квартире. На этот раз он сообщил ей об истинной цели своего пребывания в Минске и в довольно жесткой и настойчивой форме предложил ей оказать помощь в деле ликвидации Кубе, обещая за это отправить ее к мужу в Москву. Елена, уже получившая такое задание от Троян и Осиповой, испугавшись настойчивости Хохлова, дала и ему согласие. 20 сентября при новой встрече она еще раз его подтвердила, но так и не призналась, что уже дважды получила аналогичное поручение.
Операция «Ликвидация»
Нервы Елены Мазаник были натянуты до предела: она ждала Осипову, которая должна была доставить ей мину. В отряде «Дима» мину уложили на дно корзины, сверху насыпали бруснику. Кроме того, Осиповой и сопровождавшей ее Марии Грибовской дали несколько десятков яиц и пару стаканов крупы. Дороги вокруг Минска тщательно охранялись. Осипову и Грибовскую трижды останавливали. Дважды ограничились проверкой документов, а один раз собирались проверить всю их кладь. Отделаться от полицаев удалось, лишь поделившись с ними припасами.
Осипова с нетерпением ждала Елену в условленном месте, но ни она, ни Валентина не появлялись. Тогда, положив мину в сумочку, Осипова направилась к Николаю Похлебаеву. Соблюдая осторожность, она не вернулась к себе домой. Вечером на конспиративную квартиру прибежала связная Реничка Дрозд и сообщила, что на квартире Осиповой был обыск и, возможно, ее хотят арестовать.
А в это время, как было условлено, началась эвакуация семьи Мазаник из деревни Масюковщина в партизанский отряд. Надо было спешить. Николаю Похлебаеву все–таки удалось организовать встречу Осиповой и Мазаник. Договорились, что Осипова под видом покупательницы туфель придет на квартиру Мазаник, где передаст ей мину и проинструктирует, как ею пользоваться. Сам же Похлебаев отправился в командировку в Варшаву. По возвращении, уже после ликвидации Кубе, он был арестован и погиб в застенках гестапо...
«В четверг, — вспоминала Мазаник, — во второй половине дня Мария Осипова пришла ко мне домой, как будто случайно узнав о том, что я хочу продать туфли, и сразу начала громко торговаться о цене, так громко, чтобы каждое слово было слышно соседу–полицейскому за тонкой стеной. Я требовала за туфли 200 марок, Мария предлагала сначала 100, потом 120, а в это время показывала мне, как надо заводить часовой механизм мины и как подкладывать ее между пружинами матраца, даже подложили мину в мой матрац и обе посидели, поерзали на ней, проверяя, не выпирает ли она каким–нибудь из своих углов. Но все было хорошо. И «покупательница», расплатившись за туфли, не спеша покинула квартиру... После полуночи я достала мину и в два часа поставила ее на боевой взвод: дело сделано, ровно через сутки произойдет взрыв.
Простившись с сестрой, я принялась укладывать в сумку белье, мочалку, полотенце, как делала это всегда, когда собиралась мыться в душе. Потом опустила в сумочку мину и сверху прикрыла ее расшитым носовым платком. Лишь на мгновение стало страшно: поднимут платок — и увидят!.. Но иначе мину в особняк не пронести... Надо идти!»
Проявив незаурядное мужество в сочетании с чисто женской изворотливостью, кокетством и притворством (она имитировала зубную боль, да так естественно, что сам Кубе велел адъютанту после работы отвести ее к зубному врачу), Елена сумела на какое–то время остаться одна в спальне Кубе. Гауляйтер в бодром настроении отправился на работу. С ним ушел и его адъютант Виленштейн. Фрау Кубе с младшим сыном Вилли уехала в магазин за продуктами, а двое старших, Геральд и Петер, ушли в школу.
Из воспоминаний Мазаник: «Как правильно, как хорошо поступили мы, что еще вчера вечером, у меня дома, пробовали закладывать мину между пружинами матраца. Теперь на это у меня ушло не более двух–трех минут, да еще успела и прощупать, не выступает ли она. И только тут услышала торопливые шаги в коридоре, а вслед за ними увидела перекошенное от ярости лицо офицера, застывшего в проеме дверей.
— Ты, русская свинья! — заметался немец по комнате, заглядывая под кровать, под подушку, в гардероб. — Ты как посмела сюда войти?!
— Но мне фрау велела заштопать вот эти штанишки! — постаралась я сделать обиженный вид. — Я просто искала нитки и...
— Вон! — затопал он. — Вон отсюда!
Я пулей выскочила из спальни и — вниз, в полуподвал. Надела пальто, схватила портфель с бельем и мочалкой и, громко крикнув, так, чтобы и офицер наверху услышал: «Ухожу к зубному врачу!» — захлопнула за собой входную дверь. На этот раз ни один, ни второй часовой не стали меня задерживать, и в следующую минуту ворота особняка остались позади».
Точно в назначенное время член группы Николай Фурц на грузовой автомашине с пропуском на выезд из города подъехал к зданию драматического театра. Осипова, волнуясь, прохаживалась по Центральному скверу. Время шло, а ни Елена, ни Валентина не появлялись. И вдруг она увидела почти бегущую к условленному месту Елену. Взгляды их встретились, и Елена чуть заметно кивнула. Осипова поняла все без слов. В это время подошла и Валентина. Женщины, усталые, обессиленные, направились к машине. Николай отвез их километров за пятнадцать от Минска в сторону Логойска, распрощался и повернул назад. А женщины, размахивая кошелками, зашагали дальше. К полуночи, не чувствуя под собой ног от усталости, добрались до деревни Янушковичи, где их встретили партизаны.
Кубе вернулся домой в час ночи, а через двадцать минут произошел взрыв. Гауляйтер был разорван на куски. Начался пожар. Охрана бросилась в спальню, но массивная дверь была заперта изнутри. Ее взломали. Из комнаты вырвались клубы дыма. Гестаповцы бросились разыскивать Елену Мазаник. За ее поимку была обещана большая сумма денег. В местной газете сообщались ее приметы. Но в это время Мария Борисовна Осипова, Надежда Викторовна Троян и Елена Григорьевна Мазаник уже летели на самолете в Москву. Там между Мазаник, Осиповой и Троян начались споры по поводу того, кто сыграл главную роль в акции. В конце концов, решили дать всем трем женщинам звание Героя Советского Союза, остальным участникам — ордена. Такова была воля Сталина. 29 октября 1943 года им были вручены Золотые Звезды Героев.
Р.S. Автор благодарит ветерана Великой Отечественной войны Николая Васильевича Дубровского за помощь в подготовке материала и предоставленные фотографии.
Советская Белоруссия №178 (24315). Суббота, 21 сентября 2013 года.
