Делать выводы из предвыборных заявлений любых политиков достаточно сложно, поскольку, как показывает мировая практика, такие заявления могут оказаться очень далекими от реальных действий, особенно когда оппозиция оказывается правящей партией.
Внешняя политика нового правительства Японии пока представляется, в значительной степени, загадкой. Люди, возглавившие это правительство (включая премьер-министра Юкио Хатояму и министра иностранных дел Кацуя Окаду), мало известны за пределами Японии, поскольку никогда не занимали государственных постов. Вполне вероятно, что ожидания каких-либо принципиальных изменений от нового правительства Японии изначально являются завышенными и неадекватны реальной ситуации. Эти ожидания объясняются обстоятельствами скорее психологического характера, их порождает сам факт того, что бессменно правившая страной Либерально-демократическая партия (ЛДП) потеряла власть. При этом на самом деле возглавившую страну Демократическую партию Японии (ДПЯ) нельзя считать политическим антагонистом ЛДП, а следовательно, вряд ли стоит ожидать от нее принципиальных изменений внешнеполитического курса. В то же время нельзя игнорировать заявлений новых руководителей Японии, которые они сделали не только во время избирательной кампании, но и став членами правительства.
Разумеется, наибольший интерес представляет собой политика Японии в отношениях с КНР, США и РФ. Новый премьер-министр Японии Юкио Хатояма уже декларировал возможность сближения Токио с Пекином и ослабление зависимости Токио от Вашингтона при сохранении, однако, стратегического союза с последним. Возникает ощущение, что в данном случае будет иметь место «игра с нулевой суммой», т.е. улучшение отношений Японии и Китая будет автоматически вести к ухудшению отношений Японии и США, причем такой процесс становится в определенной степени «самоподдерживающимся». Если США начинают открыто негативно реагировать на сближение Токио с Пекином, это может еще больше подтолкнуть Токио в сторону Пекина.
При этом, правда, надо иметь в виду и то, что отношения Токио с Пекином и Вашингтоном напрямую зависят от отношений между самими Пекином и Вашингтоном. Если начнет реализовываться концепция «большой двойки», ни о какой «игре с нулевой суммой» речь идти уже не может. Тогда можно предположить вариант, что США согласятся на то, что Япония войдет в сферу влияния КНР. В этом случае Токио должен работать на упреждение по принципу «если процесс нельзя остановить, его нужно возглавить». Сближение с Пекином может рассматриваться как своего рода превентивная мера.
Даже если прямого дележа сфер влияния в глобальном масштабе в рамках «большой двойки» не произойдет, в Токио не могут не видеть, что администрация Обамы ориентируется на отказ от силовых методов в пользу традиционной дипломатии. В связи с этим гарантии по военной защите Японии со стороны Вашингтона не могут не ставиться японцами под сомнение, особенно если речь идет о защите от такой мощной страны, как КНР. Исходя из этих соображений, сближение с Пекином также может рассматриваться как превентивная мера для Токио.
Наиболее экстравагантным и маловероятным представляется вариант, при котором Япония возвращается к идее создания «Великой восточноазиатской сферы сопроцветания», которая теперь в одиночку заведомо нереализуема, поэтому Токио может предложить строить ее совместно с Пекином. Обе страны, безусловно, сильно нуждаются в ресурсах, при этом имеют уже достаточную военную мощь для экспансии. Объединенный флот КНР и Японии вполне мог бы конкурировать с американским. Однако представляется, что ни власть, ни общество в сегодняшней Японии не готовы к этому варианту чисто психологически, в стране слишком сильны пацифистские настроения, сходные с европейскими. Кроме того, реализация подобных проектов требует очень высокого уровня политического доверия между Пекином и Токио, до чего в настоящее время чрезвычайно далеко. Наконец, подобный вариант поведения вызовет предельно жесткое сопротивление не только азиатских стран, но и США и России.
Можно представить себе вариант чисто экономического сближения Японии и Китая. Подробное его рассмотрение не является предметом данной статьи. Стоит лишь отметить, что с экономической точки зрения эти страны в значительной степени являются конкурентами, поскольку обе ориентированы на промышленное производство (в основном на экспорт) и испытывают серьезную нехватку природных ресурсов. Если говорить о возможности создания единой азиатской валюты, то для реализации данного проекта требуется, как показывает опыт Евросоюза, высочайший уровень политического доверия между сторонами, отсутствие каких-либо политических противоречий и совпадение основных экономических интересов. По сути, наличие общей валюты означает создание единого государства (пусть и конфедеративного), что для Японии и Китая в сколько-нибудь обозримой перспективе немыслимо. Вообще, военно-политическая ситуация в Восточной Азии настолько кардинально отличается от европейской, что разговоры о создании единой азиатской валюты представляются лишенными всякого разумного основания.
Отношения Токио с Вашингтоном будут, разумеется, зависеть от отношений между Японией и КНР, но также будут иметь и собственное содержание. Весьма принципиальным станет вопрос о сохранении на территории Японии американских военных баз. Их вывод (даже частичный) нанес бы очень сильный удар и по собственно военным, и по политическим позициям США, причем не только в Азии, но и в мире в целом. Уже поэтому такой вариант для Вашингтона представляется неприемлемым. Кроме того, он существенным образом повлияет на баланс сил в АТР, автоматически усиливая влияние Китая (как военное, так и политическое).
Это вызовет необходимость компенсировать изменения баланса – либо путем усиления военной мощи, либо путем сближения с КНР, либо комбинированием этих вариантов. Причем это касается не только самой Японии, но и Республики Корея. Она может предложить переместить американские базы на свою территорию, а также приступит к дальнейшему укреплению ВС. Это, в свою очередь, вызовет крайне негативную реакцию КНДР, что еще более обострит обстановку на Корейском полуострове. Если же и сама Япония, настаивая на выводе американских баз, начнет наращивать собственные ВС, на это предельно негативно отреагируют как США, так и все соседи Японии – Китай, Россия, обе Кореи и даже страны Юго-Восточной Азии.
Кроме того, вывод баз США потребует пересмотра всей внешнеполитической стратегии Японии. Поэтому представляется, что на столь решительные меры ее правительство не пойдет. Скорее всего, все ограничится некоторыми ограничениями на деятельность отдельных американских объектов. Крайне маловероятен и отказ от стратегического союза с Вашингтоном, поскольку этот союз представляет собой основу всей внешней и военной политики Токио. Для ее кардинального пересмотра нужны очень веские основания, которых в настоящее время не видно.
На отношения Токио и Москвы решающее влияние оказывает курильская проблема. До сих пор Токио проявлял в данном вопросе крайний догматизм, исключающий достижение каких-либо договоренностей. Совершенно очевидно, что Россия ни при каких обстоятельствах не пойдет на вариант безоговорочной сдачи островов, а Япония не имеет возможности ее к этому принудить.
При этом стороны осторожно намекают на готовность обсуждать различные компромиссные варианты – например, передачу Японии Шикотана и Хабомаи, как это предусматривалось соглашениями 1956 года, либо вариант деления спорных островов пополам по площади территории. В этом случае Японии передавался бы также Кунашир и небольшая часть Итурупа (последний по площади превосходит Кунашир, Шикотан и Хабомаи вместе взятые).
Нерешенность территориального вопроса крайне негативно сказывается на всем комплексе отношений между Россией и Японией. Пекин же практически не имеет конкурентов в освоении ресурсов Сибири и Дальнего Востока, поскольку инвестиционная активность Японии здесь близка к нулю. При этом совершенно очевидно, что Япония для Москвы была бы предпочтительным партнером по сравнению с Китаем, поскольку, во-первых, обладает гораздо более высоким, чем Китай, технологическим уровнем, во-вторых, отношения с Японией, в отличие от отношений с Китаем, не несут угрозы демографической экспансии.
Пока невозможно понять, способна ли новая японская администрация осознать тупиковость позиции своей страны по курильской проблеме. Хотя Ю. Хатояма декларировал стремление к ее решению и вообще к улучшению отношений с Россией, ни о каких возможных новых подходах Токио в данном вопросе ничего не известно.
В целом, наиболее вероятно, что все изменения во внешней политике Японии ограничатся некоторым уменьшением американской военной активности на территории Японии и некоторым улучшением японо-китайских отношений (скорее на уровне риторики, без какой-либо реальной институционализации, по крайней мере – в политической области). Курильская проблема, по-видимому, останется в нынешнем «подвешенном» состоянии. Кроме того, надо иметь в виду, что новое правительство Японии может просто оказаться весьма недолговечным, поэтому не успеет внести вообще никаких изменений во внешнюю политику своей страны.
