Окончательно склонил к такому путешествию конкурс на серию лучших зимних снимков, который объявило известное информагентство. Обещали лучшие пейзажи опубликовать и отметить солидной денежной премией. Не скажу, что последнее обстоятельство имело первостепенное значение. Главным мотивом было то, что у меня полно летних фотографий этого сказочно красивого места и совсем нет зимних сюжетов. Как‑то неправильно…
И вот знакомая дорога. На дворе комфортные минус шесть, по обе стороны трассы бесконечно белые поля, среди которых в снежном убранстве отдыхают небольшие деревеньки. Тишина!
Сосед Павел все‑таки умудрился неплохо протопить дом и очистить двор от снега, так что внедорожник подкатил прямо к крыльцу. Я еще не успел перенести содержимое салона в усадьбу, как свои услуги в этом деле предложил невесть откуда нарисовавшийся смотритель местного Дома охотника Генрих. Этот сухонький, немолодой, но весьма общительный мужчина имеет редкое свойство неожиданно появляться перед вами и так же незаметно исчезать. Сейчас он не торопился уходить, зная, что я его обязательно угощу беленькой в честь приезда.
— Ой, Иванович, у меня сейчас такие постояльцы, — начал Генрих. — Чует мое сердце, не оберусь я с ними хлопот. Нарисовался доктор, который едва меня не угробил. Но об этом расскажу завтра, а пока побегу гостям камин разводить.
И Генрих ушел. Павел принес еще горяченькой картошки в мундирах и банку хрустящих огурчиков, а я нарезал ароматной ветчины. Затем пили душистый чай на местных травах и говорили о последних новостях.
Утро выдалось ясным и морозным. Я взял лыжи и по глубокому снегу пошел на берег к тому месту, с которого нередко делал снимки закатов. Сейчас день еще только набирал силу. Казалось, на другой стороне озера и расположилось то Берендеево царство из далекой сказки, навсегда осевшей в воспоминаниях детства. Чудилось, что в ушах стоит звон от заиндевевших деревьев. Легкой сиреневой дымкой подсвечивались три средних размеров облака со стороны Балтики. Выглядели они пока еще безобидно, но скорее всего были вестниками предстоящей перемены погоды.Два десятка лет назад поехал он в соседнюю Латвию погостить к сыну, а заодно отвезти ему свежины, так как накануне зарезал кабанчика. Тогда и пожаловался ему по секрету на некоторые свои проблемы по линии урологии. Сын сказал, что там все хвалят одного специалиста по этой части, и на следующий день отвел отца к доктору. Тот долго и тщательно обследовал Генриха и вынес неутешительный диагноз, по которому выходило, что у пациента все признаки онкологии. Генрих в сердцах даже выругался матом, за что получил строгое замечание от медика. Завершился этот визит тем, что врач дал адрес и номер телефона некой клиники в Германии, где Генриха прооперируют с хорошей вероятностью выздоровления. Уролог сообщил и примерную сумму лечения, что окончательно расстроило мужчину. Он понимал, что такие деньги не соберет даже если откликнется вся его многочисленная родня.
Вечером Генрих сдержал слово и рассказал мне историю из своей прошлой жизни. Была она действительно жутковата…
По приезду домой долго скрывал от своей жены Ядвиги этот факт, но женское сердце и само почуяло беду. Пришлось рассказать о своем визите к латышскому доктору. Ядвига горестно воскликнула:
— Это все Реня, соседка наша, устроила! Ведь пугала меня, что накличет беду на наш дом. А она, известное дело, частенько навещает колдунью Агафью, что за лесом живет. Вот и попросила что‑то сделать, подлюга.
Генрих съездил в райцентр к юристам и разузнал, как лучше написать завещание. Перестал употреблять спиртное. Горевал, конечно, и подолгу сидел в беседке после бани, глядя на озеро, где прошла вся его жизнь. Однако нет-нет, да и смущало его то, что никаких признаков ухудшения не было. Шли годы, а он, наоборот, чувствовал себя в полном здравии. Правда, до той поры, пока не заболел ковидом. Трудно сказать, как эта зараза попала в этот отдаленный от людской суеты поселок, но угодил Генрих в больницу. Более того, из районной его перевели в городскую. Там он быстро пошел на поправку, а когда выписывался, рассказал лечащему врачу эту историю с онкологией. Тот был земляком смотрителя Дома охотника, тоже из этих мест, и предложил пройти обследование на новеньком оборудовании. Тогда и выяснилось, что никаких серьезных проблем с урологией у Генриха не было.
— А вот теперь, Иванович, я главное в этой истории расскажу, — и сосед загадочно замолчал. — Вот сижу и думаю, как этого гаденыша наказать.
— Это ты о ком? — спросил я.
— Да о докторе этом, Леониде Борисовиче! — воскликнул Генрих. — Это он сейчас у меня в Доме охотника со своей молодухой отдыхает. Приехали как бы природой полюбоваться, на лыжах походить… Я его почти сразу узнал. Чем бы это таким его «угостить»? Подскажешь, Иванович? Ты ведь грамотнее меня.
— Не дури, Генрих, — сказал я соседу. — Тебя по любому Господь помиловал, а он свое получит, если уже не получил. Я тоже слышал о группе мошенников, набиравших «рекрутов» для дорогостоящих операций за рубежом. Если этот доктор в случае с тобой действовал с умыслом, жизнь его обязательно накажет. Ну а вдруг врачебная ошибка? Ну, дорогой, в любом случае не та это ситуация, чтобы махать шашкой. Да и кто ты такой, чтобы вершить правосудие?
Генрих не возражал мне. За это он мне и нравится: хоть и горячий мужик по своей натуре, но к голосу разума, как правило, прислушивается.
Между тем события в этой истории и так развивались достаточно драматично.
На следующий же день во двор вбежал запыхавшийся Генрих и выпалил:
— Надо милицию вызывать! Леониду Борисовичу голову разбили!
— Как разбили? За что?
— Похоже, это хахаль его молодой спутницы был. Я видел, как он остановил машину у опушки леса, а сам пошел к Дому охотника, где завтракали мои гости.
Что там за разборка случилась — не знаю. Но вскоре увидел, как этот незнакомец тащил Лизу за руку к своей машине. Она вроде даже и не упиралась. Скорее даже торопилась. Словом, уехали они. Я заглянул в дом, а там Леонид Борисович с подбитым глазом сидит у зеркала и какую‑то примочку делает. Уверяет, что милицию вызывать не надо. А я и не знаю, как тут быть.
В принципе, мне все было понятно. Немолодой уже дяденька познакомился с юной искательницей приключений, желавшей заработать, и взял ее с собой для времяпрепровождения. Однако на сцене появился третий персонаж, оказавшийся не в меру ревнивым. По другой, еще менее оптимистичной версии, незнакомец мог быть соучастником в готовившемся ограблении пожилого мужчины. Каких только версий не являет нам сегодняшняя реальность… Во всяком случае, этим теперь пусть занимаются специалисты. Время, когда я сам погружался в журналистские расследования, давно миновало.
Мой прогноз насчет перемены погоды оказался верным. За ночь температура стала плюсовой, и все вокруг как‑то померкло. Я стоял на том же месте, где недавно созерцал Берендеево царство и любовался облаками с сиреневой подсветкой, но на другом берегу сейчас темнела лишь зубчатая полоска над вершинами застывших деревьев. Никакого звона обледенелых веток…
Подобная резкая смена пейзажа наводила лишь на мысль о том, что и в нашей повседневной жизни происходит нечто подобное. Яркие, солнечные страницы бытия сменяются тусклыми, нередко с предчувствием беды на пороге. Еще мысленно похвалил себя за то, что успел сделать серию снимков, которые могут украсить любую выставку. Выходит, не зря съездил. Ну, например, любителям природы наверняка понравится фото одинокого лося у озера во время его раздумий — стоит ли рисковать и отправляться на другой берег?..
Попрощался с Генрихом и пообещал гурману Павлу привезти весной в качестве гостинца так понравившийся ему балык. «Дождусь, сколько той зимы осталось», — шутливо ответил сосед.
И в самом деле…
