БелАЗ многим давал путевку в жизнь. Владимир Викентьевич Лойко от завода был избран в Палату представителей Национального собрания республики. Закончился срок депутатского служения — не было другой дороги, как обратно на БелАЗ, в Жодино. Здесь его корни, наставники, здесь учился жить и работать. С родным заводом связаны день сегодняшний и день завтрашний, без него немыслимы надежды и мечты. БелАЗ многих притягивает к себе — живым делом, размахом, человеческим вниманием, реальным результатом труда большого коллектива. Сюда едут и возвращаются те, кто рос на заводе, сюда стремятся из разных стран СНГ поучиться доброму и богатому опыту, едут, чтобы приобрести многотонные самосвалы, без которых не может существовать горнодобывающая промышленность.
История I. Возвращение
Хорошо помню Володю Лойко в школе, хотя он учился позже меня. Высокий мальчишка с огромными голубыми глазами и открытый всем ветрам. В нашей жодинской школе второго такого не было.
— Володя, а что ты помнишь про нашу школу?..
— Абсолютно все! — отвечает мне Владимир Викентьевич. — Строгих учителей, например. Помню, как прощали нам ошибки, как учили добру.
После школы Володя пошел в строители, поступил в политех. Вслед за отцом.
— В строители? Но причем же тут БелАЗ? Как на завод-то пришел?
— Куда же было ехать, как не в Жодино, которое с детства любил? На БелАЗ... Меня приняли мастером в энергоцех, и это было счастье. Я — дома! На глазах у друзей и учителей. Что же могу? Это меня волновало.
Он занимался проблемами газоснабжения. Учился ладить с людьми и жить также “легко”, как многим казалось. Хотя легко — только со стороны. Приходилось решать непростые вопросы, во все вникать, набираться опыта. Взялся за рационализаторство. От самых малых до больших производственных идей.
Поехал в Москву со своими новинками, в поезде спал и не знал, что его назначили заместителем главного энергетика. Директором в ту пору был любимый всеми Дмитрий Иванович Сырокваш. Он и подписал назначение. Знал, что Лойко справится с любым делом.
... Все понеслось заново!
На балансе БелАЗа — весь поселок, все Жодино.
Очистные, энергетика, водозабор... Снова — ответственность на себя...
Потом — строил в Жодино дома, налаживал соцкультбыт, помогал молодым рабочим. “БелАЗы” растут, и всем подрастать надо.
Павел Лукьянович Мариев — директор нового времени. Понял, что БелАЗ для Беларуси значит. Это — национальное достояние, сравнимое с несравнимым, казалось бы, как зубр в Беловежской пуще... И в Жодино, и для детей-сирот, и для посевной, если нужно, есть помощь завода. Но еще больше увидел Мариев завод в его реконструкции, развитии, увидел будущее уже и в мире. Оценил и Владимира Викентьевича как личность, вот и стали единомышленниками.
Сейчас Лойко чаще на МОАЗе — надо помогать поднимать завод в Могилеве. Но и здесь, в Жодино, он заместитель генерального. Он и в новеньком, только что сошедшем с конвейера “БелАЗе”, и в улыбке испытателя будущего еще более комфортабельного и совершенного самосвала, и в радости мальчишки, который в свои двадцать может справляться со сложнейшим станком. И в строгом взгляде генерального директора, который всегда находил и находит новые амплуа своему молодому энергичному заму.
— Сдавали под Новый год белазовский дом, многоквартирный, — продолжал Лойко вспоминать.— А крыши нет... Не хотел портить праздник людям. Придумали с ребятами, как сделать.
Вот уже и “БелАЗы” конкурентоспособные, вот уже и продается самосвал на новых рынках, реконструируется производство. Только успевай — давай “БелАЗы”!.. В разные концы света.
Построили физкультурно-оздоровительный центр, в котором и зал малого тенниса, и аэробики, и игровые. А в честь Дмитрия Ивановича Сырокваша уже который год проходит детский международный турнир по самбо.
Белазовский парк привели в порядок, обустроили. Поставили в нем и самосвал, чтобы все видели, какие машины с завода уходят в жизнь. Перенесли памятник герою Великой Отечественной войны Петру Куприянову сюда же, подновили его.
Конечно, он ничего не сделал бы один, все заводские помогали и больше всех — генеральный директор Павел Лукьянович Мариев. Если требуется от завода кому-то помощь, он так говорит обычно — мы все сами сделаем, только не мешайте нам.
— Для девчонок швейный цех современный сделали, шьем рабочую одежду, — сказал Лойко. — Вернулся на БелАЗ с радостью и трепетом, — признался мне он. — Вернулся под крышу того самого дома, который вместе с другими строил.
— С чего же вы начнете?
— Возьму пуд конфет, пару ящиков фруктов да поеду в детдом. — улыбается он своими большущими глазами. Так всегда делал в новогодние дни.
История II. Реконструкция
— Эй, Степан Степанович!
Он удивлен. Сорок один год на заводе. А не виделись больше тридцати.
— Что вас удивляет?..
— Как изменилась термогальваника!..
Степан Степанович Гайдук, мастер цеха, не смущается:
— Да, компьютерный цех! Так и надо. Упрочение деталей ведется на БелАЗе самым современным образом. И многое другое — тоже.
Реконструкция так изменила производство, условия труда, что не узнать предприятие.
— Надо дальше идти, — уверенно говорит генеральный директор. — Останавливаться нельзя.
Реконструкция — это и новые станки, и образованные рабочие, и сотрудничество с учеными.
Рядом со Степаном Степановичем Гайдуком встретила и профессора, заведующего кафедрой Санкт-Петербургского горного института Алексея Алексеевича Кулешова.
— Тридцать лет знаю БелАЗ, езжу сюда. Бываю часто, — сказал он, — мне все-все интересно. Исследуем “БелАЗы”, делаем расчеты... Совсем недавно вышла книга под моей редакцией, авторы которой генеральный директор завода, главный конструктор и многие другие. Мы давно доверяем друг другу. “БелАЗы” — и наше детище.
Я в свое время проводил испытания тормозных систем. Ездил на больших скоростях, под уклоном, рядом с шофером-испытателем — в экстремальных условиях. Записывали на магнитную ленту результаты и давали их для создания полигонов.
Здесь очень хороший народ! Я работал с Сироткиным, Зотовым, Казарезом...
Алексей Алексеевич уже в почтенном возрасте, но и не думает об этом. Столько интересного на заводе, в Жодино, что нет времени думать о пенсии.
— Самое главное, что у вас все работает. Завод развивается. Продукция востребована. Радость и для меня, — подошел к нам Игорь Владимирович Афанасьев, который на завод приехал из Узбекистана. — У нас сложнее, далеко пока до Беларуси, хотя “БелАЗы” и нам дают работу. В Навои и Кучкудуке добывают золото и уран. В Алмалыке — медь. В Ангрене — уголь. В Хандаре — цемент. Мы бы без самосвалов не взяли свои ископаемые...
Рассказали мне, что “БелАЗ” стоит не только в жодинском сквере, но по всей Сибири, где есть карьеры: своя модель, которую уважают.
— Иногда спрашивают старые рабочие: ну зачем, зачем так много таких сложных, дорогих станков? Компьютеры? Ну, а руки?.. Нет, руки тоже нужны, — рассуждает Гайдук. — Были бы молодые такими, как старые мастера... Учимся!
Знаю, что сейчас на мировом рынке конкуренцию “БелАЗам” составляют несколько зарубежных фирм. Одна из них — итальянская “Перлини”. Это конкурент очень хорошей нашей 45-тонной машине из-за грузоподъемности — в 53 тонны. Вот и надо выигрывать за счет технических параметров, надежности, стабильного пробега. То есть за счет реконструкции, всякого нового, современного техпроцесса и умения человеческих рук.
— Ну, а по мне — в цехе загазованно! — уверен в своей правоте совсем молодой, начинающий фрезеровщик из МСЦ Дмитрий Коктыш.
Дмитрий овладел тремя станками. Закончил здесь заводскую школу — учился в центре профессионального обучения. Полюбил завод. И вот вырвалось то же, что и у Лойко, и у Гайдука, и у генерального директора теперь на уме: надо стараться менять все, что можно, — к лучшему, не отставать от технического прогресса. Но и терпению научиться надо. Завод не сразу строился. Это понимает тот, кто его ни в радости, ни в беде не бросает...
