ЮРИЙ ГАГАРИН… ПЕРВЫЙ!

Около трех часов Главный конструктор прибыл на стартовую площадку. Почти пять лет наблюдал он свою «семерку» на старте, но каждый раз пятидесятиметровая громадина вызывала в его душе трепет. На этот же раз у него было особое к ней отношение. Ведь через шесть часов ракета должна вынести на околоземную орбиту не «Ивана Ивановича», а первого, близкого и дорогого ему человека. Все должно произойти именно так, как он задумал.
В шесть – космическое облачение. Гагарин и Титов надели легкие, мягкие и теплые комбинезоны лазоревого цвета. На них – ярко-оранжевые скафандры, обеспечивающие работоспособность космонавта даже в случае разгерметизации кабины корабля. Поскольку его вентиляционное устройство можно было подключить к источнику питания только в «стартовом автобусе», вначале в скафандр заключили Титова, чтобы избежать чрезмерной утомляемости «первого колумба». На голову каждому из них надели темные шлемофоны, а поверх их – белые гермошлемы с крупными красными буквами «СССР».
Когда Гагарин и Титов в сопровождении Карпова и Акулиничева вышли из «костюмерной», их встретил Сергей Павлович:
– Как настроение, орелики?
– Отличное, – ответил Гагарин и с улыбкой произнес:
– А у вас, Сергей Павлович?
Тут же он пристально вгляделся в сероватое, уставшее после бессонной ночи лицо Королева, и его улыбка разом погасла. Юрий подался вперед и тихо, как-то особенно, по-свойски заметил:
– Сергей Павлович, вы не беспокойтесь. Все будет хорошо…
В семь часов две минуты Ивановский, ведущий конструктор «Востока», под руку с Гагариным вошли в лифт и поднялись на верхнюю площадку фермы обслуживания. Перед входом в корабль Юрий задержался на секунду, помахал рукой провожающим и, ухватившись обеими руками за верхний обрез люка кабины, ловко скользнул в кресло пилота. Лицо его было совершенно спокойным. Он неторопливо осмотрелся и, включив переговорное устройство, начал проверку связи…
Королев: «Я «Заря»… «Заря»… Приступайте к проверке скафандра… Как поняли меня?»
Гагарин: «Вас понял. Приступаю к проверке скафандра».
Королев: «Как чувствуете себя, Юрий Алексеевич?»
Гагарин: «Чувствую себя превосходно. Проверка телефонов и динамиков прошла нормально. Перехожу на телефон».
Королев: «Понял вас. Дела у нас идут нормально. Машина готовится нормально. Все хорошо».
Гагарин: «Я «Кедр»… «Кедр»… Понял вас… Я так и знал. Проверку связи закончил. Как поняли? Исходное положение тумблеров на пульте управления заданное».
Королев: «Объявляется часовая готовность. Продолжайте осмотр оборудования. Как поняли меня?»
Гагарин: «Вас понял. Объявлена часовая готовность. Самочувствие хорошее, настроение бодрое. К старту готов!»
Королев: «Объявлена пятнадцатиминутная готовность».
Гагарин: «Вас понял. Пятнадцатиминутная готовность».
Королев: «Объявлена десятиминутная готовность. Как закрыт у вас гермошлем? Закройте гермошлем. Доложите».
Гагарин: «Вас понял. Объявлена десятиминутная готовность. Гермошлем закрыт. Все нормально. Самочувствие очень хорошее. К старту готов».
Королев: «Объявлена пятиминутная готовность».
Гагарин: «Вас понял. Объявлена пятиминутная готовность».
Королев: «Объявлена минутная готовность. Как поняли?»
Гагарин: «Я «Кедр»… «Кедр»… Вас понял. Объявлена минутная готовность. Занял исходное положение».
Королев: «Отлично!.. Мы верим в вас!»
В ушах Главного конструктора торжественным гимном гремят заключительные команды полковника Кириллова: «Ключ на старт!»… «Протяжка один»… «Продувка»… «Ключ на дренаж!»… «Протяжка два»… «Зажигание!»…
Услышав сообщение с борта о включении двигательной установки, Сергей Павлович прокричал: «Подъем!»
Тут же с «Востока» пришел радостный возглас Гагарина:
– Поехали!.. Все проходит нормально. Самочувствие хорошее. Настроение бодрое… Все нормально!
Огненный шквал и огромной силы нарастающий грохот от работающих двигателей раскатился по степи. Серебристая ракета, словно нехотя, медленно снялась с пусковой площадки и устремилась ввысь, набирая все большую скорость.
Ракета пронзает плотные слои атмосферы. Командный пункт с волнением следит за работой автоматики. Она действует безупречно, отделяя одну отработанную ступень за другой.
Тут же в зал врывается спокойный доклад Гагарина:
– Сброс головного обтекателя… Вижу Землю!
– Сработала! – отмечает про себя Главный конструктор.
Прошло девять с половиной минут. «Восток» вышел на орбиту, покинул зону связи и находился над Тихим океаном. Чтобы знать ситуацию в корабле, должен вступить в работу другой наземный измерительный пункт. Безмолвие длилось всего несколько секунд, но они показались Сергею Павловичу вечностью.
Связь с Гагариным восстановилась. Его доклад на командный пункт, как и прежний, оптимистичен:
– Полет продолжается хорошо. Перегрузки растут. Наблюдаю медленное вращение корабля. Все переносится нормально. Мое самочувствие отличное.
Сообщение с орбиты вызвало исключительную радость в бункере космодрома, которую тут же подавил торжественный голос главного диктора страны Юрия Левитана:
– Говорит Москва! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Передаем сообщение ТАСС «О первом в мире полете человека в космическое пространство!.. 12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту! Пилотом космического корабля-спутника «Восток» является гражданин Союза Советских Социалистических Республик, летчик, майор Гагарин Юрий Алексеевич. Пилот-космонавт Юрий Гагарин чувствует себя хорошо. Полет продолжается!
В то самое время, когда эфиром завладело это завораживающее радиосообщение, Государственная комиссия на космодроме решала вопрос о посадке «Востока». По затуханию коротковолновых сигналов корабля из-за образования радионепроницаемого облака плазмы было определено, что он вошел в плотные слои атмосферы. И только через двадцать четыре минуты, тринадцать секунд поступили доклады по телефону из Саратовской области: «Видели парашют»… «Видели космонавта в оранжевом костюме»… «Корабль на Земле… Космонавт в порядке!..»
q
...Ступив на Землю, Юрий увидел вдали женщину и девочку возле теленка и направился к ним. Они шли ему навстречу, все замедляя шаги. Их смущал ярко-оранжевый скафандр космонавта. Это была жена местного лесника Анна Тахтарова с внучкой Ритой. Когда расстояние до первых свидетелей его возвращения на Землю составило не более пятидесяти метров, Гагарин снял гермошлем и звонко крикнул в их сторону:
– Я свой, товарищи… Свой!
Женщина тут же ускорила шаги, подошла поближе и неуверенно спросила:
– Неужели из космоса, товарищ?!
– Представьте себе, да, – ответил Гагарин.
А с полевого стана уже бежали механизаторы, громко приветствуя первого космонавта:
– Юрий Гагарин! Юрий Гагарин!
Это был исключительно трогательный момент. Простые труженики колхоза принялись страстно пожимать Юрию руки, целовать, будто родные и близкие ему люди.
Вскоре прибыли солдаты поисковой группы во главе с майором Гасиевым. Юрий поднял на руки Риту и сфотографировался вместе с восторженными встречающими. Военные помогли Гагарину снять скафандр, и он вместе с ними направился к «Востоку». Корабль был в полном порядке. Майор Гасиев выставил возле него караул. Прибыл вертолет со спортивным комиссаром Борисенко, который зарегистрировал рекордный полет в космос. Этот вертолет и доставил Юрия на командный пункт поисковой группы для доклада в Москву о выполнении полетного задания.
В семь тридцать генерал армии Стученко получил указание из Москвы: «Привести все средства встречи космонавта в готовность «номер один». А спустя два часа Андрею Трофимовичу позвонил маршал Малиновский. Он сообщил, что в девять часов семь минут с Байконура осуществлен запуск космического корабля «Восток» с человеком на борту. В кабине корабля – офицер Советской Армии Юрий Алексеевич Гагарин. Маршал Малиновский попросил Стученко при встрече поздравить космонавта от его имени с воинским званием «майор». Он приказал Андрею Трофимовичу срочно пошить Юрию новую форму, дать три дня отдыха, а потом направить в Москву.
q
...Сразу после прилета в Куйбышев Главный конструктор встретился с Гагариным. Юрий понимал, что Сергей Павлович должен знать о работе систем корабля все, в том числе и о возникновении нештатной ситуации при спуске. И он задумался, как о ней «поспокойней» рассказать своему «главному наставнику».
– Спасибо тебе, Юрий, – растроганно обнял космонавта Сергей Павлович. – Большое, искреннее спасибо.
– За что же мне-то спасибо?.. Это вас, Сергей Павлович, и других ученых и конструкторов за все труды и старания надо благодарить, – смущенно возразил Гагарин.
– Как так за что?! – внешне недовольно, даже сердито сказал Главный конструктор. – Дорогу в космос людям открыл ты. Теперь за тобой пойдут по этой дороге многие другие.
Королев четко определил круг вопросов для разговора:
– Я хочу, Юрий, во всех подробностях знать о характере твоего полета. Даже то, о чем, возможно, тебе не стоит говорить на заседании Государственной комиссии.
– А что, разве здесь еще состоится заседание Государственной комиссии, Сергей Павлович? – глаза собеседников встретились.
– Да, завтра в десять часов, Юрий.
– Так вот у меня сразу вопрос к вам, Сергей Павлович: надо ли мне говорить о кувыркании корабля на спуске или не надо?
– О каком кувыркании ты говоришь, Юрий? – Главный конструктор всем корпусом развернулся к Гагарину и добавил: – Ты ведь ничего не говорил об этом в ходе полета?
– Я еще никому не говорил об этом, Сергей Павлович, – произнес в ответ Гагарин. – Но когда корабль сошел с орбиты и выключилась тормозная двигательная установка, началось беспорядочное вращение корабля. Судя по бортовым часам, оно продолжалось минут девять или десять. Кувыркание прекратилось перед самым моим катапультированием. Полет стабилизировался.
– А почему же ты не сообщил об этом на Землю?
– Но с Землей в это время уже не было связи.
– Твое самочувствие в это время было неважным? – предположил Главный конструктор.
– Я сцепил зубы, на время даже зажмурился, но твердо решил про себя: «Будь что будет», – признался Гагарин.
– И ты хочешь услышать от меня совет, нужно ли рассказать об этом происшествии членам Государственной комиссии?
– Конечно, хочу, Сергей Павлович.
– Говорить об этом чрезвычайном происшествии или не говорить – это, Юрий, твое личное право. Ты только что сказал о нем мне и поступил совершенно правильно. Кому, как не мне, придется устанавливать причину происшедшего, чтобы исключить его в будущем, – Главный конструктор на секунду умолк в раздумье, намереваясь что-то еще сказать Гагарину.
Юрий воспользовался этой паузой, повторил свой вопрос:
– Как должен поступить я, Сергей Павлович?
– После успешного первого в мире космического полета говорить об этом происшествии, Юрий, не стоит. Предать гласности непонятный мне сбой –  значит нанести непоправимый ущерб великому делу освоения космоса, в которое руководство страны поверило далеко не сразу, а лишь после многолетних усилий миллионов людей. Будет подорвано с таким трудом завоеванное доверие правительства в нашу космическую технику, в ее надежность и в нашу с тобой, Юрий, способность решать ответственные задачи.
Теперь Гагарин знал, как должен он повести себя на заседании Государственной комиссии… Юрий опустил это место в своем отчете и в официальном докладе о выполнении полетного задания. Словам Сергея Павловича Гагарин верил, как самому себе, и не мог поступить иначе. Оставалось подождать некоторое время.
q
...Звездный жил в ожидании исторического старта, но из оставшихся в нем космонавтов никто не знал точной даты запуска «Востока». Для семейства Гагариных 12 апреля тоже началось «штатно». Валюша отправила Леночку в ясли, занялась младшенькой. В начале десятого пришла Светлана Леонова, ближайшая соседка. Она была на сносях и как часы один-два раза в течение дня появлялась в квартире двухдетной матери. Проходила, так сказать, стажировку по уходу за младенцем, хотя и у самой наставницы было не так уж и много такого опыта.
Светлана как раз занималась Галочкой, Валюша находилась на кухне, когда входная дверь вдруг распахнулась, и прямо с порога Тамара Титова возбужденно оповестила «коллег»:
– Валюша, скорей включай радио… Твой Юрий в космосе!
Гагарина метнулась к приемнику и в нетерпении повернула привычный маховичок. В который раз громовой голос Левитана повторял правительственное сообщение. Она захватила только его окончание: «…Пилот-космонавт Юрий Гагарин чувствует себя хорошо. Полет продолжается».
*
...Мария, невестка, распахнула входную дверь и закричала:
– Мама, включай скорей радио! Наш Юра…
Тут жена брата космонавта Валентина осеклась. Анна Тимофеевна с трудом поднялась со скамьи на ноги, простонала:
– Что с Юрашей, Машенька?.. Говори!
– Наш Юра в космосе, мама… Командир космического корабля, – выдавила из себя Мария.
Дальше было уже не до разговоров. Анна Тимофеевна набросила на себя телогрейку и заторопилась на вокзал. Голову настойчиво сверлила упрямая мысль: «Надо помочь Вале. Вот почему Юраша просил о помощи жене в последнем письме…» Так и приехала она вечером к сыну в халате, домашних тапочках и телогрейке. А доставил ее на такси от Белорусского вокзала в Звездный молодой парень по имени тоже Юрий. Деньги за проезд не взял, узнав, что сделал добрую услугу для матери первого космонавта.
*
...За пару часов до полуночи Алексею Ивановичу вручили правительственную телеграмму: «Родителям и родственникам Гагарина приготовиться к выезду в Москву. Машины уже находятся в пути». В начале первого 13 апреля три «Волги» действительно подкатили к дому Гагариных на Ленинградской улице. Только с их прибытием секретарю горкома партии Федоренко удалось наконец выпроводить из прихожей последних настырных журналистов. Трое прибывших на машинах товарищей сразу начали торопить Гагариных с отъездом. Сестра космонавта, Зоя, братья Валентин и Борис, охрипшие за день от непрерывных телефонных разговоров, наскоро переоделись в праздничные одежды и в пять утра выехали из Гжатска в столицу.
*
...Самолет Ил-18 с вернувшимся на Землю космонавтом из Энгельса взял курс на Куйбышев. На аэродроме Гагарина встречали командующий военным округом Стученко, первый секретарь Куйбышевского обкома партии Мурысев, председатель облисполкома Токарев и заместитель Главкома ВВС Агальцов. Андрей Трофимович по-отечески целует Юрия и от имени министра обороны поздравляет его с досрочным присвоением воинского звания «майор». Тут же Мурысев вручает Юрию приветственную телеграмму Первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета Министров СССР Хрущева.
Автомобильный кортеж направляется в отведенную Гагарину резиденцию для отдыха, находящуюся на высоком берегу Волги. По дороге толпы людей, неизвестно откуда узнавших о прилете Гагарина, возгласами счастья неистово приветствовали первого космонавта Земли. Никто не стесняется громких призывов: «Ура Гагарину!», «Юрий – наш Колумб Вселенной!»
Спустя два часа после приезда состоялся телефонный разговор Юрия с Хрущевым, который находился на отдыхе в Сочи.
*
...В десять 13 апреля – заседание Государственной комиссии. Сообщение Гагарина о полете получилось интересным и поучительным. Сбой и беспорядочное кувыркание «Востока» он, разумеется, опустил до выяснения причин.
Пятницу, 14 апреля, Гагарин превратил во всемирный праздник. В этот день ближе к полудню столица нашей Родины встречала своего национального героя. За Юрием в Куйбышев прилетел специальный Ил-18. На подлете к Москве «транспортник» окружил почетный эскорт истребителей. Они шли так близко, что Гагарин хорошо видел в иллюминатор лица летчиков. Они счастливо улыбались первому космонавту, и он в ответ дарил коллегам-асам свою лучезарную улыбку. Самолет низко прошел над главными магистралями столицы, и Юрий ужаснулся, увидев, сколько восторженных соотечественников вышло на улицы с транспарантами, флагами и цветами, чтобы только взором проводить перед собой взлетевшего над человечеством очаровательного кумира. Тут было от чего прийти в смятение.
За полтора часа полета Гагарин успел просмотреть стопку свежих центральных газет. Из них Юрий узнал о том, как встретили известие о его полете в Звездном и Гжатске. Особенно тронули его свежая фотография Валюши, неожиданно узнавшей, что он находится на орбите Земли, и рассказ матери, Анны Тимофеевны, о его детских годах. Так что были причины у него для волнения.
«Транспортник» приземлился и медленно рулил к зданию аэропорта. Его территория была буквально забита людьми. На высоких вышках поодаль приготовились к работе операторы кино и телевидения. Гагарин надел парадную офицерскую форму с майорскими погонами, придирчиво оглядел себя и, когда самолет замер на месте, через раскрытую дверь салона спустился на ковровую дорожку, ведущую к правительственной трибуне. Дорожка показалась Юрию длинной-предлинной. И вдруг он почувствовал, что у него развязался шнурок ботинка… Гагарин взглянул перед собой и еще четче заработал руками в такт бодрому маршу авиаторов «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».
На трибуне – руководители партии и правительства, близкие ему люди – Валюша, отец и мать, сестра и братья.
Хрущев снял шляпу, обнял Юрия и по старинному русскому обычаю трижды поцеловал космонавта, повторяя:
– Поздравляю, Юрий!.. Поздравляю!
– Вот и сбылась наша мечта, Юра, – сказала Валюша и отвернулась, чтобы смахнуть побежавшие по щекам слезы.
– Мама, не плачь. Все позади, – успел успокоить Анну Тимофеевну Юрий. – Я тут… Живой…