Мое детство прошло под страхом смерти, пыток, насилия. Я видел, как в Орше живьем закапывали сотни людей. Помню вопли фашистов: «Матка, яйко, млеко, шпек, отдай немецкому солдату Москва, и Сталин капут!» Стоят в памяти и другие слова, когда фашистские солдаты построили всех жителей деревни Подкняженье на Шкловщине и заявили: «Каждый третий будет расстрелян, если не скажете, кто связан с партизанами». Все молчали. Только пожилая женщина в ответ заклеймила позором солдат на всю околицу: «Гады проклятые! Придет время, и вы ответите за издевательства над мирными жителями». Тогда офицер через переводчика сказал: «Всех пока отпускаем по домам, но с тем условием, что вы в течение недели сами придете и все расскажете, если же нет — сегодняшний процесс повторим». К счастью, это им не удалось, но деревню сожгли...
С первых же дней война безжалостно обрушилась на нас, мирных жителей. За месяц фронт продвинулся к реке Днепр, ожесточенные бои шли возле Могилева и на подступах к Орше. Отличилось в обороне 1941–го и наше Копысицкое поле, окруженное четырьмя деревнями — Подкняженье, Копысица, Межник и Александрия. Это поле имеет свою историю. Здесь еще Петр I громил шведов. Земляные курганы с захороненными павшими воинами уже давно распаханы, но петровская земляная крепость в местечке Копысь до сих пор свидетель тех событий.
Возле деревни Александрия с наблюдательного пункта и было замечено, что на Копысицком поле большое скопление немецкой пехоты на велосипедном ходу, батальон, не меньше. Фашисты окопались, залегли, а впереди на высоком древке поставили большое знамя со свастикой. Наша семья была единственным очевидцем массового побоища немцев — другие сельчане уехали от линии боев в сторону местечка Староселье. На заходе солнца загудело, вздыбилось Копысицкое поле. И вся немецкая пехота провалилась как сквозь землю. Ночь напролет вывозили хоронить трупы. Я думаю, что это был залп «катюши». И еще я уверен, что это событие заслуживает большого внимания потомков — как памятник боевой славы советского оружия, посрамившего «коричневую чуму».
Тогда же, в 1941–м, на нашей территории более 9 дней шли бои при массированных артиллерийских обстрелах, воздушных боях, бомбежках. От страха я сам себя не помнил. И вот однажды проходивший мимо солдат сказал моей матери на русском языке: «Не бойтесь, победа будет за русскими. А немцам будет хуже, чем французам в 1812 году». И еще добавил, что он поляк-антифашист. Сделал мне укол от стрессового шока и вселил уверенность в нашу победу.
В начале 1942 года меня спасло чудо. Тогда на Копысицком поле возле деревни Подкняженье советские самолеты сбрасывали листовки, а мы, подростки, ранним утром шли их собирать. Однажды откуда ни возьмись появились немецкие солдаты с собаками и начали стрелять. Я бросился к небольшому кустарнику. Это место сельчане звали «крушина». Бежать по глубокому снежному полю было тяжело. Я выбился из последних сил и вдруг провалился сквозь землю — оказалось, что в глубокий окоп. Тут же сверху меня засыпало снегом. Я притаился и лежал не шевелясь. Мимо меня пробежали немцы с собаками. А я еще долго оставался в снежном окопе. Так ангел–хранитель позаботился и спас меня от смерти.
Георгий ПОПКОВ, г. Березино.
