«Загадка» со всеми известными

Размышления непостороннего

Их «рабочий график», как правило, совпадает с трудовыми буднями продавцов: первыми покупателями продовольственного магазина становятся именно эти угрюмые личности. В минувшую ночь, судя по всему, им было ох как нелегко, но они выдержали, не сломались. И сейчас в оцепенении ожидают, когда раздастся заветный щелчок замка в двери магазина. А потом молча направляются к прилавку винно–водочного отдела.

— Две «Загадки» и бутылку «Спаткання»!

Получив заветный товар, удовлетворенно покидают торговое заведение. Оставив после себя шлейф «мухобойного» перегара...

Честное слово, я убежденный адепт лозунга «Купляйце беларускае!». Всегда отдаю предпочтение волковысским пельменям и брестскому молоку перед аналогичными продуктами, допустим, российского производства. Но только заклятому недругу я могу посоветовать отведать такое «чудо» отечественной пищевой промышленности, как «вино плодово–ягодное». Любой подобный нехитрый «компот» по своему воздействию на живой организм способен конкурировать с ядом замедленного действия. А наименования, присваиваемые этому пойлу производителями, будто названия произведений из сборника поэтов Серебряного века — «Элегия», «Райский аромат», «Шепот ночи». И суровым дядькам, о которых я рассказывал вначале, такие «лирические» напитки с успехом заменяют завтрак, обед и ужин. Оставляя при этом минимальные шансы на возвращение в нормальную трезвую жизнь. Впрочем, когда я решил поближе изучить нравы и судьбы завсегдатаев питейного отдела минского универсама «Северный», оказалось, что в бесконечном «плодово–ягодном» угаре чахнет не только сильная половина человечества...

Антонине всего 41 год. Но она похожа на глубокую старушку, которая недавно отдала замуж свою младшую правнучку. Девчонкой Антонина окончила медицинское училище и очень рано вышла замуж за парня из Днепропетровска. Жить молодые уехали в Украину к родителям мужа, там же Тоня поступила на работу в больницу. Пришлось ухаживать за тяжелобольными, которые держались только на сильных обезболивающих препаратах. Доступ к ним у медсестры был всегда. Теперь она уже и сама не помнит точно, как к ним пристрастилась. Падение в пропасть оказалось стремительным: через год Антонину уволили из больницы, еще через полгода с женой–наркоманкой распрощался муж. Тоня вернулась домой к родителям, которые несколько раз пытались вылечить дочь. Но окончательно исцелиться девушке не удалось — только переключиться с наркотиков на «менее вредные» спиртные напитки. Первоначально это были более–менее благородные вина, потом водка. А когда эта самая водка в жизни Антонины стала бить через край, с ней уже не рисковал связываться ни один работодатель. Помыкавшись полгода без работы, она пустилась в затяжной загул. Иногда деньги на спиртное просто воровала у родителей–пенсионеров, периодически угощали случайные собутыльники. Однажды, возвращаясь после очередного «карнавала» домой, Антонина попала под колеса микроавтобуса. Осталась жива, но до сих пор периодически мучается сильными болями в спине. Чтобы избавиться от них, принимает единственное «лекарство» — дешевую и быстродействующую бормотуху. Родители Антонины уже умерли, остальные родственники общаться с ней не желают. Так она и мыкается — от компании к компании, от бутылки «Крыжачка» к стакану самогона. Этими границами для нее теперь и очерчен весь окружающий мир...

Впрочем, не стоит думать, что поклонники дешевого псевдовина — сплошь опустившиеся донельзя маргиналы, зарабатывающие на сто граммов сдачей пустых бутылок и картонных упаковок. Вот, например, Анатольич. Живет с женой в хорошей трехкомнатной квартире. У старшего сына собственная торговая фирма, дочка замужем в Краснодарском крае. Да и сам глава семейства — настоящий универсальный «самоделкин», к которому обращаются по любому поводу: поменять проводку в квартире, «реанимировать» забарахливший карбюратор, сделать журнальный столик на дачу. Анатольич никому не отказывает, а за свои услуги предпочитает брать «жидким налом». Причем сразу предупреждает заказчиков: лучше несколько бутылок крепленого, чем одну «Абсолюта». В свободное от хмельного расслабления время Анатольич работает на заводе, зарплаты ему вполне хватает и всем он вроде бы доволен. Даже ежедневные скандалы с супругой по поводу непрекращающихся «дегустаций» воспринимает как должное. Единственная волнующая проблема — в последнее время стали отказывать ноги. «Не, к врачу не пойду — зарежет. Буду «бармалейкой» (вино на сленге. — С.К.) и дальше лечиться», — натужно смеется Анатольич.

Хотя смешного здесь, конечно, мало. Наоборот, горько наблюдать за тем, как крепкие еще (а зачастую и вовсе молодые) мужики транжирят себя у порогов гастрономов. И запреты на продажу спиртного ночью их абсолютно не беспокоят: потребительский «прайм–тайм» у них приходится как раз на светлое время суток. Перевоспитать этих людей — иллюзия. Так что выход остается только один: переориентировать наше производство с выпуска плодово–ягодного на, допустим, расширение ассортимента соков. Понимаю, что прибыли несоизмеримы. Но когда разговор заходит о здоровье конкретных людей, рубли обязаны деликатно удалиться в сторонку...