Предлагаю законодательно закрепить запрет обоснования того или иного тезиса ссылкой на «опыт ведущих мировых держав». Иногда мы пытались копировать западные решения без анализа их эффективности. Пора с этим заканчивать. Во-первых, как можно выиграть конкуренцию, пародируя оппонента. Во-вторых, стратегия — основа конкурентоспособности. В-третьих, а есть ли на Западе управленческие технологии? У них же последние два года провал за провалом. Ими любуется весь мир. И диву дается: как можно стремиться к одной цели, а результата добиться совершенно противоположного? Надо изучать западный опыт исходя из учебы на чужих ошибках. Благо материала подбрасывают нынче очень много. Словом, надо свои управленческие компетенции нарабатывать. А если брать корпоративный сектор, то и формировать банк данных успешных решений в нашей действительности. Серьезная задача для науки. Это не международный опыт перенимать (копировать).
Игра в случайности
Не знаю, на какую доминирующую, лидирующую или даже уважаемую роль в мире рассчитывает коллективный Запад. Собственно говоря, что он может остальным странам предложить? Опыт своих неудач?Возможно, когда-то, в прошлом веке, Запад и фонтанировал интересными идеями. Но сейчас очевидно: экономисты из собрания G7 так себе. Да и стратеги никудышные. По крайней мере, ковидный кризис оказался им не по зубам. Ибо многие события сегодняшнего дня уходят корнями в конец 2019 года, когда вирус стал носиться тайфуном по планете.
Что сделали руководители оплота западного мира? Ушли в локдаун, остановили многие производства, сократив выпуск товаров и услуг. Но одновременно активно оказывали поддержку населению, щедро раздавая ничем не обеспеченные деньги. Особенно они оказались «пустыми» на фоне рецессии в экономике. Конечно, во всех государствах в период пандемии усилили социальную поддержку. Соответствующие меры принимались и в Беларуси. И обошлись бюджету недешево. Но средства выделялись в рамках доходной части, не из эмиссионных источников. И помощь оказывалась точечно и исходя из ситуации.
Вертолетные деньги в определенный момент повысили рейтинги политиков, но спровоцировали инфляцию. Точнее, что хуже, стагфляцию, когда цены растут на фоне экономического спада. Инфляция не только жадно поглотила государственную поддержку, которой так радовалось население, но и значительно ухудшило его благосостояние.
Не будем греха таить: тогда многие с завистью смотрели на щедрость западных правительств. Но цыплят эмиссионной курочки считают через некоторое время. Итак, добился ли своей цели Запад? Нет.
И сегодня это очевидно даже для людей, далеких от финансов и экономики. Вертолетные деньги в определенный момент повысили рейтинги политиков, но спровоцировали инфляцию. Точнее, что хуже, стагфляцию, когда цены растут на фоне экономического спада. Инфляция не только жадно поглотила государственную поддержку, которой так радовалось население, но и значительно ухудшило его благосостояние. В Британии, например, эксперты говорят о самом глубоком за последние 60 лет падении уровня жизни.
Западные центробанки грозят вернуть инфляцию к привычным 2 процентам в следующем году. Впрочем, об этом же они говорили и в прошлом. И ни один прогноз не оправдался. Наоборот — факт от предположения отличался кратно. Поэтому не очень верится в успех и на этот раз. Тем более плана по обузданию цен у западных правительств толком и нет.
Сейчас формируется новая реальность. Поэтому наступает время стратегических и управленческих инноваций. И те страны, которые быстрее и грамотнее сориентируются, трансформируются, выйдут наименее пострадавшими и наиболее крепкими из мирового кризиса. Традиций, по сути, на мировом экономическом уровне больше нет. Всем приходится начинать с чистого листа.
ФРС поднимает учетную ставку, но цены не снижаются, зато разворачивается финансовый кризис: фондовые индексы падают, ценные бумаги дешевеют, их владельцы беднеют, компании начинают подсчитывать убытки и снижать экономическую активность, выпуск падает, соответственно, цены и не думают корректироваться в меньшую сторону. Или даже замирать на месте. А кроме манипулирования учетной ставкой, других идей по выходу из кризиса на Западе попросту нет. Вроде бы у Джо Байдена во время предвыборной гонки был план развернуть инфраструктурные инвестиции, чтобы оживить экономику. Но что-то о реализации намерений ничего не слышно.
Подсечно-огневая энергетика
Почти классический сюжет — энергетический кризис в Европе. Хотели развить рынок, снизить зависимость от российских поставок. А в итоге? Только увеличили ее. В прошлом году «Газпром» и ругали, и просили выйти с дополнительными объемами сырья на европейские энергетические биржи, чтобы сбить котировки. Мог это сделать российский монополист или нет — отдельная история. Факт в другом: странная независимость, когда на официальном уровне было признано, что «Газпром» может влиять на цены энергоносителей.В прошлом году Европа глубоко (и совершенно законно) озаботилась климатической и экологической повесткой. Грозились отказаться полностью от использования углеводородов. И нефти, и газа. А тем более — угля. Правда, сделать это планировали к 2050 году.
Сколько было сказано высокопарных фраз о недопустимости углеродных выбросов. А итог — глубокий энергетический кризис. Собственно говоря, возобновляемые источники энергии преподносили вечные сюрпризы. То год выдастся пасмурным, то — штильным. Дыры затыкали традиционной генерацией.Но ее постепенно сокращали, отчего периодические кризисы становились более чувствительными. И как собирались европейцы отказываться от углеводородов? На деле снизить на 15 процентов использование газа для них проблема. А при всей значимости голубое топливо занимает в энергобалансе Европы около четверти (хотя в зависимости от страны колебания могут сильно отличаться от среднего значения). Минус 15 процентов газа — это всего лишь около 3,5 процента энергобаланса. Кстати, речь идет не об экономии, а о замещении: за счет угля, дров и других источников. Всего 3,5 процента! И вся Европа стонет. Так кто же просчитывал их энергетическую политику и переход на ВИЭ? Вражеские диверсанты? Самое интересное, что отказ от газа планировали для снижения выбросов парниковых газов. Отказались частично, а выбросы только увеличились: пришлось газ замещать углем. В чем логика? Где достижение климатических целей?
Кстати, антироссийские санкции из той же серии. Вроде бы хотели навредить Москве. Но пока с нефтегазовыми доходами у России все в порядке. Объемы поставок несколько снизились, но это с лихвой компенсируется ростом цен. И дополнительные доходы «идеологического противника» оплачивают европейские домохозяйства.
Так против кого санкции вводили? Как говорится, налицо отрыв западной управленческой системы от причинно-следственных связей. А с прогнозированием вообще дело обстоит плачевно. В целом европейскую энергетическую политику можно назвать подсечно-огневой. Для развития ВИЭ (весьма ненадежных) «выжигали» (и продолжают это делать) традиционные источники генерации. И раньше такая стратегия приносила проблемы. А на фоне противостояния с Россией проблемы становятся иной раз почти непреодолимыми. Вот он, западный опыт.
Модельные инновации
Беларусь всегда жила своим умом. Хотя иной раз наши решения и казались нетрадиционными, даже экстравагантными.Во время пандемии страна соблюдала эпидемиологические режимы, но полностью не задраивалась в локдаунах, наглухо не заштопывала границы. Поэтому и экономически не просели. И вышли из коронавирусной эпидемии с минимальными потерями.
Всегда проводили взвешенную энергетическую политику. И ВИЭ не отрицали, и традиционные источники без внимания не оставляли. В конце концов, разные виды энергетики могут вполне успешно сосуществовать. Впрочем, были периоды, когда и наша страна слишком увлекалась энергией солнца и ветра. Правда, вовремя сориентировались и ввели квотирование. Иначе рисковали, как некоторые европейские страны, «захлебнуться» в экологически чистой, но дорогой энергии.
Сегодня смотреть на какой-то опыт, а тем более западный, — ошибка, которая, как известно, хуже преступления. Впрочем, даже успешные европейские и американские кейсы (несомненно, были и такие) — из эпохи глобализации, которая закончилась.
Сейчас формируется новая реальность. Поэтому наступает время стратегических и управленческих инноваций. И те страны, которые быстрее и грамотнее сориентируются, трансформируются, выйдут наименее пострадавшими и наиболее крепкими из мирового кризиса. Традиций, по сути, на мировом экономическом уровне больше нет. Всем приходится начинать с чистого листа.
Надо отметить, что у нас есть определенные преимущества. Дело в том, что мы не успели глубоко интегрироваться в мировую экономику, не легли в прокрустово ложе международных правил и стандартов, как многие государства.В том числе те, которые и не входят в коллективный Запад, но ради сотрудничества принимали безоговорочно или по большей части правила игры. Мы не погрязли в той системе, которая сейчас рухнула. Во-первых, в силу собственной независимой политики. Во-вторых, говоря объективно, где-то и не успели.
Вся новейшая история Беларуси — переходный период. Тридцать лет мы выстраивали свою модель после развала Союза. Где-то успешно, но были и просчеты. И теперь целесообразно и необходимо проанализировать наши эмпирические наблюдения во времени и пространстве. Причем на всех уровнях: национальном, отраслевом, корпоративном.Выделить успешные кейсы, проанализировать провальные проекты. Это серьезная научная задача. Конечно, формулы успеха не найдем. Но будет собственный базис, на основе которого можно будет строить экономику нового времени, опираясь не на лучшие международные практики, а на собственные. И их ценность в том, что они лучшие в наших условиях: экономических, политических, ментальных, культурных и так далее. И наше счастье в том, что мы не потеряли (так уж сложилась наша история) восприимчивость к инновациям, не потеряли гибкость и умение изменяться. А это немало. Как минимум идем впереди на несколько корпусов — как говорят на скачках — наших западных соседей.
