Ученые выяснили, что минимальное количество друзей для человека лучше

Одиночество в толпе

Сейчас спою! «Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика, но и Молдаванка, и Пересыпь обожают Костю–моряка». Знаешь, почему «все биндюжники вставали, когда в пивную он входил»? Думаю, дело не в уме, не в силе, не в обаянии. Разгадка Костиной популярности — в первой же строчке знаменитой песни: «Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил». Рубаха–парень явно был успешным, выражаясь нынешними терминами, индивидуальным предпринимателем. Неплохо зарабатывал и давал рабочие места портовым пролетариям. А в трактирах наверняка не жлобился — как говорят у них в Одессе, «организовывал стаканы». Таких привечают, с такими «кентуются». 

Спросишь, к чему этот экскурс в репертуар Марка Бернеса? К тому, что пока коммуникабельный рыбак приводит шаланды и щедро проставляется с получки, — друзей у него море. Но сойдет Костя на берег или недальновидно бросит пить — и вот уже не захотят знать вчерашнего кумира ни Молдаванка, ни Пересыпь. Такова расплата многих за чрезмерную общительность, наивность, самовлюбленность, хвастовство. Общительным экстравертам кажется, что всякий с ними лобызающийся — друг и брат навеки, что друзья в беде не бросают и никогда не забывают. Но проходят годы, и пенсионеры остаются одни на скамейке. С запоздалым прозрением: мол, зря принимали за друзей своих корыстных собутыльников. Напрасно верили подхалимским тостам, наивно доверяли халявщикам и самонадеянно опровергали мудрость: «хочешь потерять друга — дай ему взаймы».

Живем во времена кризиса института семьи. Проходят испытание на прочность и дружеские чувства. Думаю, здесь нет трагедии. Вид «хомо сапиенс» в очередной раз меняет приоритеты, приспосабливается. Да, старые книги, фильмы на кинопленке «Свема» учили нас на других примерах. «Три мушкетера», «Служили два товарища», «Четыре танкиста и собака», «Офицеры»... Но кто знает, что произошло бы с мушкетерами и гасконцем, окажись они в нашем времени? В эпоху кардинала Ришелье горячие головы нашли общий интерес — «дрались, потому что дрались». Но нынче лозунг «один за всех и все за одного», особенно в интерпретации дуэлянтов, привел бы товарищей по оружию в горячую точку либо на скамью подсудимых.

Впрочем, такими ли уж не разлей вода были герои Дюма? «Двадцать лет спустя», «Десять лет спустя» — как–то вяло развивались отношения Атоса, Портоса, Арамиса и д’Артаньяна... Что еще раз подтверждает: вечной дружбы не бывает. Люди то сходятся, то ссорятся, то вновь братаются в зависимости от общности интересов и исходя из прагматичных соображений.

«Ты мне — я тебе». В короткой фразе суть дружбы между людьми. Товарищеские узы завязывались на заре человечества, когда охота на диких зверей в одиночку была уделом самоубийц. И самая крепкая дружба — армейская, солдатская. В экстремальных, военных условиях, когда жизнь зависит от сослуживца, рождается настоящее братство. Но заканчивались войны. Бойцы расходились по домам. И от дружбы часто оставались лишь воспоминания... А нередко социальные катаклизмы, классовое расслоение превращали «братишек» во врагов.

Так что вижу в тенденции, выявленной австралийскими учеными, только хорошее. Даешь качество дружбы, а не количество знакомцев! Особенно в комфортных условиях наших городов, в которых не нужно строить дома «толокой», жить общиной. Супермаркеты, рынки, сервисные службы избавили от необходимости идти к соседям, образно говоря, за спичками и солью, искать блат среди знакомых, отвечать услугой на услугу. Взаймы берем не у бывших одноклассников, а у банков. Мы никому не должны и нам никто не должен. Разве плохо?

Австралийские социологи отмечают, что концепцию одиночества изменили современные технологии, социальные сети. И действительно: хотя желающие «пофрендиться» никакие, конечно, не друзья в традиционном понимании, но именно благодаря форумам по интересам, Фейсбуку и иже с ними мы обретаем роскошь общения, пусть и анонимного. Не нужно, к примеру, подхватив стресс, будоражить друга детства (у него свои планы, семейные заботы), чтобы поплакаться в жилетку. Обсудить волнующие вопросы можно в сети, никому не навязываясь, соблюдая дистанцию.

Мне даже кажется, современному человеку полезнее не друзья, а... враги. Точнее — конкуренты. Соперники не дают расслабиться, невольно помогают держать форму, вырабатывать реакцию, а их неохотное признание твоей удачи — дороже любой похвалы приятеля. Вообще, я стойко убежден, что на работе, особенно среди подчиненных, друзей быть не должно. Якобы доверительные отношения в условиях форс–мажоров, дележа доходов часто дают трещину, обижают, ссорят, порождают интриги. Куда лучше — корпоративная спаянность, командный дух, гарантия надежности каждого винтика слаженной системы.

...Я не самый общительный человек в мире. Круг проверенных временем друзей весьма лаконичен. И если позвонит мне кто–то из них (классически — среди ночи) и попросит выручить — не факт, что сразу же сниму последнюю рубашку и без раздумий фарфоровую копилку разобью. Однако тебя, Роман, это не касается. Обращайся в любое время, не стесняйся. Всегда готов с тобой не соглашаться!


Дефицит понимания

Хм, удивительные открытия происходят, если вызвать тебя на откровенность. Оказывается, ты ради друга не снимешь последнюю рубашку среди ночи. И не потому, что спишь без нее, а просто начнешь вычислять, насколько равноценна эта услуга тому, что сделал для тебя сердечный товарищ. Взвешивать, значит, будешь, стоит ли новенькая рубашка того ветхого ватника, которым друг оделил тебя на зимней рыбалке, когда ты согревался после падения в полынью... Любопытное, мягко говоря, понятие о дружбе. Впрочем, ты подробно растолковал, почему оно приняло у тебя такие уродливые формы. Мол, конкуренция, индивидуализм, погоня за успехом... Некогда дружить, надо зарабатывать, так? Странно, мы вроде на одних книгах и фильмах росли, судя по твоему монологу, а понятия о дружбе у нас диаметрально противоположные.

Я пытаюсь говорить спокойно, но на самом деле меня страшно раздражает многое из сказанного тобой. Особенно потому, что в последнее время слышал нечто похожее от людей молодых, радостно отрицающих те понятия, которые когда–то казались нам незыблемыми. Рушится институт семьи? Ну и ладно. Девальвируются моральные ценности? Да и бог с ними. Дружба? В топку ее! Дескать, все это — старомодные тормозные башмаки под колесами локомотива современности, который умчит нас в будущее.

Но будет ли оно светлым?

Представь мир, где у людей калькулятор вместо головы. Заглянул ты в глаза старинному приятелю, а там, за туманами невидящих зрачков, мелькают цифры и крутятся шестеренки, старательно высчитывающие коэффициент взаимной выгоды. Мол, стоит ли пожимать тебе руку, во сколько ему это обойдется, чем ты станешь расплачиваться за проявленное дружелюбие... Подумает–посчитает да и плюнет тебе в ладонь. Так дешевле. Бр–р–р. Тебя самого не пугает такое грядущее?

Исследование австралийцев — вообще не аргумент в наших краях. Во–первых, у них там, посмотри на глобус, вообще все поставлено с ног на голову. Во–вторых, западная модель взаимоотношений, которую нам навязывают, слишком отличается от извечного славянского коллективизма, поэтому здесь просто не приживется. Хотя привить ее стараются, надо признать, активно. Взять те же социальные сети, пришедшие отнюдь не с Востока. Это они культивируют легкомысленное отношение к дружбе, когда–то ценному и даже священному понятию. Раньше, чтобы у тебя появился друг, надо было с этим человеком пуд соли съесть. Вместе попасть в передрягу и выбраться из нее, помогая один другому без скрупулезного подсчета объемов поддержки... Теперь нам подсказывают, что напрягаться не обязательно. Какая там работа души, какие еще совместные испытания и переживания для взаимного сближения?! Достаточно нажать кнопку «Дружить».

Вообще, эта бездумная калька с английского, в котором слово friend означает вовсе не то же самое, что наше теплое и надежное «друг», жутко бесит. Ведь потом предлагается так же легко, например, «Отредактировать друзей». Одним кликом вычеркнуть человека из своей жизни. Может, где–то кому–то это удобно, а у меня рука не поднимается...

У англосаксов нет обозначений для множества оттенков взаимоотношений, нет тех нелегких ступеней «знакомство–товарищество–приятельство», которые надо прошагать до того, как сможешь называть человека другом. Потому и дружба у них, видимо, отсутствует напрочь. Фрэндов полно, а друзей дефицит. Тоска. Конечно, никто не посмеет тревожить тебя среди ночи на том основании, что он твой друг. Но и ты никому не сможешь поплакаться просто оттого, что вдруг приуныл и нуждаешься в сочувственном молчании близкого человека. Кстати, вот один из признаков того, что рядом с тобой не коллега, не дальний родственник, не забытый одноклассник, а именно друг: с ним можно не соблюдать политесы и поддерживать хотя бы вялую беседу, одновременно будучи убежденным, что друг отлично тебя понимает.

Признаюсь, меня несколько смутила и даже испугала твоя безапелляционность, поэтому я немедленно кинулся звонить друзьям. Вдруг они общаются со мной лишь в расчете на оказание каких–то услуг или потому, что ожидают платы за свою помощь. Меня успокоили и объяснили, в чем твоя ошибка, Андрей. Ты считаешь, что дружба ныне держится лишь на взаимных обязательствах, и абсолютно не рассматриваешь главное — взаимное желание друзей быть рядом. Это желание возникает из общности интересов, одинакового взгляда на жизнь, сходных стремлений и банальной человеческой симпатии. А вот обязанности по отношению друг к другу, взаимовыручка и прочая обоюдная выгода вырастают из этого корня, как ветви у дерева, далеко не сразу.

Нас сейчас изо всех сил убеждают, будто эта видимая крона — самая красивая, необходимая, главная часть дружеских отношений. Именно на ветвях, дескать, появляются увесистые плоды, ради которых, по–твоему, стоит с кем–то дружить. Но нас, к счастью, не проведешь: мы–то с младших классов помним, что дерево не живет без корней. Ими и держимся.