Первые стальные контейнеры с отработанным топливом появились на площадке для временного хранения еще в 1999 году. Один такой пустой контейнер немецкой фирмы GNB весит 70 тонн, с отработанным ядерным топливом — около 84 тонн. Это так называемый “сухой” способ хранения, который считается наиболее безопасным. В нынешнем году на территории Игналинской АЭС должно начаться строительство новой площадки, на которой планируется установить 200 контейнеров с отработанным ядерным топливом. Новое хранилище — закрытого типа. Оно будет иметь крышу, железобетонные стены, внутри — 12 систем радиационного контроля, пожаротушения и т.д. Предусмотрена и “горячая камера”, в которой можно будет переупаковать контейнер, если на его поверхности зафиксируют повреждения.
— Мы понимаем, что атомный реактор не сарай, на который можно просто повесить замок и уйти, — сказал председатель Браславского районного Совета депутатов Ромуальд Журня (кстати, физик по образованию). — На Игналинской АЭС накопилось около 5 тысяч тонн отходов. После остановки реактора топливо несколько лет остывает, поэтому еще в течение трех лет циркулирует система охлаждения. И только спустя пять лет топливо упаковывают в контейнеры. О могильнике для малоактивных отходов, о котором все “шумели”, через сто лет все забудут, он зарастет травой, с него даже снимут наблюдение. А вот что делать с отработанным топливом через пятьдесят лет, пока никто не знает.
Самое опасное — попадание радиоактивных частиц внутрь организма человека. Чернобыль тому подтверждение, ведь радиация в основном распространялась воздушным путем. Поэтому многие участники слушаний в Видзах поддержали предложение из зала использовать первую же возможность полной переработки и утилизации отработанного ядерного топлива. Известно, что за первые сорок лет радиоактивность топлива уменьшается почти в 10 раз. Пока ученые рассматривают такие вероятные способы дальнейшего захоронения долго-временных радиоактивных отходов, как глубинный, захоронение в ледниках, трансмутация, запуск в космическое пространство.
— Я верю в научный прогресс, — заявил Ромуальд Журня. — И как только найдется возможность переработать ядерное топливо, его отправят на переработку. Это стратегическая задача. Пока же, хочешь не хочешь, топливо надо упаковывать в контейнеры. Это обязательная процедура. Заявленная мощность хранилища строго соответствует объему отходов АЭС. 201 контейнер заказан, всего один в запас. Мы не против строительства могильника для малоактивных отходов, но не на самой же границе его надо строить. Минприроды ведет мониторинг, у нас висит табло с информацией о радиоактивном фоне, который, кстати, у нас гораздо меньше, чем в Минске. Мы за то, чтобы иметь объективную информацию, и не сторонники того, чтобы устраивать лишний шум, будто “вся Европа” свезет сюда свои отходы. Это легко контролируется. Когда АЭС работала на полную мощность, туризм развивали без оглядки на нее. Теперь опасность уменьшится, это понимает любой, к чему тогда разговоры о мнимом препятствии для туризма?
Похожую точку зрения высказал и директор Национального парка “Браславские озера” Иван Касьяненко:
— На слушаниях мне было интересно узнать, что будет с долгоживущими отходами — ядерным топливом. Работа АЭС более опасна, чем ее отходы. Благо, что ее закроют в 2009 году.
В Видзах был поднят вопрос о возможности передачи радиоактивных отходов Российской Федерации как правопреемнику СССР, во времена существования которого строилась атомная станция. Но, как сообщил руководитель проекта службы снятия с эксплуатации Игналинской АЭС Константин Дегтяренко, Россия имеет еще большие проблемы с захоронением отработавшего топлива на Смоленской, Курской и других АЭС. По информации специалистов-атомщиков, там нет таких надежных контейнеров и не внедрен безопасный “сухой” способ хранения.
В резолюции общественных слушаний свое отражение нашли требования белорусской стороны о максимальном удалении полигона для захоронения радиоактивных отходов от белорусско-литовской границы, о развитии соответствующей системы мониторинга окружающей среды, а также о дальнейшем диалоге на эту тему между правительствами двух стран.
“Ядерная” реакция общественности
Атомный реактор не сарай, на который можно повесить замок и уйти
В Браславском районе прошли вторые общественные слушания по поводу закрытия Игналинской АЭС и создания условий для промежуточного хранения отработавшего ядерного топлива. В городской поселок Видзы приехали представители Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Беларусь, Литовского энергетического института, Игналинской атомной электростанции. Приехали, чтобы рассказать общественности о том, как организована работа по прекращению эксплуатации АЭС. Если на первых слушаниях, которые проходили четыре месяца назад, речь шла о строительстве могильника для малоактивных отходов, то на этот раз поднималась одна из самых важных проблем атомной энергетики — хранение отработанного топлива.
