На традиционные 50 вопросов «СБ» отвечает дважды Герой Советского Союза Владимир КоваленокС Владимиром Васильевичем Ковалёнком мы встретились накануне Дня космонавтики в его родном селе Белое Крупского района. Весьма скромный по размерам и убранству домик, где прошло его детство, лишь подчеркивает то обстоятельство, что и сегодня это — глубинка. Что уж говорить о временах полувековой давности! Тем удивительнее, что именно в этом селении родился и сформировался как личность один из землян, увидевших нашу планету из Вселенной. Дважды Герой, генерал–полковник, профессор... И, несмотря на все регалии, простой в общении собеседник.
1. Владимир Васильевич, с какими чувствами воспринимаете свой профессиональный праздник?
— Для меня этот день — святой. Как только запустили первый спутник, мне стало ясно: полетят в космос и люди. Все человечество было в ожидании. Потому 12 апреля 1961 года, когда я, курсант летного училища, проездом на станции Лиски Воронежской области узнал о полете Гагарина, стало для меня таким же светлым праздником, как День Победы. Добавьте к этому радость от того, что я правильно угадал путь к своей мечте о Вселенной. Я ведь сначала поступил в военно–медицинскую академию. Потому что, задавая сам себе вопрос, кто первым полетит в космос, думал, что это будет врач, ведь возникнут новые проблемы выживания. Но какой–то внутренний голос потом подсказал, что первыми все–таки станут летчики. Так я оказался в авиаучилище в Балашове.
2. Как бы вы сегодня представили себя читателям?
— Ну какой есть, такой есть. Меня в Беларуси знают, 15 лет был депутатом Верховного Совета, ответил на тысячи писем. На улице до сих пор подходят, здороваются, спрашивают о разном. Никогда не рисуюсь, не хочу быть лучше, чем есть.
3. А какой космонавтика, по–вашему, будет через 100 лет?
— Гадать несерьезно. Открытия, способные перевернуть традиционные представления, могут появиться неожиданно. Сегодня, например, мир осваивает нанотехнологии. Если они будут так же доступны, как кибернетика и информатика, что 30 — 40 лет назад казалось фантастикой, то космонавтика станет обычным явлением, используемым для познания неизведанного. С помощью нанотехнологий можно протянуть от Земли к Луне «веревочку» длиной тысячи километров, и по этой невидимой энергетической паутине будет двигаться туда–обратно вагон весом 40 тонн. Я утрирую, но это то, к чему идет человечество.
4. Что вы почувствовали, впервые оказавшись во Вселенной?
— Я 10 лет готовился к полету и просто был счастлив, что достиг своей цели. И был горд этим — ни больше ни меньше.
5. Вы продолжили дело, начатое настоящими героями. Как вы смотрели на них: снизу вверх или были с ними на равных?
— Впервые Гагарина и Титова я встретил 10 мая 1965 года в поликлинике ВВС, куда мы приехали проходить медкомиссию. Юрий подошел, поздоровались. Впечатление было действительно какое–то фантастическое. Я смотрел на них и, пожалуй, впервые идеализировал людей. Думал, что даже если ничего больше в жизни не сделаю, то для меня, хлопца из деревни Белое, это знакомство будет чем–то сверхъестественным. Тем более что я уже встал на тот же путь, что они. Впоследствии, когда я прибыл в Звездный городок, мы с Германом Степановичем подружились. А с Юрием Алексеевичем свел вот какой случай. Я с ним обсуждал проблему, зачем меня, летчика транспортной авиации, переучивать на истребитель МиГ–15, если, наоборот, мне нужно осваивать более крупные машины. И когда он меня выслушал и сказал: «Да, я этим займусь», как–то рухнуло мое представление о нем, как о неком идоле. Я почувствовал, что мы с ним обычные люди, мы на равных. Он уже полетел в космос, я — полечу. Нас обоих беспокоят общие проблемы, и Гагарин показал, что намерен их решать без показного пафоса.
6. А когда вы почувствовали, что космос — дело вашей жизни?
— Когда учитель астрономии вывел нас, школьников, в 1957 году ночью во двор и показал в звездном небе спутник. Это было, как удар током, забыть невозможно. И я тогда всем и в первую очередь себе сказал: «Полетят! Люди полетят. А значит, я тоже полечу». С этого момента все в моей жизни было подчинено одной цели. И я добился своего. Кстати, и вчера, и сегодня над нами тоже пролетал спутник. Хорошее предзнаменование.
7. Что отличает космонавтов от других людей?
— Да, в сущности, ничего: такие же нос, уши, глаза (Владимир Васильевич хитро прищуривается). Но есть одна особенность: возможность удовлетворить свое любопытство за государственный счет. (Смеется.)
8. Космонавтика — дело крайне рискованное. Как вы жили с этим чувством, шли на работу и в полеты?
— Я, конечно, понимал, что все может быть. Тем более что и горел в воздухе, и сажал самолет при нулевой видимости. Но мы были готовы на все, хотя надеялись, что худшее с нами не произойдет.
9. А есть ли романтика в космонавтике?
— Большая. Невозможно передать и описать то ощущение, которое испытываешь, глядя на Землю с такой высоты, летя со скоростью 7,8 километра в секунду и облетая за полтора часа Землю. Это очень трудно объяснить всем другим, кроме космонавтов. Это рождение нового восприятия и мировоззрения. Поэтому и создана международная ассоциация тех, кто видел нашу планету из космоса.
10Сейчас в моде космические путешествия. А любите ли вы путешествовать по земле и какому виду транспорта отдаете предпочтение?
— Да любому, лишь бы передвигаться, чтобы перед глазами был новый кадр. Для меня движение, путешествие — как наркотик: когда уставал на работе, мог сесть за руль и лишь бы проехать километров сотню–другую. Или на катере, корабле, лодке. Вот и на этот раз на родину приехал за рулем (показывает за окно на «Вольво» 1988 года выпуска).
11. От кого вы в жизни больше всего устаете?
— Я ни от кого не устаю. В каждом вижу человека, работаю со всеми на равных. Умею скрывать эмоции, если кто–то мне не нравится. Если он пришел ко мне решить деловой вопрос, я делаю все от меня зависящее. Не делю людей на плохих и хороших. Потому что и ко мне так относились, что во многом предопределило мою судьбу.
12. Вы уже сделали столько, что на 10 жизней хватит, нет ли соблазна дальше жить по инерции?
— Это что же, лечь на кровать и ничего не делать?! Не понимаю вопроса. Считаю, как говорили древние, пока живу – надеюсь. И должен двигаться вперед. Не могу себя представить почивающим на лаврах. Я возглавляю Федерацию космонавтики России, горжусь тем, что начал возить школьников и студентов на Байконур на старты космических кораблей. И чего там, у меня порой текут слезы от счастья, когда вижу, насколько сильное впечатление эти старты производят на молодежь. Значит, есть еще у нас люди, которых можно зажечь великой идеей, способные понять гордость своей страны. А не только «наркота» и «мани–мани». Кроме того, я избран президентом международной академии духовного единства народов мира. Так что зажигать души людей — такая у меня натура.
13. Как проводите отпуск и когда отдыхали в последний раз?
— С женой в санатории на море — купаться люблю. Когда в последний раз? Вспомнил — в Тунис ездили года три назад. Очень понравилось.
14. Где чаще всего встречаетесь с друзьями?
— С возрастом их все меньше, надо правде в глаза смотреть. Может, наша профессия космонавтов отличается от других тем, что мнимых друзей, напротив, все больше. Которые хотят пообщаться с тобой, выпить. Поэтому с другом, если он живет в Витебске или Питере, созваниваемся и решаем, где встретиться. Я в этом смысле непривередливый.
15. Кто ваш самый близкий друг?
— Больной вопрос. То ли старость приходит, то ли критические оценки начинают брать верх. Так получилось, что из лучших друзей остались только однокашники, с которыми начинали летать, были в одном экипаже. На сегодня могу назвать, пожалуй, одну–две фамилии. Иван Федорович Комарчук, в одном экипаже летали. Сейчас полковник в отставке, в Витебске. Наш земляк Аркадий Михайлович Полоник, генерал, зам. командующего транспортной авиацией, тоже вместе учились. А остальные... Бывали, к сожалению, случаи, когда люди в генеральском звании разменивались, фигурально выражаясь, на ведро черники. Для меня удивление от этого соизмеримо с тем, как если бы Земля начала вращаться вспять.
16. Чего нельзя прощать даже близким друзьям?
— Того, о чем мы и говорили, — измены, предательства. Меркантилизма. Когда мнимая, как оказалось, дружба превращается непонятно во что.
17. Можно предположить, что и недругов вы тоже успели нажить...
— Как таковых, я считаю, у меня их нет. Потому что я шел по жизни с открытым забралом. Никого не подсиживал. Никогда не напрашивался ни на одну должность и не отказывался от того, что поручали. И я никому дорогу не перешел, никто меня в этом не сможет упрекнуть.
18. Что, по–вашему, лень, а что — душевный покой?
— Лень? А что это такое?
— Вам это состояние не знакомо?
— Нет. А что касается душевного покоя — то, когда чего–нибудь достиг, это и приносит удовлетворение. Вот видите: куча дров во дворе, их надо расколоть. Или грядку выполоть. Потом вымоешь руки, сядешь за обеденный стол — и на душе будет покойно от сделанного. (Улыбается.)
19. Вы часто упоминаете эту грядку... У вас, очевидно, есть дача? Что предпочитаете выращивать?
— Это вопрос для меня очень интересный. Я человек от земли, из деревни. Эти старые яблони во дворе я сажал, когда мне было лет семь или восемь. Так что я с землею — единое целое. Вот научился к Первомаю выращивать редиску. Сад для меня — что–то святое. У меня 17 соток земли в районе Звездного городка, и все это — сплошной сад, не знаю даже, сколько там деревьев — черешни, сливы, рябина, яблони. Я отношусь к ним, как к живым. Однажды из–под Москвы решил взрослую яблоню пересадить в Звездный. Но рабочие ветки и корни пообрубили, привезли один ствол, голый, как кол. Ругать их было уже поздно, тем не менее дерево посадил. И каждое утро приходил к нему и извинялся: не обижайся на меня, не виноват, прости. Жена надо мной смеялась. Но, поверите ли, в августе дерево выпустило листья и сейчас плодоносит.
20. Если бы представилась возможность начать жизнь сначала, кем бы вы стали?
— Ковалёнком! (Смеется.)
21. Чего вам больше всего недостает сейчас?
— Наверное, времени. Жизнь все интенсивнее, и многое не успеваешь... И на меня спрос большой, и у меня запросы большие. В субботу был на инаугурации Александра Лукашенко, потом тут же в Минске — форум славянских народов, 11–го — встреча в Звездном городке по случаю Дня космонавтики, 13–го я уже должен быть в Красноярске, 16–го — в Кирове, затем опять в Минск, подготовка к конгрессу космонавтов, который предполагается провести в Беларуси.
22. Что же вам легче: поздно лечь спать или рано встать?
— Мне все равно. Но в любом случае в 7 утра я уже на работе.
23. Остается ли время на что–то личное?
— И да, и нет. Все зависит от конкретных проблем, которые приходится решать. По–видимому, я по жизни тот советский генерал, человек, у которого работа занимает львиную долю времени. К сожалению. От этого и семья страдает, жена, дети. Они иногда мне это прямо говорят.
24. Когда вы хохотали последний раз от души?
— Да вот вчера, услышав самый обычный детский анекдот (и тут же принимается его рассказывать).
25. Вы верите, что Беларусь будет великой космической державой?
— Да! И я счастлив, что приложил к этому руку. Мне довелось содействовать визиту Александра Григорьевича в Российское космическое агентство, корпорацию «Энергия», когда еще шли первые переговоры по созданию белорусского космического спутника. Это было года три назад. Сегодня Белорусский космический аппарат («БелКА») создан, в него заложено очень много наших космических технологий, чем я горжусь. Сейчас идут очень дотошные испытания. Будет у Беларуси своя космическая программа. В сентябре страна станет хозяйкой международного конгресса космонавтов–астронавтов. Они представляют 33 страны, я считаю, все приедут. Как правило, после таких форумов заключаются ценные контракты и соглашения. И я бы хотел, чтобы в ближайшее время не просто туриста послали в космос от Беларуси, а настоящего исследователя. Целенаправленно с программой изучения из космоса своей страны. Это все реально, тем более что есть такие консультанты, как Климук и Ковалёнок.
26. Вы родились в Беларуси, ваши главные свершения пришлись на эпоху СССР, сейчас живете в России. Гражданином какого же государства вы себя ощущаете?
— Отвечу замысловато. На президентских выборах 19 марта встретил представителей от ОБСЕ. Решил им «пожаловаться». Мол, я белорус, тут родился, никто меня не лишал белорусского гражданства. Но живу в России, так судьба распорядилась. Однако приехал домой, где моя мать похоронена, хочу проголосовать, поскольку решается судьба Родины. А мне такой возможности не предоставляют. Помогите! (Смеется.) А если серьезно, то я был, есть и буду белорусом. А гражданство... В паспорте есть такая графа — о месте жительства, но Родина там, где твои корни. Это не я придумал.
27. А белорусских детей вы не думали свозить на Байконур?
— Думал, но нужно было накопить опыт, и это предприятие дорогостоящее. Сейчас я начинаю более плотно взаимодействовать с Правительством, профсоюзами Беларуси и думаю, что после космического конгресса такая поездка будет возможна.
28. Будь вы главой государства, что бы сделали в первую очередь?
— Всегда, когда меня назначали на большую или малую должность — а я руководил и крупнейшим НИИ, и Академией имени Жуковского, — начинал с инвентаризации положения дел. Считаю, любой хозяин должен сначала определить, что хорошо, а что плохо. И посвятить жизнь тому, чтобы этого плохого не было. В этом отношении Александр Лукашенко идет верной дорогой. В 1979 году в Берлине я как участник совместного советско–немецкого космического полета оказался на 30–й годовщине ГДР рядом с тогдашним главой этой страны Эрихом Хоннекером. И спросил его: «Какие у вас приоритеты?» Он ответил — физическое развитие личности. Будет гармонично развит и здоров человек — он будет хорошо учиться, а значит, станет хорошим врачом или инженером, ученым. Поэтому когда кто–то осуждает Лукашенко за строительство спорткомплексов, мол, лучше пенсии еще поднять, я говорю: «Нет, эта работа окупится». Надо оторвать молодежь от курева, «наркоты», разврата. Да, не все юноши и девушки могут прийти в спортивные дворцы — надо, значит, строить футбольные, хоккейные площадки во дворах, как и было при Советском Союзе.
29. Какие перемены ожидают, на ваш взгляд, нашу страну через год?
— А что, собственно, должно произойти? Весной будем сеять, осенью — убирать урожай. Глупо ждать глобальных перемен каждый год, но постепенно люди станут жить все лучше. Разве такая стабильность — плохо?
30. Вы наверняка много читали. Какие книги порекомендуете каждому?
— Молодежи нужно читать фантастику. Я вырос на этом. Фантастика затрагивает воображение. Появляется мечта, затем — цель в жизни. А если есть цель — надо к ней идти. И второе — надо читать историческую литературу. Я был в детстве помешан на этих двух темах. Хотя и классику в объеме программы прочел, чтобы быть культурным человеком.
31. Вы хорошо знаете свою родослов
ную?
— К сожалению, в наших краях этим никто не занимался. Проследил свое родовое древо лишь до бабушки Ульяны и отца ее Павла. В нашей деревне издревле были только Зуёнки и Ковалёнки.
32. О чем больше всего мечтали в детстве?
— О–о! Я был фантазером. Стремился, как бы сейчас сказали, заглянуть за горизонт, достичь чего–то несбыточного. Звездное небо меня манило. Однажды нашел летчицкий шлемофон — в трехстах метрах от нас самолет упал — и только его и носил. Меня в деревне звали не иначе как Летчик.
33. В каких слабостях не можете себе отказать?
— Не совсем понимаю вопрос. Ну если это можно назвать слабостью, люблю за грибами ходить...
34. А есть ли, на ваш взгляд, вечная любовь?
— Есть. И к женщине, и к Родине, и к детям.
35. Ваш идеал женщины.
— Деловая, семейная.
36. Чьим мнением дорожите больше всего?
— Собственным.
37. На что не жаль потратить миллион?
— На достижение своих целей. Чтобы посеять семена, которые будут произрастать после тебя. Это и есть главное в жизни.
38Что есть интеллигентность?
— Когда я смотрю на экран, где неухоженные люди начинают говорить об интеллигентности, считая себя интеллигентами то ли по происхождению, то ли по месту рождения, меня это коробит. Интеллигент — в первую очередь культурный, грамотный, корректный человек, который любит людей и, по крайней мере, не рассказывает при женщинах «сальные» анекдоты.
39. Всегда ли вы говорите то, что думаете?
— Всегда! Директор школы, вручая мне аттестат зрелости, сказал: «Трудно тебе будет, Ковалёнок, в жизни, не умеешь дружить с начальством».
40. Какой день считаете самым счастливым?
— Как можно говорить, что один только день счастливый? У меня вся жизнь такая, хотя и неудачи были. Человек же не одним днем живет.
41. А можете назвать место, которое вам всего милее?
— Вот оно, деревня Белое.
42. Ваше любимое занятие?
— Ковыряться в земле — я уже говорил. И писать. У меня свыше 150 печатных работ, 7 монографий. Я и сейчас от земли — и сразу за ручку. Вот привез в Минск очередную книгу, созданную не без моего участия (показывает солидный фотоальбом по космонавтике). Сейчас хочу заняться публицистикой.
43. Что чувствуете в обществе молодых людей и часто ли с ними встречаетесь?
— Хочется быть молодым, всегда! (Смеется.) Как у Есенина.
44. Как часто и по какому поводу бываете не удовлетворены собой?
— Случается. Если что–то не удается.
45. Вы верите во внеземные цивилизации?
— Да, верю однозначно.
46. А в изречение, что все, что ни делается, — к лучшему?
— Тоже, и в судьбе были такие случаи. Однажды главнокомандующий ВВС буквально выставил меня из кабинета. Потому что я, полковник, отказался характеризовать коллег–космонавтов, ставших к тому времени генералами. Некорректно это было бы. Я, конечно, расстроился, даже представил себя в роли пенсионера на даче. Но затем нашел себя в другой сфере.
47. Вы заботитесь о своем здоровье?
— По–видимому, нет. Некогда. Эксплуатирую то, что дала природа.
48. Когда у вас плохое настроение, что вы делаете?
— У меня плохого настроения не бывает!
49. Верите ли в лучшее будущее наших детей?
— Белорусские дети, думаю, будут жить лучше. Российские — не уверен. Что останется моим детям, внукам? Я ничего не сумел «прихватизировать», потому что с детства был воспитан так: взять чужое — преступление. И их приучил думать также, следовательно, им придется очень трудно.
50. При каких обстоятельствах вы познакомились с нашей газетой?
— Еще школьником я ее читал. И даже послал пару фельетонов о проворовавшихся руководителях местного хозяйства. Так что с удовольствием дарю на память «СБ» фотоальбом, в котором отражен мой путь в космонавтике.
— Спасибо!
