"Я никому не нужен!"

Причина трагедии в равнодушии окружающих

Этой трагедии местная газета посвятила несколько строк под рубрикой "На прошлой неделе": "Утром 2 февраля на дереве близ фонтана на улице Коржа был обнаружен 20-летний солигорчанин, покончивший таким образом счеты с жизнью". В заметке две неточности. Во-первых, парень немного не дожил до своего 20-летия. Вторая ошибка принципиальна, в ней корень драмы: Валерий Приходько не был солигорчанином. Формально он не проживал нигде и, похоже, действительно никому не был нужен.

События развивались по сценарию, который мы нередко видим в фильмах-катастрофах и, увы, все чаще в жизни. Кто-то (диспетчер, оператор, дежурный) отвлекся. Где-то возникает сбой: короткое замыкание, сигнал датчика, скачок напряжения. Далее - варианты: самолет или судно меняет курс, реактор разогревается, слабый огонек крепнет...

Впереди немало стадий, на каждой из которых катастрофу еще можно остановить. Но когда люди наконец спохватываются, ситуация уже неуправляема: столкновение, пожар, взрыв! В нашем случае - самоубийство. Сомнений на этот счет у работников милиции не было. Опросы родных и результаты вскрытия однозначно указывали на суицид.

За 7 лет до трагедии

В 1995 году родители Валеры Приходько разошлись. Мать с детьми, Валерой и Оксаной, уехали из Солигорска в Столбцовский район. Жили в деревне Василевщина (где и прописались), до школы несколько километров. Но жизнь с новым избранником у матери не сложилась. Сменив еще пару адресов, женщина возвратилась в Солигорск, к бывшему мужу.

Я излагаю историю со слов Майи Афанасьевны, бабушки Валерия, которая во многом винит себя. За то, что в свое время не добилась лишения невестки материнских прав за пьянство. Что позволила сыну Игорю "жить с этой женщиной". Что в критический момент уехала в Питер...

Но вернемся в Солигорск. Бывший муж Игорь Приходько поначалу не хотел принимать бывшую жену, но Валера стал на колени: "Папа, если берешь нас с сестрой, то возьми и маму, куда мы без нее". Бабушка плачет и недоумевает: "Валера теплого слова в жизни не слыхал - откуда в нем такая добрая душа? Иной раз покормлю - он руки целует..." Да, бабушке порой приходилось кормить всех, благо живут с семьей сына в соседних подъездах. Бывшая невестка продолжала пить, иной раз буянить, не работала. Не работает и сейчас и продолжает шуметь - собравшиеся возле дома соседи мне это дружно подтвердили.

...В 16 лет Валерий получил паспорт - в Столбцах, поскольку прописан был в Литвенском сельсовете. У отца жил на птичьих правах, как и мать с сестрой. Прописаться в Солигорске не успел. Попал под руку футбольным фанатам после матча со столичной командой. Били ногами, лежачего. Домой пришел в крови, без куртки, в кармане которой остался паспорт...

Выяснилось, что восстановление документа по факту кражи - процедура сложная, необходимо милицейское расследование. Решено было заявить как бы об утере, это казалось делом более простым. Читатели - наши люди взрослые, большинство с паспортом, поэтому перечислять документы для его получения не стану. Валера пошел по канцелярскому кругу, который оказался для него адовым.

Круг неблизкий. Прямого сообщения со Столбцами нет - надо с пересадкой, через Осиповичи или Минск. Ездить предстояло с сестрой Оксаной, которой тоже нужен был паспорт. Часто на дорогу не было денег: отец содержал троих неработающих взрослых. Когда деньги находились - уже там, в Столбцовском паспортном столе, выяснялось: какой-то бумажки нет.

Длилось это около двух лет. Валера, конечно, не работал: без паспорта никуда не брали. Хотел учиться на водителя, но в центре занятости даже разговаривать не стали. Ненадолго устроился (без документов) в колхоз полеводом: физический труд парень любил, у бабушки на даче поднимался в 4 утра и вкалывал дотемна. Там и проводил лето, остальное время года пребывая в своем заколдованном круге. В одиночестве, в отчаянии.

За полгода до трагедии

В общей сложности молодые люди ездили в Столбцы семь раз. В последний раз Валера был там в конце лета - начале осени (оценки расходятся) прошлого года. Перед тем ходил с сестрой к начальнику Солигорской паспортно-визовой службы. Тот при них звонил столбцовскому коллеге и будто бы разговаривал на повышенных тонах. Потом сказал: все будет нормально. Но в Столбцах после того диалога и вовсе якобы не стали с парнем разговаривать, чуть ли не стращали. Мол, будешь возникать - посадим под замок.

Больше Валера там не появился и только чернел лицом. Все чаще бабушка слышала от него: "Никому я в этой жизни не нужен!" Как на грех, Майе Афанасьевне пришлось срочно уехать в Питер, где в тяжелом состоянии был другой ее сын. Перед отъездом утешала внука как могла. Составила подробный список: где и какой документ нужно взять и к ее приезду подготовить. Мол, возьмусь за дело сама, только дождись. Говорит мне: "Наверное, свое решение Валера принял уже тогда, но обещал дождаться меня и обещание сдержал".

За 10 дней...

Майя Афанасьевна вернулась в Солигорск 20 января. Не слишком здоровая пенсионерка, она была измучена тяжелой болезнью питерского сына. Здесь новая напасть! Солигорский ее сын - Игорь, отец Валерия - сломал ногу и лежал в гипсе. Женщина сбилась с ног, ухаживая за ним и его семьей. Как тут заняться паспортом?

Накануне...

В тот роковой вечер, за несколько часов до трагедии, по словам Оксаны, вышла даже не размолвка... Валера хотел посмотреть телевизор, но отец пожаловался: "Болит нога, выключи". С Валерой что-то произошло. Вспыхнул, схватил ручку и принялся что-то писать прямо на колене. Но бумага рвалась, ручка не писала... Девушка слышала слова брата сквозь слезы: "Папа, мама, Оксана, бабушка, прощайте..." Хлопнула дверь.

Оксана с матерью (отец, напомню, в гипсе!) бросились следом, искали всю ночь, но... Время уже было упущено, а события - неподконтрольны. На рассвете Валеру обнаружили шедшие на работу люди. Это было практически в центре Солигорска, в паре сотен метров от "поющих фонтанов" и прокуратуры.

Оксана с бабушкой показали мне дерево, перевязанное черной косынкой. Открытое место. Майя Афанасьевна плачет: "Не таился. Может, еще надеялся, что кто-то остановит или снимет". Я пригляделся и увидел... веревку. Короткий обрывок даже не был привязан - просто перекинут через ветку. Видно, забыли убрать. Поразительно, что за два месяца после трагедии никакой ветер не сдул. Почему же у парня не хватило сил удержаться за жизнь?

Бабушка винит первым делом невестку, но... "Больная женщина - что с нее возьмешь". В своей жалобе в редакцию Майя Афанасьевна адресует упрек Петру Рыбаку, начальнику отделения паспортно-визовой службы Столбцовского РОВД. "Почему не разъяснил толком? Почему не расспросил о семейном положении, не подал руку почти сиротам?"

Как ни тяжко, я вынужден был задать свой вопрос. Да, у отца нелегкая работа на руднике. Но почему, видя мытарства сына, однажды не взял дело в свои руки? Бабушка отвечает: кивал на бывшую жену. Ты, мол, увезла детей, поставила в такое положение - разбирайся. Деньги на поездку давал. Но та чаще спешила в ближайший магазин.

Звонили бабушке из Столбцовской прокуратуры, спрашивали: настаиваете ли на возбуждении дела? Дескать, для установления причинно-следственной связи нужны показания. При мне Оксана такие показания писала. Мол, подтверждаю, что ездили семь раз, что говорили с нами так-то и так.

Столбцы, паспортно-визовая служба. Две запертые двери, из-за которых слышны голоса. Я опоздал, прием закончился. Принимают по вторникам и субботам до обеда, в четверг - до 17.00. Из Солигорска с пересадками никак не поспеть. Я представил здесь Валеру. Одинокого. Неконтактного. Испуганного...

И тут появляется высокий майор, тот самый Петр Рыбак. Замечу кстати, что моя стрижка "под ноль" нередко вызывает подозрения милиции. Но майор, улыбаясь (уверяю, все так и было! Он не знал, что я из газеты), спрашивает: "Какие проблемы? Заходите, разберемся".

Обезоружил. С виду Петр Рыбак из тех, кто, кажется, органически не может повысить голос. Узнав суть вопроса, даже растерялся. "Ни одного взыскания по службе, напротив - почетный знак. В том году мы по распоряжению начальства вовсе без расписания работали: паспортизация. Помню, я как раз выходил из кабинета с коробками бумаг, чтобы ехать в Минск. Стоит парень, показывает документы. Они были не в порядке, что я и сказал. Откуда знать, что это тот самый Валера. Как запомнить, если приезжал он раз в полгода, а я полсотни человек в день принимаю?" По словам П.Рыбака, все можно было решить в Солигорске, нужен был лишь запрос.

Но вот фраза из официального письма: "В ходе проверки документов, касающихся оформления паспортов и выписки Ваших внуков, усматривается невнимательность, проявление безразличия и формализма со стороны сотрудников паспортно-визовой службы Столбцовского РОВД". Его получила бабушка, а подписала Лидия Иванчикова, начальник управления паспортно-визовой службы МВД.

Спрашиваю Лидию Ивановну: "Что имелось в виду?" - "Есть утвержденный перечень документов, поэтому не следовало требовать лишних: характеристику с места работы, например. Зачем было посылать ребят в дальний сельсовет, если можно было позвонить: привезите выписку. Всегда учила и учу подчиненных: обратились к тебе - помоги! Впрочем, о причинно-следственной связи говорить не могу - на то есть прокуратура".

Тем более не мне искать эту связь. Здесь слишком много этапов, когда можно было катастрофу предотвратить, много нелепых, роковых совпадений. Нападение фанатов и утрата первого паспорта, "отворот" в центре занятости, формализм в паспортных столах и поездка бабушки в Питер, даже отцовский гипс. Может, отец и догнал, остановил бы сына?

Но вышло так, что парень - работящий, добрый и даже нежный - оказался беззащитным и лишним в этом мире. Даже на военном учете не стоял! Своим жутким поступком он как бы привел форму в соответствие с сутью. Не прописан, не проживаю, не нужен... нет меня? Так тому и быть.

Морализировать не берусь. Пусть каждый из читателей делает свой вывод. Только замечу, что заключения о техногенных катастрофах, как правило, свидетельствуют: предотвратить ЧП можно было одним своевременным движением руки на пульте или панели. То же с катастрофами в людских душах. Инструмент еще проще: своевременное слово.

P.S. Посмертно Валеру выписали без проволочек, зато Оксану - вновь не сразу. 7 апреля бабушка получила официальное письмо: "Паспорт Вашей внучки после ее выписки Литвенским сельским Советом передан в паспортно-визовую службу Столбцовского РОВД, куда ей необходимо обратиться". Пока 23-летняя девушка по-прежнему без работы.