Как белорусский парень нашел свою судьбу в Карелии

Есть в карельской глубинке старинная деревня Вокнаволок. О ней немногие слышали даже на северо–западе России, но в Беларуси она известна. Как минимум в одном из населенных пунктов Минской области, откуда родом Сергей Васильевич Запрудский, уже более полувека проживающий в Вокнаволоке в любви и согласии со своей женой–карелкой.

Места там тихие и очень красивые. Раскинулась деревня посреди хвойного леса, рядом с полноводным озером, плавно переходящим через несколько километров в другое озеро, такое же чистое и рыбное. Смотришь и вспоминаешь строки из популярной песни, ставшей неофициальным гимном Карелии, про «остроконечных елей ресницы над голубыми глазами озер».

В Вокнаволоке, впрочем, чаще поют другие песни, народные, сохранившиеся в памяти современных карелов, а также саамов — еще одной коренной народности российской лесной республики. Зовутся эти песни йойками. У них особый ритм и сочетание слов, смысл которых теряется за далью веков, но привлекает необычным красивым звучанием.

На него и откликнулся мой слух во время неспешной прогулки по деревне с трехвековой историей (впервые упоминается в местных летописях в 1620 году). Там я, к слову, оказалась волей случая, наслышанная о местных исполнителях йойки. Правда, говорили мне, иных уж нет, а другие давно не поют по причине преклонных лет. Но вот же — кто–то ведь запел?! Да так, что заслушаешься. Песня лилась над полями, легкая, звонкая. Захотелось увидеть того, или, точнее, ту, кому принадлежал этот высокий голос.

Спустя несколько минут я остановилась около небольшого уютного домика, стоящего чуть поодаль от остальных. У крыльца возилась по хозяйству немолодая женщина. Подошла к ней: «Не знаете, кто тут пел сейчас так красиво?» Она отставила в сторону корзину с грибами–ягодами, смущено улыбнулась: «Кто пел? Я». Выпрямилась — невысокая, худощавая, с ясными голубыми глазами, глянула куда–то поверх моей головы, и — запела... Приветственную йойку, как я потом узнала, которую карелы и саамы всегда исполняли, привечая гостей.

Раиса Ивановна Запрудская, так зовут эту удивительную женщину, пригласила меня в дом, быстро, но не суетливо накрыла на стол: «Мы как раз собирались обедать, составите нам компанию?» Она накрывала, а я тем временем листала с ее мужем семейный фотоальбом.

— Познакомились мы в 1957 году, — рассказывает Сергей Васильевич. — Я в тот год, отслужив срочную армейскую службу, приехал на заработки в Карелию. Устроился в леспромхоз. Как новичка, определили меня на участок обрубки сучков. Дело мне казалось несложным, тем более был молодым и сильным, но почему–то не получалось. Тогда бригадир определил мне в «наставницы» молоденькую девчонку, росточка небольшого, мне даже до плеча не доставала, но энергичную, ловкую. Учись, мол, солдат! Рая оказалась хорошей учительницей и напарницей. Вскоре мы вышли с ней в лидеры по показателям. Ну, а коль так, решил я, может, и в личной жизни сладится? Тем более что приглянулась мне девушка практически с первого взгляда.

У Раисы Ивановны своя версия зарождения их чувств. Все дело, говорит, в песне, оба всегда ее любили. Она в свободное от работы время знакомила его с теми песнями, которые слышала от мамы и бабушки, он — с народными белорусскими.

— Быстро спелись, — смеются теперь оба, отметив в уходящем 2014 году 57–летие совместной жизни.

— Раиса Ивановна, — спрашиваю у 77–летней хозяйки дома, — а в Беларуси удалось побывать?

— Конечно, и не раз! Мне на родине мужа сразу очень понравилось. Я даже хотела остаться там жить. Ходила, помню, по Минску и ловила себя на мысли, как мне хорошо в этом светлом, ухоженном, приветливом городе. А муж запал на наши карельские места, не захотел отсюда уезжать. Когда мы с Сергеем только поженились, то первая поездка была как раз в Беларусь, к его родне. Помню, выходим из автобуса, а нас там встречает народу видимо–невидимо. Я испугалась: это что ж, все твои близкие? Оказалось, по поселку прошел слух, что солдат Запрудский женился на кореянке, вот и пришли посмотреть на экзотическую по тем временам представительницу восточно–азиатских краев. Перепутали с карелкой... Впервые именно в Минской области я увидела, как растут огурцы. В Карелии их тогда не выращивали. Свекровь меня научила правильно выбирать семена, грамотно высаживать их, ухаживать за плодами...

А еще, помогая свекрови и свекру в саду–огороде, она всегда пела. Сергей, если был рядом, не отставал. Хороший был певец в молодости! Их дуэт быстро завоевал популярность на селе, собирая во дворе у дома немало слушателей. Как–то спели вместе песню на карельском языке. Та произвела настоящий фурор и стала с тех пор на долгие годы, можно сказать, их выходной арией.

В одну из поездок на родину мужа Раиса Ивановна взяла с собой кантеле — национальный карельский музыкальный инструмент, родственный гуслям.

— Местным жителям кантеле понравился, — вспоминает Раиса Ивановна. — Сравнивали его со своими народными щипковыми инструментами, в частности, с цитрой, которая, в свою очередь, понравилась мне. У нее такое богатое звучание!

Сергей Васильевич Запрудский трудился трактористом в местном совхозе. Раиса Ивановна после леспромхоза окончила торговый техникум, работала мастером, директором на производстве. Уже выйдя на пенсию, взялась было поднимать хутор недалеко от Вокнаволока. Задумала создать хозяйство, чтобы кормило не только ее семью, но и всю округу. Благо выросли к тому времени их с Сергеем Васильевичем два сына–помощника. Но наступили 1990–е годы, и с мечтой о собственном хуторе пришлось расстаться.

С чем она никогда не расстается, так это с песней. Много лет участвует в местной самодеятельности. Как где событие — в своей ли деревне, у соседей ли, непременно зовут выступить. А на Ильин день, считающийся в ее местах самым главным в году праздником, Раиса Ивановна всегда открывает, как принято говорить в таких случаях, культурную программу.

— Пою, сколько себя помню, — говорит она. — Передалась эта любовь от бабушки. Как сейчас вижу ее: выйдет рано утром на берег озера, прислушается к щебету птиц, словно настраиваясь на их волну, и — полилась песня. Веселая, если все хорошо, грустная, если что–то в жизни идет не так. Бабушка поет и птицы поют. А я слушаю и представляю себя то жаворонком, то кукушечкой...